терять контроль над собой. Я проголодался, и это меня огорчало. Кроме того, не давала покоя мысль: что, чёрт возьми, там делает Вулф? Впрочем, на Вулфа я злился зря. Он мог позвонить только Кремеру, или О'Харе, или, возможно, кому-нибудь из конторы окружного прокурора, но, поскольку я так активно сотрудничал с полицией, вряд ли бы мне об этом сообщили. Если бы он узнал, где я нахожусь, и попытался позвонить, у него ничего не вышло бы, поскольку Пэрли получил приказ от О'Хары не разрешать мне говорить по телефону. Однако я был голоден, и мне хотелось получить информацию из внешнего мира, поэтому я начал чувствовать себя обиженным, а это было зря. Я заставил себя забыть о голоде и других неприятных аспектах, включая количество оборотов, сделанных минутной стрелкой часов, и перевернул страницу.
В десять минут девятого дверь открылась, и вошли О'Хара и Кремер. Пэрли встал. Я был как раз на середине абзаца, поэтому, бросив взгляд, чтобы посмотреть, кто вошёл, снова углубился в чтение. О'Хара повесил пальто и шляпу на вешалку, а Кремер бросил свои на кресло. О'Хара направился к своему столу и прошёл так близко от меня, что я мог запросто поставить ему подножку, если бы выпрямил ногу.
Кремер выглядел усталым. Даже не взглянув на меня, он кивнул Пэрли:
— Раскололся?
— Нет, сэр. Вот оно. — Пэрли протянул ему предмет.
Обоим им письмо уже было прочитано по телефону, но они хотели увидеть его. Кремер прочитал письмо дважды и протянул его О'Харе. Пока это продолжалось, я подошёл к полке, поставил на место книгу, потянулся, зевнул и вернулся в кресло.
Кремер посмотрел на меня:
— Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Всё то же самое, — ответил я. — Я объяснил сержанту, который, кстати сказать, ничего не ел, что эта штука не имеет никакого отношения ни к убийству, ни к какому другому преступлению, поэтому вопросы на эту тему ни к чему.
— Ты арестован как важный свидетель.
— Да, я знаю. Пэрли показал мне ордер. Почему бы вам не поговорить с мистером Вулфом? Возможно, он проявит великодушие.
— Чёрта с два! Мы говорили с ним. Послушай, Гудвин…
— Я разберусь с ним, — сказал О'Хара.
Да, он был энергичным парнем. Он сидел за своим столом, но теперь поднялся, обошёл его, чтобы встать напротив меня. Я посмотрел на него с любопытством и немного озлобленно.
Он пытался сдерживаться.
— Вряд ли тебе это сойдёт с рук, — заявил он. — Удивительно, что у вас с Вулфом хватило наглости попробовать утаить это. Анонимные письма — центральный факт в этом деле, очень важный факт. Сегодня ты пришёл повидать этих людей, и у тебя в кармане лежало письмо об одной из них, практически обвиняющее её в убийстве. Не хочешь же ты сказать, что это письмо не имеет отношения к преступлениям, которые мы расследуем?
— Именно это я и хочу сказать. Насколько я могу судить, мистер Вулф тоже. — Я повёл рукой. — Мы оба можем это подтвердить.
— Вы заняли эту позицию и продолжаете её придерживаться, зная, чем грозит обвинение в отказе от дачи показаний?
— Сущая правда.
О'Хара повернулся и выпалил Кремеру:
— Доставьте сюда Вулфа. Его надо было притащить уже несколько часов назад!
Становится теплее, подумал я про себя. Теперь должны были полететь перья. Но всё сложилось не так, как задумал О'Хара.
В развитие событий вмешался телефонный звонок. Пэрли, который увидел, что его начальники слишком заняты, чтобы поднять трубку, подошёл к столу и ответил. Сказав пару слов, он протянул трубку Кремеру со словами: «Это вас, инспектор». Кремер подошёл к столу. О'Хара всё ещё смотрел на меня, но затем его внимание привлекли интонации в голосе Кремера, и он уставился на него. Наконец Кремер повесил трубку. На его лице было выражение человека, который только что что-то проглотил и пытался понять, что именно.
— Ну? — спросил О'Хара.
— Только что в приёмную позвонили с радиостанции, — сказал Кремер. — Они готовят текст десятичасовой программы последних известий, в которую включено заявление, полученное несколько минут назад от Ниро Вулфа. Он заявляет, что решил загадку всех трёх убийств, абсолютно без помощи полиции, и что очень скоро, возможно завтра, будет готов сообщить окружному прокурору имя убийцы и прочую необходимую информацию. На радиостанции хотят знать, будут ли у нас какие-нибудь комментарии.
Конечно, то, что я сделал, было вульгарным, но сдержаться я не смог. Я откинул голову и заржал. Меня развеселила не столько сама новость, сколько выражение лица О'Хары, когда до него дошла вся прелесть этой информации.
— Толстая задница! — буркнул Пэрли.
Я отчётливо сказал О'Харе:
— Если в следующий раз Кремер попросит вас выйти поговорить с ним в соседнюю комнату, рекомендую вам послушаться.
Он меня не услышал.
— Вопрос не в том, что Вулф надул меня, — сказал Кремер — вопрос в том, что он обнаружил и когда и каким образом он воспользуется этим. Если эта новость пойдёт в эфир, я могу в тот же момент подавать в отставку.
— Что… — О'Хара облизнул губы. — Что вы предлагаете?
Кремер не ответил. Он вытащил из кармана сигару, медленно взял её в рот, снова вынул, кинул в мусорную корзину, не попал, промахнувшись на два фута, подошёл к креслу, сел и глубоко вздохнул.
— Есть только два выхода, — сказал он. — Первый — оставить всё, как есть. Другой — попросить Гудвина позвонить ему, чтобы тот отозвал назад своё заявление. Гудвин скажет, что он скоро будет дома и во всём отчитается. — Кремер снова вздохнул. — Я не буду просить об этом Гудвина. Может быть, вы?
— Нет, это же шантаж! — О'Хара взревел, как от боли.
— Да, — согласился Кремер. — Только когда этим занимается Вулф, это серьёзно. Последние известия выйдут в эфир через тридцать пять минут.
Для О'Хары было легче проглотить кусок мыла.
— Может быть, то просто блеф? — с надеждой спросил он.
— Безусловно, это, может быть, и так, а может быть, и нет. Выяснить это нетрудно: надо сидеть и ждать. Если вы не собираетесь разговаривать с Гудвином, я полагаю, мне следует выяснить, могу ли я поговорить с комиссаром. — Кремер встал.
О'Хара повернулся ко мне. Надо отдать ему должное, он посмотрел мне в глаза, когда спросил:
— Как насчёт звонка Вулфу?
Я улыбнулся ему:
— Ордер, который показал мне Пэрли, находится где-то здесь. Он будет аннулирован?
— Да.
— Ладно, у меня есть свидетели.
Я подошёл к столу и стал возвращать на место содержимое своих карманов. Анонимное письмо лежало там, где его оставил О'Хара, когда решил ошеломить меня. Я поднял его и показал ему.
— Я забираю это, — сказал я. — Но если вы хотите, могу вам ещё раз его показать. Разрешите воспользоваться телефоном?
Я обошёл стол, плюхнулся в персональное кресло О'Хары, подтянул к себе телефон и попросил оператора связать меня с Ниро Вулфом. Тот спросил, кто я такой, и я ответил. Потом разыгралась небольшая комедия. После того, как я подождал более двух минут, в дверь постучали, и О'Хара крикнул: «Войдите!» Дверь распахнулась, и вошли два человека с пистолетами в руках, на их лицах было напряжённое выражение. Увидев, кто в комнате, они остановились как вкопанные, с крайне глупым видом.
