Я подошел к столу и сказал, что у мистера Гудвина в четыре пятнадцать назначена встреча с мистером Пайном.
Затем мне пришлось сесть и подождать минут десять. Обычно я жду терпеливо, спокойно и без напряжения, но на этот раз ожидание меня раздражало, потому что, если бы не эта спешка, я мог бы гораздо тщательнее протереть все поверхности у себя в кабинете. Однако исправить уже ничего было нельзя, и я сидел до тех пор, пока меня не вызвали.
Пайн выглядел усталым, занятым и обеспокоенным. Он стоял за письменным столом и начал говорить, прежде чем я к нему приблизился.
— Я могу уделить вам всего несколько минут, — бесцеремонно начал он. — У меня очень загруженное расписание и много проблем. Что у вас?
Я вручил ему оригинал доклада и продолжал стоять.
— Разумеется, вы можете взять его и прочитать позднее, но я думал, что, может быть…
Я оборвал себя на полуслове, потому что он начал читать. Он пробежал глазами документ раза в три быстрее, чем читает Вульф, затем вернулся к его началу и прочитал некоторые места еще раз.
На меня обратился острый взгляд:
— Я знал, что Нейлор заходил к заместителю комисса— ра полиции.
— Конечно, — искренне согласился я. — Вы, правда, мне этого не говорили, но вовсе не обязательно говорить все. Кстати, вы мне напомнили о моей маленькой проблеме. Когда Вульф прочитает копию доклада, а я знаю его очень хорошо, он сразу же спросит меня, знали ли вы, что взять Мура на работу попросила мистера Нейлора его сестра, и если так, то почему вы об этом не сказали мне? — Я подумал, что более дипломатичным будет сказать «сестра Нейлора», нежели «ваша жена». Я продолжал: — Конечно, если вы не…
— Разумеется, я знал, — отрезал он. — А какое это имеет отношение к данному вопросу?
— Никакого, насколько мне известно, — я был согласен со всем. — Но мне нужен ваш совет. Как я уже сказал, я знаю Вульфа. Он попросит меня позвонить по телефону сестре Нейлора, чтобы пригласить ее прийти к нему поговорить, а если она не захочет, он попросит меня сходить к ней, и мне придется это сделать. Что бы вы посоветовали мне делать в такой ситуации?
— Вы работаете на Вульфа, не так ли?
— Да.
— Тогда делайте, что он велит.
— Спасибо. У вас есть какие-нибудь инструкции или предложения?
— Нет, — Пайн сделал слабый жест, выражающий нетерпение. — Если вас интересует, не желал бы я оградить мою жену от неприятностей, то вы увидите, что в этом нет йеобходимости, когда встретитесь с ней. Я бы хотел только знать, каким образом Нейлор узнал вас? Вы можете мне это сказать?
— Если бы мог, — сказал я, — это было бы отражено в докладе. Я тоже хотел бы знать. Есть две возможности. В газетах несколько раз появлялись мои фотографии. Возможно, он сам запомнил их или ему кто-нибудь подсказал, но вероятность этого составляет лишь одну стотысячную. Мне больше нравится другой вариант. Сколько людей в компании знают обо мне? Секретарша в приемной, а кто еще? Вы, кажется, говорили, что обсуждали этот вопрос с двумя вашими руководящими работниками и членом совета директоров.
По выражению его лица я видел, что он отнюдь не растерялся. Он тоже больше склонялся ко второму варианту и сейчас прикидывал, кто бы это мог разболтать. Снова появились «кхе-кхе… трудности», и он не испытывал по этому поводу никакого удовольствия.
— Секретарша отпадает, — сказал он мрачно. — Я сам с ней об этом разговаривал. Мисс Абрамс работает у нас уже двадцать лет, и насчет нее сомнений нет. — Он был доволен тем, что рядом с ним был человек, кому можно доверять.
— Тогда?.. — спросил я со значением.
Пайн кивнул — скорее себе, чем мне, — и пробормотал:
— Вот что я думаю. — Он положил на письменный стол доклад — белые красивые листочки — и уставился на них, сложив ладони вместе, вытянув пальцы и тихонько потирая их. — Вот что я думаю, — повторил он мрачно, но без отчаяния. Затем резко повернул голову ко мне: — Я изучу этот доклад. Не беспокойтесь. А как насчет этой женщины, на которой Мур надеялся жениться? Как ее зовут? — Он провел пальцем по последней странице моего доклада. — Эстер Ливси. Она дала какую-нибудь э-э… информацию?
— Ничего стоящего. Я попытаюсь с ней снова поговорить, если, разумеется, буду продолжать работать. Вы хотите, чтобы я пришел завтра?
— Конечно, почему нет?
— Я просто подумал, что, если Нейлор меня раскусил, возможно, завтра к полудню каждый сотрудник будет это знать.
— Неважно, приходите в любом случае. У меня больше нет времени, однако позвоните мне утром около десяти часов. Мы в этом увязли, и теперь надо выпутываться. — Он потянулся к телефону оригинальной конструкции, какой я никогда в жизни не видел, и сказал, что готов принять мистера Восиса, — имя я не уловил.
Я откланялся.
Рабочий день в «Нейлор — Керр» заканчивается в пять часов. Было четыре сорок шесть, когда я шел назад по коридору, где находились кабинеты руководящего состава. В лифте я сказал «тридцать четвертый» не потому, что стеснялся обмануть компанию и улизнуть, не услышав через четыре минуты мелодию звонка, а потому, что в моей комнате остались пальто и шляпа.
Во время моего краткого отсутствия, как мне показалось, в комнату никто не заглядывал. Закрыв дверь, я выдвинул ящик из шкафа, осмотрел вещи и убедился, что крупицы табака были на месте и в том же количестве.
Некоторое время я постоял у окна, обдумывая сегодняшние события, включая разговор с Пайном, и даже подумал, что неплохо бы позвонить Вульфу и предложить ему попытаться связаться с миссис Джаспер Пайн до того, как ее муж вернется с работы. Я бы, вероятно, так и поступил, если бы не холодность между нами, о которой я уже говорил. Это заставило меня отказаться от моего намерения.
Выйдя за дверь, я остановился как вкопанный. То, что я увидел, шокировало меня. Несмотря на сотни столов и стульев и другие разнообразные предметы, помещение казалось совсем пустым. С уходом девушек зал совершенно изменился. Я стоял, глазея по сторонам, срочно внося коррективы в свою философию. Я пришел к выводу, что когда влюбляешься и девушка становится частью тебя, сотню или тысячу девушек воспринимаешь как одну. Так что было неправильно, глядя на этот пустой зал, говорить, что девушки ушли: лучше было бы сказать, что девушка ушла. Обуреваемый подозрениями, что во мне рождаются мысли, которых хватило бы на три журнальные статьи или даже книги, я направился к лифту и затем вышел на улицу. О такси в это время дня, да еще в этой части города, нечего было и думать, поэтому я пошел за угол и свернул направо, на Уолл-стрит, направляясь к метро.
Работая детективом более десяти лет, мне приходилось много ходить, и, естественно, много раз я то сам кого-нибудь выслеживал, то меня выслеживали. Поэтому на улице я всегда автоматически стараюсь обеспечить свой тыл, подобно тому как любой человек, прежде чем пересечь проезжую часть, посмотрит на транспорт. Очень редко бывало, чтобы кто-то висел у меня на хвосте, а я об этом не знал, но на этот раз именно так и произошло. По-видимому, она устроила засаду внизу в вестибюле, наблюдая за лифтом, и последовала за мной через город. Обычно я хожу быстро, и ей, наверное, пришлось бежать рысью, чтобы поспеть за мной. Я узнал об этом только тогда, когда в толпе, спешащей домой, почувствовал, как кто-то крепко с какой-то целью схватил меня за руку.
Я остановился и посмотрел на нее сверху вниз. Она была по меньшей мере на девять дюймов ниже меня. Она держала меня за руку.
— Вы жестоки, — сказал я. — Вы делаете мне больно.
Она выглядела очень аппетитно.
— Вы меня не знаете, мистер Трут, — сказала она. — Вы меня не заметили сегодня.
— Я вас сейчас замечаю, — сказал я. — Отпустите мою руку. Люди подумают, что я отец ваших детей и задолжал вам алименты.
