Я кивнул.
– Да, все время приходят и уходят. Вы еще не выпустили Орри?
– Нет. Пока нет и в ближайшее время тоже не собираемся. Если, конечно, ты не подкинешь нам для этого достаточно весомую причину. Что скажешь?
– Пожалуйста, вот она: он невиновен.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Паркер заходил вчера после того, как повидался с ним, и сказал, что Орри клянется в своей невиновности. Мы достаточно общались с Орри на своем веку и знаем, что он не лгун. Поэтому мистер Вульф решил сам взяться за это дело. Но вы, конечно, ради этого и пожаловали, да? Вы хотите знать, впряжется ли Вульф в работу? Да, впряжется.
– Я пришел не за этим. Мне нужны кое-какие сведения.
Он поудобнее устроился в кресле и выпалил:
– Когда ты в последний раз видел Кэтера?
Я покачал головой.
– Никаких комментариев.
– Говорил ли он когда-нибудь с тобой об Изабель Керр?
– Я пасую.
– Говорил ли он с тобой про Джил Харди?
– Опять мимо.
– Это тебе не поможет, Гудвин. Только арестованный имеет право не отвечать на вопросы, а ты пока на свободе. Но мы можем это исправить, черт побери!
– Извините, сейчас я опять раззеваюсь, – сказал я. – Неужто нам браться за старое? Я же не говорю, что не стану отвечать ни на какие вопросы про Орри Кэтера. Если вы спросите, где он покупает себе ботинки или когда мистер Вульф в последний раз прибегал к его услугам, – Бога ради, могу даже изложить в письменном виде. Но вот на вопросы, которыми вы меня бомбардируете, отвечать не буду, увольте. Другое дело, если вы докажете, что Орри и впрямь причастен к убийству. Тогда, если вы, конечно, сможете доказать, что я располагал сведениями, которыми вы могли воспользоваться, вы можете предъявить мне обвинение в воспрепятствовании правосудию, и я погорю. Если же окажется, что я, наоборот, способствую торжеству правосудия, помогая мистеру Вульфу найти
Кремер разлепил губы и произнес:
– Эту песню ты уже пел.
– Именно это я и пытался вам втолковать! – Я посмотрел на наручные часы. – Если считаете, что мистера Вульфа запугать легче, чем меня, то он спустится ровно через двадцать минут.
Кремер, уставившись на пустое кресло Ниро Вульфа, принялся постукивать носком тяжелого ботинка по полу. Пустая трата времени, поскольку в отличие от линолеума в кабинете Кремера, пол кабинета Вульфа застлан толстым ковром. А смотрел инспектор на кресло Вульфа, а не на меня, по той причине, что сейчас волновал его не я, а Вульф. Кремер уже знал, что Вульф вступил в игру, и теперь его мучил вопрос – почему? Что нам удалось раскопать?
– Мне кажется, – сказал я, – что мы могли бы заключить сделку. Нужно, правда, получить благословение Ниро Вульфа, но я уверен, что он одобрит ее. Мы составим письменные показания, аффидевит[2], последняя фраза которых будет гласить, что в них включено все, что нам известно, а также все, что нам рассказывал Орри, имеющее хоть отдаленное отношение к убийству. Аффидевит мы передадим вам в обмен на то, что вы позволите нам взглянуть на досье, имеющееся у полиции. На
– Чушь собачья, – буркнул Кремер, поднимаясь на ноги. – Я хотел кое-что сказать Вульфу, но ты можешь сам ему это передать. Скажи, что мне очень жаль, но я не могу показать ему дневник Изабель Керр. Если бы он прочитал дневник, то не поспешил бы ввязываться в эту историю. И тебе подсказка. Впредь, когда решишь кого-нибудь прикончить, убедись сперва, что он не ведет дневник. Или она.
Он повернулся и был таков.
Я не шелохнулся. Совесть не позволила мне испортить такой прощальный аккорд. Лишь услышав, как открылась и затем хлопнула входная дверь, я вышел в прихожую, чтобы убедиться, что Кремер и в самом деле закрыл дверь снаружи. После чего вернулся в кабинет пораскинуть мозгами. Может быть, лучше к приходу Вульфа усадить Джил Харди в красное кожаное кресло? Если девушка останется в гостиной, то после моего доклада Вульф наверняка откажется встречаться с ней, а это очень плохо. До одиннадцати оставалось три минуты. Я решил привести ее, открыл дверь в гостиную и вошел. Комната была пуста. Джил незаметно улизнула через вторую дверь, выходящую в прихожую. Я подошел к вешалке: черное кожаное пальто исчезло. В кабинете зазвонил внутренний телефон. Я подошел и снял трубку. Вульф звонил из оранжереи. Он поинтересовался, не ушла ли девушка, я сказал, что ушла, и минуту спустя послышался скрежет спускающегося лифта. Вульф чинно прошествовал в кабинет, держа в руке букетик свежесрезанных орхидей для стола – Одонтоглоссум хеллеменсе. Насколько я помню, это гибрид О.харвенгтенсе и О.криспум. Потрясающая штука, если вы любите орхидеи. Я в ту секунду их на дух не выносил. Пока Вульф поставил цветы в вазу, уселся в кресло и просмотрел почту, я сидел и кипел, как чайник. Когда Вульф закончил читать единственное мало-мальски важное письмо от поставщика оленины, я громко изрек:
– Мисс Керр вела дневник!
Вульф отложил письмо, поднял голову, секунд тридцать рассматривал меня, потом спросил:
– Как тебе удалось выудить из него эти сведения?
– Из кого?
– Мистера Кремера, конечно.
У меня слегка отвалилась челюсть.
– Чтобы увидеть наше крыльцо, вам пришлось бы высунуть голову из окна оранжереи на добрых полметра.
– Я никогда не смотрю на улицу из оранжереи. Но Кремер безусловно приходил – кто еще мог поделиться с тобой таким фактом? Но вот как тебе удалось развязать ему язык?
– Ладно, так и быть, расскажу.
Я рассказал, как было дело, начиная со звонка Джил Харди. Порой, пересказывая разговор, желательно излагать его дословно, но я и так стараюсь это делать – так я уже привык, и так мне проще. Как всегда, Вульф слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Я плавно перешел с Джил Харди на Кремера, поскольку действие шло без антракта, а только со сменой персонажей. Когда я закончил, Вульф чуть приоткрыл глаза, снова закрыл и буркнул:
– Ровным счетом ничего.
– Вы правы, – согласился я. – Если Джил Харди – лгунья, то очень талантливая. Орри убежден, что она ничего не знает про Изабель Керр, если же знает, то доказать это будет непросто. Если не знает, то можно сбросить ее со счетов – она для нас абсолютно бесполезна. Что касается Кремера, то, видимо, у него и впрямь имеется этот дневник. И что из этого? Мы и так знали, что у него есть козырной туз. Потом вряд ли дневник кончается словами: «Он потянулся к пепельнице и собирается ударить меня по голове», а это немаловажно. Быть может, Кремеру и впрямь нужен этот дневник, чтобы доказать, что Орри смерть Изабель Керр была выгодна, но мы-то и так это знаем. Так что согласен с вами – ровным счетом ничего.
Вульф размежил очи.
– Думаешь, Орри убил ее?
– Нет. Я со всех сторон обсосал аргументы Сола, и они мне нравятся. По меньшей мере, они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае – мы уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джил Харди. Она уже думает, что мы с ним похожи.
Вульф хмыкнул.
