уступив место образу женщины, стоящей рядом с другой женщиной. Светловолосый ангел, склонившийся над ангелом темноволосым. У одного руки бессильно раскинуты, у другого сложены на груди. Один почти обнажен, на другом голубая шелковая блуза, темный жакет и юбка.
«Красивая», — подумал он.
— Какое свинство. — Тишину нарушил негромкий голос Ким Петерсон, озвучившей то, что Брэду и Ники мешала выразить в словах гордость. Патологоанатом встала рядом с Брэдом, вытащила из чемоданчика пару белых перчаток и поставила его на пол. — Итак, что нам известно?
Брэд предпочел бы провести побольше времени наедине с жертвой, но момент упущен.
— Никаких документов. Тело обнаружено час назад двумя подростками.
Повисло недолгое молчание.
— Красивая, — пробормотала Ким.
— Да.
— Итого четыре.
— Похоже на то.
Ким подошла поближе и встала напротив Ники, сосредоточенно осматривающей тело жертвы. Затем наклонилась к ноге девушки и бережно разогнула пальцы, чтобы лучше видеть подошву.
— Не хочешь поделиться, как все, по-твоему, произошло, пока я не начну предварительный осмотр?
К выводам он пока не был готов. Ведь полный анализ свидетельств и улик впереди. Но все знали о его удивительной способности точно оценивать события по малейшим деталям, чуть видимым следам. К тому же после перевода из Майами в денверское отделение, а это произошло всего год назад, он раскрыл в районе Четырех Углов[1] три крупных преступления. И сейчас, в тридцатидвухлетнем возрасте, круто шел наверх, хотя в работе руководствовался отнюдь не карьерными амбициями.
— Мужчина, судя по отпечаткам, носит обувь одиннадцатого размера. Они провели здесь некоторое время. Может, целый день…
— С чего ты взял? — осведомилась Ники.
Издали донесся приглушенный шум голосов: полицейский втолковывал недоумевающему водителю подъехавшей машины, что ему следует вернуться на главную дорогу. В воздухе становилось свежей, и крыша над головой начала поскрипывать.
— Запах. Жареные бобы. Он проголодался и поел. Хотя банки не видно. И образцы ДНК не возьмешь.
— Она была жива, когда он привез ее сюда?
— Да. И убил, как и остальных, высасывая кровь из пяток. Никаких следов борьбы. Брезент, видите, здесь, под столом, впитал в себя большинство следов — телесные выделения, клетки кожи, волосы. Он старался не переусердствовать, удерживая жертву на грани сознания. Она лежала плашмя, спокойно, полностью отдавая себе отчет, что он замораживает ей пятки и что-то вводит под кожу. Ему пришлось стереть кровь со стола и пола, там, где она стекла с брезента. Потом он залепил ранки, поднял тело и держал его в нужном положении до тех пор, пока слой клея, нанесенного на лопатки, пригвоздил ее к стене, после чего вскрыл ранки на обеих пятках и принялся наблюдать, как кровь стекает в ведро.
Все эти умозаключения Брэд сделал на основе следов на столе и на полу, отпечатка обода от ведра и отсутствия царапин на теле. Физические свидетельства позволили ему представить картину произошедшего с такой же ясностью, как если бы он разглядывал полотно Рембрандта.
— Он сделал это не из уважения и не в порыве гнева, — добавил Брэд.
— Это любовь, — обронила Ники.
— Любовь, — кивнул он.
— Обе ранки на пятках схвачены той же плотной шпаклевкой, что мы нашли на трех других жертвах, — заметила, разгибаясь, Ким. — И что же это за любовь такая?
— Любовь жениха, — отозвался Брэд, смакуя собственный ответ.
— Сэр? — в проеме двери показался специальный агент Фрэнк Клоски.
— Еще две-три минуты, Фрэнк, — не оборачиваясь, вскинул руку Брэд.
Агент вышел на улицу.
Ким продолжала предварительный осмотр, бережно делая надрезы на коже убитой, всматриваясь в глаза, перебирая пряди волос на голове, изучая лопаточные кости. Но Брэд уже знал, что именно она обнаружит.
Вопрос в том — почему. Что движет Коллекционером Невест? Каким образом он намечает жертвы? Добро или зло, по собственному разумению, творит?
И что сделали ему такого, из-за чего он отнимает жизнь у других подобным способом? Кого наметил в качестве очередной жертвы? И когда нанесет удар? Где он сейчас?
Все эти вопросы переплелись в сознании Брэда, но структурировались по важности: одни звучали отчетливо, другие смутно, — но шепот доносился со всех сторон, взывая к тому, чтобы быть услышанным, потому что каждый вопрос уже содержал в себе ответ. Просто надо найти его.
Ники расхаживала по комнате, прижав одну руку к животу, другой подперев подбородок. Ему вдруг пришло в голову, что, подобно ей, двое из четырех жертв — блондинки. И все, как она, — красивы.
Что бы могло прийти на ум убийце, посмотри он в эту минуту на Ники сквозь щель в стене? Брэд подавил мгновенно возникшее желание проверить, вдруг такая щель действительно есть и кто-то в нее подсматривает. Вместо этого он окинул взглядом Ники — ее стройные ноги, длинные волосы, набегающие волнами на плечи, блестящие глаза, в которых застыл вопрос. Указательный палец, рассеянно пощипывающий полные губы. Безупречный овал лица…
«Испытал ли бы убийца желание? Нет. Желание ни при чем, так ведь? Да, она красива, но мало ли на свете красивых женщин? Коллекционера Невест влечет что-то иное».
Из многочисленных романов, случившихся у него за последние десять лет, лишь четыре продолжались больше двух месяцев, и каждый новый обрывался быстрее, чем предыдущий. Ники однажды упрекнула, что он старается играть роль «скверного мальчишки». На его взгляд, точнее другое определение — разборчивый. В конце концов, у него есть вкус.
После всего, через что он прошел, ему следует быть разборчивым.
Ники сейчас тридцать один год, она вышла замуж в девятнадцать, через полгода развелась. Защитила кандидатскую в Каролинском университете. Исключительно умна, с чувством юмора, склонна к глубокому погружению в события, которые у большинства людей вызывают лишь тяжелый вздох.
Уже одно это должно возбудить убийцу, не так ли? И если бы Ники с ним столкнулась, это бы возбудило его?
«Нет», — решил Брэд.
— Ты бы ему понравилась, — сказал он.
Ники рассеянно повернулась к нему.
— Ты что-то сказал?
Он мысленно одернул себя. Это один из тех нередких случаев, когда откровенность не на пользу.
— Просто подумал, что она ему понравилась. И обратился к ней — «ты». То есть жертва. Ему. Ты бы ему понравилась. В смысле она бы ему понравилась.
Ким пришла на выручку.
— Ты что, с трупами разговаривать начал? Ничего, бывает. Я сама частенько этим занимаюсь.
— А ведь ты на меня смотрел, когда говорил это, — заметила Ники.
— Ну да. Такая у меня привычка.
— Глазеть на женщин? Или на меня?
— И то и другое, по ситуации.
Ее губы изогнулись в слабой улыбке. Она подмигнула ему. Ну, не откровенно подмигнула, но правое веко шевельнулось, это точно. Или показалось?
Ники отвернулась, заставив Брэда испытать весьма неприятное чувство. В попытке выказать сострадание распятой женщине он вроде как вторгся в ее внутренний мир.
А ведь история ее оставалась пока нераскрытой и требовала к себе уважения.
