— Что ты имеешь в виду?
— Как что? Ты ведь с ней встречался. Три раза, верно? И за ужином почти только о ней и говорил. Не знай я, кто это, приревновала бы.
«Что?» Разоблачение пришло внезапно, из ниоткуда.
— Она связана с нашим делом. А говорили мы о ней за ужином всего несколько минут.
— Да ладно, не заводись, это я к слову. К тому же у меня нет права на ревность. — Ники искусственно хохотнула. — Все, забыли. Она…
— Она — что? Чокнутая? Так?
— Опять завелся?
«Его манера. То он отмахивается от Птички, то из кожи вон лезет, защищая ее», — удивленно размышляла Ники.
Странно, но Брэд чувствовал, что должен защитить Птичку. Ведь она беззащитна. Брошена миром, доведшим ее до животного состояния.
— Ничего я не завелся, просто действительно сочувствую девушке. — Ну вот, слово сказано. — А кто бы не посочувствовал? Ведь она жертва демонов, таящихся внутри всех нас.
— Я тоже сочувствую, — кивнула Ники. — Но между состраданием и симпатией есть разница. Надеюсь, ты понимаешь.
— Вообще-то речь не идет о сострадании или симпатии. — Брэд еще раз вчитался в записку. — Тут скорее надо говорить об уважении.
— В каком смысле?
— Она видит то, чего я не вижу. И еще. Я никогда не встречал людей, которые схватывали бы все так же быстро, как она. Природный дар.
Ники отвела взгляд.
— Ясно. Честно говоря, все это немного выбивает из колеи. — Она указала на записку. — Видишь ли, этот малый не шутит. Он гнет свое и даже не думает останавливаться.
— Если только… — начал Брэд.
Ники подошла к нему и, заглядывая ему за плечо, в очередной раз прочитала послание. Запах ее духов все еще приятно волновал. Ее дыхание мягко щекотало ему ухо.
— Если только — что? — спросила она.
«Звук ее голоса, легкий и чистый. Ну разве я не дурак? С какой стороны ни глянуть, а Ники и есть та самая безупречная женщина, которая мне нужна. И надо бы за ней поухаживать…»
— Знаешь, кто тут умалишенный? — Брэд откашлялся.
Ники досчитала до пяти, прежде чем ответить.
— Мы с тобой.
— Ну да, зациклились на бреде сумасшедшего, который убил пять женщин, в том числе двух на прошлой неделе. Глазеем на записку, в которой мне угрожают, и, вместо того чтобы просто снять ее, философствуем.
— Ты прав. — Ники вздохнула. — Извини, наверное, это стресс. Почти не спала прошлой ночью.
— В таком случае завтра — выходной. Твой день. Навести мать. Ну а пока пусть у твоего дома подежурит полицейская машина.
— Непохоже, что это остановит нашего героя, — отмахнулась Ники. — Не беспокойся, я сама о себе позабочусь. А теперь все же: если только — что?
— Если только он не передумает, я хотел сказать. И вместо очередной женщины…
— …займется тобой, — подхватила Ники. — Теперь для него это стало чем-то вроде парной игры.
— «…я не болен, я просто выше тебя, — прочитал Брэд. — Я солнечный свет, а ты Человек Дождя».
Ники взяла бокал и задумчиво отхлебнула.
«Разгадать не всякому дано».
— Она тебе доверяет?
— Кто?
— Райская Птичка. Она молода, впечатлительна.
— Всего на несколько лет моложе нас с тобой.
— Только по годам, не по опыту. По-моему, она на тебя запала. Просто голову потеряла.
«Верно. То, что Птичка так неделикатно оборвала наш разговор, свидетельствует о скрытой влюбленности», — мысленно согласился Брэд.
— Не такая уж она наивная, — вслух произнес он.
— А вот я бы не стала на это рассчитывать. Ты привлекательный сильный мужчина, к тому же нуждаешься в ней. Это довольно эффективное лекарство.
— Ну вот, снова вернулись на то же место. Смысл-то в чем?
— А может, она знает больше, чем говорит? — Ники склонилась над запиской.
— Разве что подсознательно.
— Ты не можешь об этом судить, по крайней мере пока.
Думать о такой возможности было неприятно, но и полностью ее отбрасывать нельзя. Право на сомнение Птичка заслуживает.
— Не думаю, будто она что-то скрывает.
— В таком случае покажи в центре материалы дела, — повернулась к нему Ники. — Пусть прочтут обе записки. Я и сама раньше говорила это, а теперь и он повторил: «Разгадать не всякому дано». Может, это просто совпадение, но, так или иначе, ЦБР теперь прямо связан с нашим делом, и ключ к загадке — в голове у Райской Птички. Надо использовать все возможности.
Брэд уже думал об этом, пусть даже логика таких рассуждений сомнительна. Рауди будет сотрудничать однозначно. Но Птичка…
— Сомневаюсь, что она согласится на новую встречу…
— Да брось ты! Ты просто позволил ей обвести тебя вокруг пальца. Она играет с тобой.
— Боюсь, ты не понимаешь. Она не такая.
— Она женщина. А женщин я понимаю. Включи обаяние, подмигни. Да согласится она, поверь.
— Ты всерьез предлагаешь, чтобы я затеял с ней интрижку? — Брэд отвернулся и покачал головой. — Нет, на это я не пойду. Она… Нет.
— Ничего такого я не предлагаю. Просто тебе надо выяснить, что ей известно. Что она увидела, прикоснувшись к трупу. Она — твой единственный шанс.
— Не могу же я просто вскрыть ей череп и прочитать мысли!
— Брэд, ты себя слышишь? Откуда вдруг такая щепетильность?
«Конечно, она права», — вздохнул молча Брэд.
Трудно сказать, почему его так задело предложение Ники, но пусть даже вопреки разуму, мысль о том, что придется снова тревожить Птичку, была ему неприятна. Девушка и без того настрадалась.
Он опустился на диван и уставился на записку, прикрепленную к внешней стороне стекла.
— Завоюй ее доверие. Заставь ослабить защиту, — сказала Ники. — Она вполне может знать больше, чем говорит.
Глава 14
С того момента как Птичка попыталась, но потерпела полное поражение, завязать общение с мертвой, прошло два дня. Рауди выплыл из черного тумана уже утром и к закату снова стал самим собой — докучливым занудой. Она провела ночь в одиночестве, за запертой дверью, не обращая внимания на друзей, которые, проходя мимо, останавливались и стучались. Не колотили в дверь — слишком они деликатны, — но и царапанье можно было принять за насмешку. Она словно слышала их мысли: «Ну же, Птичка, что мы тебе говорили?»; «А вот я бы мог оказаться им полезным! Если кто им и нужен, так только я»; «Да ему только одно нужно — залезть тебе под юбку. Что я тебе говорила?»
