– Знаешь что, Сан Саныч, давай по второму? За наши чистые руки.
– А почему бы и нет? – оживился Грек и добавил: – И за совесть!
Федор стал разливать водку, и тут они оба услышали, как по коридору кто-то идет. Грек сразу схватил стаканы, а Федор поставил на пол бутылку.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Ваняшин. Сразу догадался, чем тут занимаются старшие товарищи.
– Леха, е-мое! Ты откуда взялся здесь? Ты же поехал на вокзал, проводить девушку? – улыбаясь, спросил Федор. – Мы уж тут думали, скоро женим тебя. Вот насчет приданого соображаем, – подмигнул Федор Греку. – Сан Саныч в крестные готовится к тебе.
Ваняшин расплылся в улыбке, когда Грек поставил перед ним стакан, а Федор тут же наполнил его.
– Не, я только после Сан Саныча женюсь, – пообещал лейтенант.
– Ну тогда тебе долго ждать придется, – сказал, вздохнув Грек.
– Ничего, ничего, – сказал ободряюще Федор. – Время терпит. Он еще молодой. Можно и подождать. Вот станет наш Леха майором…
– Почему, это майором? – закапризничал Ваняшин. – Бери, выше, Николаич. Ниже подпола я не согласен, – пошутил лейтенант.
Федор улыбнулся его шутке.
– Да, в общем-то, Леш и не так важно, кем ты станешь. Важно другое. Чтоб у тебя навсегда остались теплые воспоминания о нашей дружбе. Сядешь ты, когда-нибудь вот так, нальешь в стакан водки и вспомнишь нас с Сан Санычем.
– Только вспоминай добрым словом, – вставил Грек, подняв в руке стакан. – Потому что мы тогда уже будем…
– Да, не важно, где мы тогда будем. Важно другое, что мы когда-то были. И не просто были, а честно выполняли свою ментовскую работу. Так давайте выпьем, за нас, за оперов!
Федор открыл дверь своей квартиры, вошел и, растерялся. Перед ним стояла Даша. Вот уж действительно, чего он никак не ожидал. Увидев его, Даша смущенно пожала плечами и улыбнувшись, сказала:
– Это, наверное, выглядит с моей стороны, как наглость. Но вот я пришла. Я не могу без тебя, Федор. Думай обо мне что хочешь, но я не могу. Даже если ты будешь прогонять меня, я не смогу уйти.
Она чуть не расплакалась. Не знала, как он отреагирует на ее возвращение. Вдруг, тут уже хозяйничает другая женщина, тогда не стоило и возвращаться. И только, когда, пересилив робость, переступила порог его квартиры, поняла, никто тут не хозяйничает. И все осталось так, как было при ней. Так же разбросаны вещи. Его и ее. В тот день Даша торопилась, не знала, что надеть. Достала из гардероба платье, хотела надеть его, но в последний момент раздумала, бросила его на спинку кресла. Так оно там и лежит.
Даша осмотрелась, и ей показалось, что она вовсе никуда и не уходила от Федора. Просто она заснула, на какое-то время и терпеливо дожидалась, когда Федор придет, поцелует ее и разбудит.
– Дашка, милая моя! Родная! Ты даже не представляешь, как я рад.
Федор схватил Дашу в свои объятия, впиваясь в ее слегка влажноватые губы. А Даше показалось, что еще немного, и она задохнется. Таким, долгим был этот поцелуй. Но она не убирала своих губ от губ Федора. Хотела, чтобы он ее целовал. Целовал долго, до бесконечности. Пусть, пусть она задохнется и умрет. Но умрет в его объятиях, потому что сейчас, она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. И ей хотелось кричать о своем счастье, чтобы все услышали и позавидовали. Потому что, не пережив того, что пережила она, нельзя быть такой счастливой. Так считала сама Даша. Она пересилила свою гордыню и вернулась, уступая лидерство ему. Мужчина, по своей природе должен быть лидером перед женщиной. А она должна одаривать его лаской и быть верной хранительницей семейного очага. Даша чувствовала в себе уверенность. Она сумеет.
Отдышавшись после поцелуя, Даша решила настоять, чтобы Федор наконец-то выслушал ее до конца.
– Федор, я долго думала о себе, о тебе и пришла к выводу, что нам надо с тобой пожениться. Чтобы у нас все было как у всех.
Федор сейчас был готов согласиться со всем, чего бы она ни предложила. Со счастливой улыбкой, кивнул. Пожалуй, придется усатому Греку быть крестным у него, а не у Ваняшина.
– Но прежде, чем ты сделаешь мне предложение, я хочу тебе кое, что объяснить…
Федор не дал ей договорить.
– Не надо ничего объяснять. Ты вот тут со мной. Я могу, целовать тебя. Вдыхать запах твоих волос. Ты никогда не задумывалась о том, как пахнут твои волосы? – вдруг спросил он.
Даша почувствовала, что ее пробирает дрожь от его прикосновения. Руки Федора скользнули к ней под кофточку, медленно, без излишней суеты, расстегнув застежку лифчика. И вот уже его пальцы с осторожностью разминают ее упругие груди.
– Нет, не задумывалась, – произнесла она, и голос ее сорвался от волнения. Федор чуть пригнул к ней свою голову, вдыхая запах ее волос.
– Должен тебе сказать, что у тебя особенный, ни с чем не сравнимый запах. Я готов его вдыхать всегда. Слышишь? Всегда. И я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Федор, любимый мой. Самый лучший на свете, – прошептала она.
Даша доверчиво посмотрела ему в глаза. Так смотреть мог только человек с чистой душой, не замаранной скверной. И ему стало немножко стыдно, за то, что несправедливо поступал с ней, выстраивал ложные обвинения. Хотел видеть идеал, забывая о том, что ничего идеального в природе просто не существует. И разве она живая, настоящая, хуже вымышленного образа? И к чему, нелепые обиды. Надо смириться и любить ее настоящую.
– Моя Дашенька, – он обнял ее опять. Готов был зацеловать ее всю с головы до ног. Каждую частичку ее роскошного тела. Каждый пальчик на руках и на ногах. Пусть это будет искуплением за его обиды.
Даша млела от его страстных поцелуев. Стыдно признаться, но иногда у нее даже появлялась ревность, когда и с кем он научился так хорошо целоваться. Не верила в утверждение Федора, будто в некоторых мужчин, в том числе и в нем, это заложено от природы. Но под его поцелуями она просто таяла. Вот как сейчас. Чтобы Федор не зазнавался в будущем, хотелось продемонстрировать, что она умеет делать это с не меньшим изяществом. Но приходилось мириться. Ведь сама же отдала ему лидерство, которое теперь Федор вряд ли уступит.
В какой-то миг, она глянула в большое настенное зеркало, и увидела в нем свое отображение. И оно ей показалось каким-то скучноватым. Появилось сомнение. Разве Даша такая? Может, зеркала, как и люди, имеют привычку врать. И чтобы развеселить отображение, Даша улыбнулась и подмигнула ему…
