– Ладно. Выясним, – уверенно произнес Федор Туманов.
В коридоре, когда опера вышли из кабинета, им попался главный криминалист Семин. Видя, что оперативники спешат, он все-таки попросил их зайти в его владения.
– Вы не будете разочарованы. У меня две новости для вас, и как мне кажется, обе неплохие.
Туманов, Грек и Ваняшин зашли в криминалистический отдел. Его начальник не любил вести служебные разговоры вне стен своего кабинета.
– Вообще-то, мы спешим, – как бы, между прочим, заметил Туманов.
– Это не надолго. Думаю, не более пяти минут, – сказал на это Семин.
Когда опера вошли, и Ваняшин закрыл дверь, главный криминалист сказал им:
– Звонили из лаборатории. Торт, который откушали те двое в камере, оказался пропитан сильнодействующим ядом.
Грек хмыкнул.
– Тоже мне новость. Это мы и сами поняли. Если бы ты еще сказал, кто его этим ядом пропитал, – уставившись на криминалиста, сказал Грек.
Семин взглянул на Грека с укором. Кажется, хотел сказать что-то обидное, но тут встрял Федор Туманов, спросив у криминалиста:
– Насчет второй новости можно узнать?
– Можно, – несколько мрачновато ответил Семин, покосившись на усатого капитана. Федор подметил за главным криминалистом, что тот с самого начала знакомства с оперативниками, на дух не переносит Грека. Тактичному и сдержанному во всем главному криминалисту Семину не нравился бесцеремонный Грек, особенно его не сдержанность в выражениях и нахальство. Поэтому сейчас криминалист Семин предпочел разговаривать с Тумановым, перестав Грека замечать. Даже отвернулся от него.
– Мне удалось установить адрес механического завода, где изготовлен кинжал. Оказывается, этот завод находится тут недалеко, под Москвой. У них там есть экспериментальный участок, где такие игрушки выпускают. Так вот партию таких кинжалов в двухтысячном году они изготовили по заказу для сводного отряда ОМОН, направляющегося в Чечню. Мне пришлось по факсу отправить им запрос с фотографией кинжала. И они прислали мне ответ. Вот он. – Семин взял со стола исписанный лист бумаги, читать который тут Федор не пожелал.
– Огромное спасибо, – поблагодарил Федор криминалиста, бегло пробежав глазами по листу. Особенно вчитываться у Туманова не было времени. Это майор решил сделать по дороге, пока будут ехать в машине.
– Как видите, капитан Греков, какую-то часть работы я за вас уже сделал, – с некоторой обидой в голосе сказал Семин.
Многие в управлении уже подметили за главным криминалистом два изъяна в его утонченной натуре. Первый, это то, что Семин был человеком неразговорчивым. Таких, обычно называют молчунами. Он может сидеть в компании с улыбкой на лице, но при этом от него слова не добьешься. А второй изъян заключался в том, что он был уж слишком самолюбив.
Время от времени, капитан Грек давил Семину на это самолюбие. Трудно сказать, умышленно делал это Грек, или у него так получалось само собой. Хотя Сан Саныч был неплохим психологом и прекрасно разбирался в людях. Иногда он задевал Семина, причем без всякого такта, что ясное дело тому не нравилось.
– Подумаешь, – ничуть не смутившись замечанию Семина, фыркнул Грек. Он хотел сказать криминалисту что-нибудь язвительное, на что был мастак, но Федор тихонько наступил ему на ногу, и Грек прикрыл рот.
Когда сели в машину, Федор сказал Греку:
– Чего ты каждый раз цепляешься до Семина. Нам с ним работать и работать. А потом, он действительно молодец. Видишь, не поленился, узнал, где находится завод. Позвонил туда.
Грек не собирался уступать. Это было ни в его принципах. А на сказанное Тумановым, махнул рукой.
– А чего ему делать. Иной раз он за целый день из кабинета своего не выходит. Небось, в носу ковыряет. Ну и позвонил, не развалился.
– Мне кажется, просто он тебе не нравится, – с улыбкой заметил Федор, доставая из папки тот самый лист, который ему вручил Семин.
– Он не девка, чтоб мне нравится, – заявил на сказанное Тумановым усатый капитан и тут же добавил: – И вообще, он первостатейный жмот. Никогда полтинник взаймы не даст. Не выпивает с коллективом. Нет бы, взял поллитровочку, зашел как человек. Посидели бы. За жизнь поговорили бы. Если хочешь знать, у него даже бабы нет. Живет один. Небось, «дуню кулакову» по ночам гоняет, – хихикнул Грек.
Молча слушавший нападки Грека на криминалиста Леха Ваняшин не смог снести то, с каким ехидством усатый капитан проговорил про то, что у Семина нет женщины.
– Да ты сам-то, ведь недавно с соседкой своей снюхался. А до этого тоже жил один, – сказал Ваняшин. Если бы он оглянулся, то заметил, как сразу переменился Грек в лице. Улыбка сразу пропала с усатой физиономии. Черные глаза сделались сердитыми.
– Леш, ты на меня давай не хера не наезжай. И соседку мою не трогай. Сейчас речь идет не обо мне. Понял? И тебя я в виду не имел. Ты-то у нас бабник еще тот. Я говорил про Сему. И насчет «дуни кулаковой», это мое предположение. Мое собственное мнение. Николаич, имею я право на собственное мнение, скажи этому олуху?
– Вполне, – машинально ответил майор, особенно не прислушиваясь к болтовне Грека, и вчитываясь в то, что пришло Семину по факсу. А Грек с довольством на лице сказал Ваняшину:
– Слышал, что старший наш сказал. Вот так, салага. Так что не разевай на меня рот. Понял?
Ваняшин не ответил на сказанное Греком. Свернув вправо, он прижался к обочине и резко нажал на тормоза. Грек подскочил с сиденья и стукнулся о спинку переднего сиденья, на котором сидел Федор Туманов.
– Чо, охренел что ли? – взвыл Грек, ударившись лицом о подголовник. – Николаич, Леша-то у нас чумовой. А если бы я об стекло лицом, да до крови.
Ваняшин оскалился в улыбке.
– Боишься, соседка любить не будет? – съехидничал он над Греком. Заметив, что тот готов был кинуться на него в драку.
– Ты мою соседку не задевай. Завидуешь? Так и скажи.
Ваняшин сморщился.
– Зная твои вкусы, могу представить, какая она уродина. Небось, весом килограмм в сто пятьдесят. Титьки, во, – он растопырил руки, изобразив, каких немыслимых размеров грудь у избранницы Грека.
– Ну, гад, ты Лешка, после этого, – всхлипнул от нахлынувшей обиды усатый капитан, жалея в очередной раз, что Бог обделил его силушкой. С каким бы удовольствием он сейчас набил бы морду этому Ваняшину за все издевки. А так приходится терпеть.
Федор глянул в окно и прочитал на углу дома табличку с названием улицы и номером дома. Убрал в папку лист, который только что читал и, глянув на Грека и Ваняшина, сказал:
– Значит так. Один идет со мной. Другой остается в машине. – Майор открыл дверь, и уже вылезая, спросил: – Кто идет со мной?
Грек выпрыгнул из машины.
– Я пойду. Пусть этот гад тут сидит, – свирепо глянул он на приятеля Леху. Так уж сложилось, что ссорились эти двое на дню по несколько раз, и тут же мирились.
– Как дети, – не раз говорил им Федор и тут же корил Грека: – Ну ладно этот еще молодой, а тебе ведь уже сорок лет, а ты все, как пацан.
– А чего я этому салажонку ехидному уступать буду, – агрессивно реагировал Грек на замечание.
Теперь же, посчитав себя в какой-то мере оскорбленным, Ваняшину захотелось мщения, и он крикнул вдогонку Греку, который шел следом за Тумановым.
– Иди к своей толстозадой соседке.
Грек обернулся и с обидой плюнул в сторону Ваняшина.
– Ну что, легче стало? – спросил Федор, когда они уже очутились в подъезде. Грек махнул рукой, сказав
