ездить.
– Тогда я вас беру личным водителем, – вдруг объявил Бабенко, ошарашив человека своим внезапным решением. Он обернулся, растерянно посмотрел на Филатова, но тот, как ни в чем не бывало, пожал плечами, сказав:
– Боитесь, не справитесь? – Вопрос прозвучал так, что человек поспешил на него немедля ответить.
– Нет, я справлюсь, – пообещал приезжий. – Просто я не ожидал, что вот так сразу и на такую машину. Вот бы ребята позавидовали, – в голосе послышалась гордость.
Бабенко улыбнулся.
– Считайте, что вам повезло.
Как бы между прочим, Бабенко не упустил справиться, с кем сюда, в Москву, приехал его будущий водитель.
– Я один. Сам по себе. Так лучше. Приедешь с товарищем, и вдруг он попадет на хорошее место, а ты на плохое, завидовать станешь, – с улыбкой ответил приезжий.
Бабенко призадумавшись, кивнул.
– Да, действительно, так лучше, – сказал он, потом отозвал Филатова в сторонку, велев ему никуда от себя не отпускать приезжего. – Отмой его хорошенько. Завтра вечером он мне понадобится.
Что это означало, Валерий Филатов понял с полуслова. Слегка покосился на приезжего. Тот стоял, разглядывая рекламные стенды, висевшие на столбах возле тротуара. Заметив, что Филатов глянул на приезжего, Бабенко тоже посмотрел на него и продолжил:
– Завтра Алла привезет тебе мой костюм. Скажешь, ему вечером, – кивнул Николай Константинович на приезжего, – чтобы он надел его. Документы мои уже будут лежать там в кармане. А в десять часов, я сам заеду за ним. Понял? – предупредительно спросил Бабенко.
Филатов покорно кивнул и сказал:
– Я все сделаю.
На другой вечер, Бабенко, как и обещал, заехал к Филатову домой. Эту ночь приезжий переночевал у него. Оформлять куда-то в гостиницу его, не имело смысла. Да и зачет лишний раз светить человека, которому на следующий вечер предстояло умереть.
Выйдя из подъезда, Павел Лазаренко сел в поджидавший его «Мерседес», за рулем которого сидел Бабенко.
До того времени, когда «Мерседес» с Лазаренко должен появиться на перекрестке улицы Земляной вал, оставалось ровно час. За это время Бабенко решил покатать Лазаренко по вечерней Москве.
– Смотри и привыкай. У нас тут не так, как у вас там. Поспешишь, прибавишь скорость, и аварию можешь совершить. Поэтому на перекрестках не спеши, чтобы какой-нибудь олух не ударил тебе в боковину.
На самом деле, весь этот инструктаж велся только для того, чтобы, когда Лазаренко подъедет к перекрестку, где его будет ждать убийца, он не спешил и не проскочил. Оставлять его в живых, не входило в планы Николая Константиновича. И чтобы такого не произошло, Бабенко решил подстраховаться, велел своему приятелю капитану Шевчуку встать за перекрестком и смотреть. Если «Мерседес» проскочит на зеленый свет светофора, Шевчук должен остановить Лазаренко под предлогом проверки документов. А потом, когда капитан отъедет, киллер должен пристрелить Лазаренко. И сделать это так, чтобы потом нашлось пара, тройка свидетелей, готовых рассказать, как погиб владелец черного «Мерседеса».
Заметив в зеркало заднего вида, что Алла Савинская на своем «Ауди» едет за ними, Бабенко притормозил возле овощного магазина.
– Дальше ты поедешь сам, – сказал Бабенко, освобождая место за рулем для Лазаренко. Пересев в серебристый «Ауди» своей гражданской супруги, они вдвоем стали наблюдать за тем, что сейчас должно произойти там, на перекрестке. Видели, вот «Мерседес» плавно тронулся, поехал.
На светофоре горел зеленый, и Лазаренко по-видимому решил успеть проскочить, но когда до перекрестка оставалось всего каких-то несколько метров, вспыхнул красный свет, и «Мерседес» остановился, уступая место на проезжей части пешеходам.
Бабенко видел, как переходивший проезжую часть перед «Мерседесом» парень, вдруг резко остановился, и, зайдя с левого бока, достал из пакета пистолет и стал стрелять в Лазаренко. И Николай Константинович вздрогнул, словно те пули со смещенным центром тяжести попадали не в Лазаренко, а в него самого.
Алла не поняла, почему он ерзает на сиденье. Спросила, глянув на него:
– Что с тобой?
– Да нехорошо, что-то, – сказал Бабенко, опуская стекло в двери. Он видел, как парень, стрелявший в Лазаренко, вдруг выкинул того из машины, а сам сел за руль «Мерседеса».
– Что делает этот идиот? Зачем он угоняет машину? – воскликнул Бабенко, наблюдая за тем, как его «Мерседес» быстро уносится вдаль.
Алла Савинская ничего на это не ответила. Разве интересно Бабенко ее мнение? Ведь он запретил ей вникать в суть его дел.
Не прошло и пяти минут, как к месту происшествия подъехали сотрудники ДПС и «скорая помощь». Бабенко видел, мелькавшего среди гаишников капитана Шевчука. Потом «скорая» поехала. Бабенко с Савинской заметили, как медики торопливо погрузили в нее Лазаренко.
– Неужели он жив? – закралось в душу Бабенко подозрение, которым он поделился с Савинской. Раздавшийся звонок его нового сотового телефона, только усилил это подозрение.
Звонил капитан Шевчук.
– У меня неприятные новости, – послышалось из трубки мобильника. – Он не умер, – тут же капитан назвал номер больницы, куда врачи «скорой» повезли раненого.
От злости Бабенко едва не расколотил купленный сегодня Аллой новенький сотовый. Свой он оставил в кармане пиджака, который надел Лазаренко.
– Все складывается до обидного плохо, – в сердцах произнес он.
– Что-то не так? – спросила Савинская.
– Все, не так. Киллер угнал «Мерседес», хотя не должен был этого делать. Этот проклятый хохол, Лазаренко, не умер, как того требовалось. Его повезли в больницу. Представляешь, что будет, если он оклемается? Он же расскажет ментам, кто его посадил за руль. А вот почему у него в карманах пиджака мои документы, об этом менты догадаются сами, – посмотрел Бабенко на супругу и добавил: – Он не должен выжить. Не должен.
Савинская размышляла недолго. Открыв правую дверь, она довольно резко сказала Бабенко:
– Выходи! Домой к Филатову доберешься сам. Возьми такси.
– Что ты задумала? – спросил Бабенко, не узнавая Аллу. Такой решительной еще ни разу не доводилось ее видеть.
– Я еду в больницу, – ответила она, едва ли не силком выталкивая его из машины. И Бабенко вдруг понял, для чего она туда едет, расчувствовался к своей красавице.
– Аллочка, ради меня ты идешь на такое, – произнес он. На что Савинская не задумываясь ответила:
– Сейчас некогда распускать сопли. Надо действовать. Не упустить время.
В больнице ей удалось уговорить врача, чтобы ее пропустили в палату, где лежал Лазаренко. Хотя врач и не хотел пускать, говоря, что в этот послеоперационный период нет такой необходимости ей находиться в палате с раненым.
Алла расплакалась.
– Поймите, он мой муж и я должна быть с ним, – прозвучало с такой откровенной заботой, что врач сдался, разрешив ей пройти.
Лазаренко лежал в палате один. Видно сюда клали самых безнадежных больных, выходить которых врачи и не надеялись сами. Но, как не странно, Лазаренко не умер. Пока еще он балансировал между жизнью и смертью, и никто не брался ручаться, что с ним произойдет в ближайшие сутки. Трудно было поверить, что человек с таким ранением может жить. Об этом ей заявил хирург, который делал операцию.
