перешли в кресло, потом оказались на полу. Если бы с Фрэн у него было то же, что и со мной, он бы не смог любить еще и третью женщину, не рискуя умереть от сердечного приступа. Он должен был отделаться от Фрэн, прежде чем уйти — если ушел, конечно, — к той, третьей женщине, которая оставалась загадкой.
Кто такая, черт возьми, эта Мэнди?
Я подумала о том, что он подарил Фрэн. Дом. Дорогую мебель. И, ручаюсь, великолепные пейзажи у нее на стенах. Я чувствовала, что это были настоящие вещи, а чутье меня никогда не подводило. Фрэн не была той дамой, которая достойна норки и рубинов.
Может имя Мэнди всплыло из-за случайного стечения обстоятельств?
А может Мэнди, которая так заинтересовала Фрэн, была внештатным юристом, выполнявшим какую- то работу для Дейта Ассошиэйтед?
— Тебе пора уходить, — проговорил Митч. — Мне надо работать.
— Дай мне взглянуть на календарь Джессики, и я уйду.
— В последний раз тебе позволено так вести со мной, Рози!
— Но ты все же разрешишь мне вернуться. И знаешь почему? В глубине души, ты хочешь помочь мне.
— Ничего я не хочу, — буркнул он.
Но он все-таки подошел к своему компьютеру и менее чем через минуту спросил:
— Что ты хотела бы знать?
— В день, когда был убит Ричи, где была Джессика?
Он нажал несколько клавиш, затем просмотрел появившуюся на дисплее колонку.
— Утром она сделала массу звонков из конторы. Хочешь знать, кому?
— Попозже.
— В половине двенадцатого встретилась с Лиз, помощником адвоката.
— А потом?
— В половине первого — записано: «Ногти». После этого в два — встреча в службе безопасности в Метрополитан.
— С Николасом Хиксоном?
Митч обернулся. Лицо его было перекошено от возмущения.
— Если ты это знала, Рози, зачем было спрашивать?
Я ничего не ответила.
Глава 15
У Винни Кароселла были печальные карие глаза.
— У вас нет денег, чтобы заплатить мне гонорар, — произнес он, когда я села рядом с ним на скамейку в парке Вашингтон-Сквер.
— Добрый день, Винни, — сказала я.
— Приятно видеть вас, Рози.
— Откуда вы взяли, что у меня нет денег?
— Слышал от моих приятелей из полиции. Вы забыли свою записную книжку — у бухгалтера, которая заполняла платежные ведомости для вашего мужа. Могу лишь предположить, вы очень спешили, когда уходили.
— Наверно, так.
— Бывает. А другой мой приятель из Дейта Ассошиэйтед сказал мне, что они заморозили вам выплаты по наследству.
На Винни Кароселла были отполированные до блеска черные мокасины. Он был таким же, каким я помнила его еще на телевидении. Очки делали его и без того умное лицо лицом интеллектуала. Ему было скорее к шестидесяти, но никаких морщин, даже когда он смеялся, — не лицо, а реклама хорошего дерматолога.
— Однако дело в том, — сказал он, — что я могу подать прошение о снятии замораживания счетов для выплаты гонорара, но я вынужден буду сослаться на вас. Вы не против?
— Пока я бы этого не хотела.
— Я так и думал, — ответил Винни.
Мальчишки катались на роликах под музыку, которая была слышна только им.
— Понимаете, мне вообще не следовало приходить сюда. Чем я могу вам помочь? Ведь официально вы — в бегах. Меня могут обвинить в укрывательстве лица, скрывающегося от правосудия. Но даже такого старого дурня, как я, иногда разбирает любопытство, Я должен был вас увидеть. Пусть это будет нашим секретом.
— Да, это наш секрет, — согласилась я. — Но, если вам известно, что у меня нет денег, почему же вы пришли?
— Убить меня мало. Думаю, меня заинтересовала ваша история. Заинтриговала. Я всегда влезаю в какое-нибудь хорошенькое дельце.
— Вы верите всему этому?
— Пока нет.
Должно быть, он увидел мое помертвевшее лицо, потому что добавил:
— Во всем этом есть какая-то притягательность. Иначе, я не стал бы рисковать и ссориться с властями.
— И все это абсолютно бесплатно.
— О, деньги так и посыпятся на меня. Рано или поздно, кто-нибудь мне заплатит: вы или ваши дети. Вы замолвите за меня словечко?
Я кивнула.
— Тогда пусть они знают, что я представляю ваши интересы и что я почувствовал бы себя лучше, если бы получил гонорар в десять тысяч долларов, — он похлопал меня по руке. — Не обижайтесь, Рози. Адвокаты по уголовным делам оплачиваются по высшей ставке.
— Никаких обид.
Вниз по дорожке бежали, по меньшей мере, десять собак, за которыми едва поспевали хозяева. Как раз перед убийством Ричи я подумывала о том, чтобы взять другую собаку.
Мне хотелось вернуться к нормальной жизни. Мне хотелось иметь собаку. Хотелось сменить белье, чтобы не надо было стирать его по ночам, а утром надевать влажный бюстгальтер. Вернуться к своим ученикам. Иметь время для чтения. Но больше всего мне хотелось иметь собаку, которая будила бы меня или радостным лаем встречала меня, когда бы я приходила домой из школы.
Я с трудом отвела глаза от замечательного бассета и заметила, что Винни наблюдает за мной.
— Забавно, — медленно произнес он. — Я видел ваш портрет в газете, по телевидению, но пока вы не сели рядом, я как бы не замечал вас. Вы все делаете правильно.
Я задрала рукава свитера Денни, который был на мне.
— Что ж, меня и не замечают. Кто обратит внимание на женщину средних лет?
— Перестаньте. Вы хорошо выглядите. И вы гораздо симпатичнее своих портретов.
Это было настоящим комплиментом, потому что он был сказан просто так, не ради флирта. Он извлек из внутреннего кармана своего верблюжьего пальто несколько листочков бумаги, которые обычно используются для деловой переписки, и передал их мне.
— Результат вскрытия. От приятеля из медэкспертизы.
Я прочитала документ.
«Обнаружено, что причиной смерти явилось ножевое ранение в брюшную аорту… — я старалась заставить себя продолжить чтение, но не могла. — …Умерший принят для вскрытия в мешке для перевозки трупов…»
Я отдала это Винни.
