— Лимоны! — воскликнул он, и его голубые глаза блеснули, — Я слышал, в Севилье был мороз.
Карен рассказала о том, как они добирались и что натворили морозы.
— Но что еще хуже — мистер Ротенштейн надеется, что я выполню его заказы на поставку лимонов, а лимонов нет. Мороз погубил большую часть урожая.
Томас задумчиво прищелкнул языком.
— В Кордове есть лимоны. Немного, но, думаю, я найду столько, сколько вам требуется. Здесь не заинтересованы в экспорте цитрусовых. Тут строят химические фабрики и есть много других способов заработать на жизнь. Я, Томас Ферез, достану для вас лимоны!
— Я вам очень признательна!
— Почему? Это я должен вас благодарить! Я так скучаю по своим любимым деревьям.
Его дочь принесла немного вина и кока-колы и усадила их за стол.
— Останетесь пообедать с нами? И нам, и отцу будет очень приятно!
Карен согласилась: ей очень хотелось выяснить, почему папа Томас оставил любимую работу. Тимоти тоже кивнул: он давно не пил кока-колу и намеревался сделать это сейчас.
Глава 8
На следующий день Карен проснулась в несусветную рань: заказать завтрак в номер — слишком рано, снова заснуть — слишком поздно. Она легла на спину и предалась непозволительной роскоши — абсолютному безделью. Когда она снова проснулась, дождь уже прекратился, и слабый солнечный свет пробивался сквозь тяжелые серые тучи, которые предвещали новые дожди.
Одевшись, Карен и Тимоти отправились в городские сады и затем, следуя указателям, очутились в Меските. Создатель храма — араб, потерявший в Дамаске всю свою семью, — хотел построить самую красивую мечеть в мире и преуспел в своем намерении! Мечеть по площади не уступала собору Святого Петра в Риме. Анфилада колонн с низкими арками, раскрашенными в белые и красные полосы, производила потрясающее впечатление. Колонны привозили из разрушенных храмов всего мира: из римских зданий, из городов юга Испании. Христиане, когда настало их время, снесли часовню и в центре мечети возвели собственный собор в готическом стиле, что вызвало неописуемую ярость тогдашнего короля Испании и разочарование большинства прихожан.
Затем Карен и Тимоти отправились в апельсиновый сад. Когда-то сад не был огорожен стеной, и летом со стороны улицы открывался чудесный вид на знаменитые деревья — островок прохлады под палящим солнцем. Но сейчас было довольно прохладно, несмотря на проглядывающее сквозь облака солнышко.
— Куда пойдем? — спросил Тимоти.
— Можем прогуляться по городу, вниз к реке.
— Хорошо. Интересно, что сейчас делает дон Рафаэль?
Карен, которую тоже очень занимал этот вопрос, откровенно смутилась:
— Какая разница? Мы здесь, и нам хорошо, разве не так?
— Да. Но дома тоже не плохо. Я хотел бы рассказать ему обо всем!
— Ну что ж, расскажи. Но о лимонах — ни слова!
— Не думаю, что ему захочется слушать про них. По-моему, гораздо интереснее узнать про водителя грузовика — ну того, что перевернулся!
Когда они вернулись в отель, Томас Ферез уже поджидал их. Его морщинистое лицо сияло от удовольствия.
— Я переговорил с несколькими знакомыми фермерами и раздобыл нужное количество лимонов. Хотите познакомиться с ними лично?
Карен покачала головой:
— Вы торговали с ними гораздо дольше, чем я! Так что оставляю их всех вам!
Старик был польщен.
— Говорят, в Севилью невозможно проехать. Думаю, вам не следует выезжать сегодня вечером.
— Ничего не поделаешь, Тимоти завтра утром в школу, — вздохнула Карен.
Мальчик, молча слушавший разговор, слегка побледнел.
— Я не хочу перевернуться.
— Не волнуйся, — успокоил его Томас. — Мы запросим полицию и узнаем, каково реальное положение дел. А пока вам лучше пойти ко мне и передохнуть.
Его дом был совсем недалеко.
— Дон Томас, почему вы ушли из бизнеса? — спросила Карен по дороге. — В компании не осталось никого, чтобы заниматься делами?
— Там продолжали работать молодой человек из Гибралтара и Луис Касола.
— Луиса ничего не интересует, кроме судоходства!
— Не совсем так! Фруктовый бизнес у него все-таки на втором месте. Туда вложены деньги, и дело это прибыльное.
— Так что же тогда случилось?
Он вежливо похлопал Карен по руке:
— Видите ли, это семейный бизнес Луиса, а он должен был выплачивать мне солидную сумму за то, что я вел дела. Куда лучше, если бы он занимался этим самостоятельно. Вот почему мне следовало уйти.
— Но он не хочет сам заниматься делами! Он так и сказал!
— Да, сам он не может сделать бизнес прибыльным. Это довольно специфическое дело: зимой приходится много работать, а летом вообще нет никаких дел.
— Я не совсем понимаю…
Томас остановился у двери, пропустил Карен вперед во дворик, а затем усадил всех в кресла.
— Я думаю, вы прекрасно все понимаете! Это очень дорого — содержать свою семью и такую девушку, как Консуэла. Рано или поздно он все продаст дону Рафаэлю и, сколько ему удастся, будет жить на эти деньги.
— Но у него есть судоходное дело…
— Капля в море. Ему нужно гораздо больше денег, чем там можно заработать!
Карен молчала. Бедный Луис! Можно представить, как ему трудно содержать Консуэлу в течение стольких лет. Неудивительно, что он хочет побыстрее выдать сестру замуж. А что касается Консуэлы, то ее ответ на предложение дона Рафаэля совершенно очевиден: замужество дало бы ей возможность продолжать прежнюю жизнь.
— Думаю, в этом году благодаря вашим лимонам удастся заработать много денег, — заметила Карен.
— Скорее потому, что вы, женщина, проявили такую настойчивость!
— Не все женщины беспомощны.
— Но всегда найдутся мужчины, которые хотели бы, чтоб так было.
— Дон Рафаэль Валенти Гарсиа, например! — не удержалась Карен.
Томас посмотрел на нее с любопытством:
— Я бы так не сказал. Но вам, конечно, виднее. — Он попросил дочь принести им по чашке кофе и со счастливым видом смотрел, как Тимоти и его внучка Пилар играли в классики на мраморной плитке. — У вас чудесный сын, — обратился он к Карен. — Это из-за него вы так долго не выходите замуж?
— Отчасти. И еще оттого, что я вынуждена содержать нас обоих и на личную жизнь просто не остается времени.
— Да, тяжело растить сына одной, — кивнул Томас.
Его дочь принесла кофе, и они беседовали о том, о сем, пока Карен не решила, что пора возвращаться в отель, собирать вещи и отправляться обратно в Севилью.
