медиапространстве, даже на клавишах телетайпа ее нет. А тут такой шанс, адреса таблицы 32+32 буквы укладывается ровно в восемь байт. Адресовать и переключать регистр одно удовольствие! Стоит ли портить такой убедительный знак свыше давно отмененной буквой?
На всякий случай специально сходил, посмотрел на клавиатуру ноутбука. Покрутил разные софтины 2010 года. Буквы Ё не оказалось даже в налоговой отчетности 1С. Осталось только махнуть рукой – сколь бы ни боролись энтузиасты за этот символ, доживет он только до очередной языковой реформы[242]. И ткнул пальцем в «Основную ГОСТовскую» кодировку без всяких изменений. Если я правильно понимаю, то при обработке как минимум 80% рускоязычного текста «Е» и «Ё» надо уравнивать «в правах»[243]. То есть создавать надстройку над любым алгоритмом, для чего место нахождения злосчастной буквы вообще безразлично.
Оформленное предложение отправил в главк МЭПа, кросспостом товарищу Шелепину. Так точно не потеряется, дело нешуточной государственной важности. Заодно посоветовал активно использовать термин байт, директивно и навсегда равный 8 битам. Соответственно, разрядность ЭВМ исчислять исключительно по степени двойки, ну там 4, 8, 16, 32, 64… Кто будет против – враг мира, прогресса и коммунистической партии. Конструкторов БЭСМ-4 с 45-разрядным словом вообще стоило бы приговорить к принудительным работам по устранению самодеятельности. Хотя это лучше не писать, времена тут больно простые, еще в самом деле пристроят в шарашку[244].
В припадке просветления набросал третье (или уже четвертое?) предложение. А именно, выработку единого стандарта для подключения периферии. Если пользоваться послезнанием, на первые лет двадцать понадобится всего три типа портов – медленный последовательный по двум-трем проводам (мышь, клавиатура, модем), быстрый параллельный на восьмибитную «букву» целиком (принтер, сканер, графопостроитель) и очень быстрый для мониторов и сетей типа Ethernet.
Однако, идея показалась сыроватой. За ошибку от местных спецов можно схлопотать нехилую отповедь, выволочку от Александра Николаевича и скепсис по отношению к будущим проектам. Оставил на неделю «вылежаться», думал, черкался на листочке, говорил с Федором, МНСами и ребятами на ВЦ. В результате путевку в жизнь получил только однобайтовый УИ-8 (Универсальный Интерфейс на восемь линий), подозрительно похожий по своей сути на привычный по доUSBшным временам Centronics[245], он же параллельный порт или принтерный LPT. Компьютеры тут совсем слабенькие, тащить в них лишнее не стоит. Ничего особо дешевого, кроме разъемов и кабелей, в последовательных СОМ-портах нет. Так что можно жить без них.
Тем более переходник не бог весть какая сложность, Федор в одну каску спаял похожий вариант на «рассыпухе» за месяц. Пусть в итоге получился корпус на четверть кубометра, пока это не важно. Никогда не поздно заказать специальную микросхему-преобразователь, которую разработчики будут ставить при необходимости, если такая вообще появится в этом мире. Чтоб в ее применении ни от чего не зависеть – добавил в УИ-8 низковольтное питание. Благо, отдельных проводов в используемых разъемах от БЭСМ-4 было более чем достаточно. Толщина меди на них наводила мысли о минимум о нескольких десятках, если не сотнях ватт. Не то что жалкие пять ватт USB 2010 года[246].
С выводом видео на телевизор явно надо разбираться отдельно. Если уж в мое время нужна была специальная видеокарта с прямым доступом на внутреннюю скоростную шину данных, в 66-ом без чего-то подобного ну никак не обойтись. Причем эта самая «карта» вполне может оказаться размером с шифоньер. Сколько там нужно памяти только на экран? В буквах его разрешение будет что-то типа 70 на 30, итого более двух тысяч байт[247]. Десятая часть оперативки БЭСМ-4, в общем-то, не так и страшно.
Тогда почему на столах в ВЦ все еще нет дисплеев? Ну да, мало передать в «телевизор» код в двоичном разряде, чтоб пучок электронов нарисовал букву, надо ее разложить по пикселям. А это сразу десятки килобайт! Вот память и подсказывает, что образы знаков были не случайно жестко зашиты в видеоадаптер. Именно от этого проблемы с кодировками и случились.
Так что пока надо не думать, а делать. Василию с ВЦ ТЭЦ намекнуть, чтоб заказал в главке парочку дисплеев от IBM. Заодно купить бытовой телевизор, посмотрим, что можно сделать без заморских устройств. Соответственно, мне придется позаботиться, чтоб над этим требованием в МЭПе не посмеялись, а предоставили в кратчайший срок необходимое оборудование. Вплоть до того, чтобы под дисплей отдельную ЭВМ подогнали, хотя опять ждать полгода ради паллиатива очень не хочется.
Одновременно Федора и ученую команду Иванов озадачил разработкой нормальной клавиатуры и мышки под будущий монитор. А также видеоадаптера. Не думаю, что сделают, но пусть хоть попробуют для порядка. В целях повышения креативности мышления коллектива набросал футуристический эскиз разветвителя УИ-8 в виде здоровенного слитка золота. Пусть только попробуют нарушить требования!
…Все бы хорошо, но с телетайпом опять вышел облом. Меня подвела элементарная невнимательность и запарка с часами для съезда. То, что на этом убогом чуде три регистра я знал, даже прикинул таблицу соответствия МТК-2 и «Основной» кодировки. Примерно догадывался, как ловить команды переключения раскладок софтом. Федор, в свою очередь, обещал, что это не понадобится, дескать, не так и сложно добавить старшую пару бит по команде смены регистра.
Вот только печатающие головки на телетайпе были трехлитерные, а не двух, как на всех пишущих машинках! Их переварка была в теории вполне реальной, но очень непростой задачей. Гораздо хуже другое, раскладка клавиш нестандартная, их было попросту мало. Машинистки от такого авангардизма впадали в ступор и отказывались работать.
В результате количество неиспользуемого хлама в боксе выросло на пару юнитов. Впору открывать музей и водить экскурсии. Хорошо что на дворе социализм – никто даже не подумал спросить «а где же деньги?». Идеальный строй для любопытных ученых и инженеров. Придумывай, пробуй, все спишут. Если не расстреляют за вредительство по завистливому доносу конкурента.
Но все же следующий эксперимент стал образцом консерватизма. Штатный COM-порт ноутбука удлинили «токовой петлей» с гальванической развязкой на новомодных оптронах[248], и вывели хвост в мою приемную. Установили «Консул», третью копию проверенного «конвертера», а также замкнули выход клавиш на «молоточки», чтоб был доступен режим обычной пишущей машинки.
Литеры привычно перепаяли на русские буквы, большие и маленькие. Теперь то, что печаталось на этом аппарате, можно было передать в ноутбук. Если, конечно, Екатерина Васильевна изволит отключить в секретном отсеке один из печатающих «Консулов» и подключить директорскую машинистку. И уж при совсем большом желании полученный подобным образом текст можно скорректировать и отправить печататься обратно. Тревожить по таким пустякам меня сотрудники опасались, Анатолий обращаться с Dell'ом не научился, иных допущенных в святая святых попросту не было.
Если, конечно, не считать первых лиц страны – Шелепина, Косыгина, Семичастного, и еще одного члена Президиума ЦК, Геннадия Ивановича Воронова, для которого Александр Николаевич с моим участием недавно проводил презентацию артефактов. Не раскрывая, впрочем, моей роли в истории их появления.
Поэтому прогресс пошел другим путем. Надо сказать, что в скромном НИИ «Интел» было аж пять симпатичных душ секретарей-машинисток. Это на полсотни сотрудников. Целых десять процентов штатного расписания сжирал нелепый функционал принтера! Если еще добавить хранение? А поиск нужной бумажки, это вообще отдельная история. То, что в 2010 находилось за десятки секунд в 1966 требовало в лучшем случае нескольких часов. В худшем – терялось в необъятной глубине шкафов насовсем.
И это еще не все. Пришлось принять специального научного руководителя, который стучал как дятел на столбе, в смысле, тайком писал рапорты Шелепину. В свободное от основной работы время он с парой помощников обеспечивал бюрократическое прикрытие наших метаний. Бухгалтерия разрослась до трех человек. Уборщицы опять же, слесаря, вахтеры. Про водителя и не говорю, как будто я без него ездить не смогу.
В общем, на жалкий десяток работников умственного труда, производящих ценный научный продукт, приходится четыре десятка нахлебников обслуживающего персонала. Какая тут будет производительность труда?! Как можно, не изменив бюрократических обычаев догонять США? Впрочем, пусть этот вопрос заботит вождей, свою точку зрения на этот вопрос изложил еще осенью, в записках попаданца.
Так вот, Федор не устоял перед чарами главной труженицы клавиш, страдающей от недостатка
