полотенце.
– Я же не святой! Конечно, тоже паршиво себя чувствую! – согласился с другом комендант, который подобное состояние испытывал чуть ли не каждое утро.
– Не мудрено, после такой-то грандиозной пьянки!
– Давненько я так не гулял! – донесся жалобный голос с дивана.
– Спокойно, братцы! Сейчас я вас и себя буду лечить. Вашу головную боль, как рукой снимет, – заверил приятелей, хитро улыбаясь, комендант форта.
– Ой, фантазируешь, брат!
– Все шутишь, Брицоне, язык у тебя без костей! – вновь донеслось с дивана.
– Я серьезно. Есть у меня одно верное лечебное средство, которое вам и не снилось.
– Какое же? Огуречный рассол?
– Нет! Не угадал! Более эффективное!
– Давай же скорее, мучитель! Пока я не окочурился, – простонал, словно раненый, капитан Бесто, водружая подушку на раскалывающуюся голову.
– По секрету вам скажу, им пользуется сам….
– Кто?
– Его сиятельство Трайдор! Вот кто! – выпалил Брицоне, предвкушая какой это произведет ошеломляющий эффект на его друзей.
– Ты это серьезно? – недоверчиво спросил майор Жанери, усаживаясь на кровати.
– Серьезней не бывает! Сейчас сами убедитесь, братцы, в чудесных свойствах этого средства.
Брицоне распахнул настежь раму, высунулся наполовину из окна во внутренний дворик форта и крикнул:
– Эй! Капрал! Принеси нам кувшин с минеральной водой, что у меня в комнате на столе.
– Слушаюсь, господин комендант! – донеслось снизу.
Через несколько минут в комнату ввалился неуклюжий толстый капрал с бакенбардами и большим кувшином воды.
– Ну, братцы, подставляй кружки! – весело скомандовал Брицоне.
– Вкус какой-то странный, да и запах тоже… – промолвил капитан Бесто, морщась и нерешительно делая маленький глоток. – Ты уверен, что мы не отравимся твоей лечебной водицей?
– Чудила, эту воду по утрам пьет наш дражайший правитель и выглядит, как малосольный огурчик.
– О-о! Так бы сразу и сказал! – сразу оживился Жанери. – Плесни мне пополнее!
И действительно, не прошло и двух минут – головную боль, как рукой сняло. Она мгновенно улетучилась. От нее остались одни лишь грустные воспоминания. Офицеры почувствовали себя посвежевшими, бодрыми, полными жизненной энергии.
– Чудеса! – сладко потягиваясь в постели, выдал Масино. – Честно скажу, бодрит, словно жизнь по жилкам побежала.
– Я чувствую такой мощный прилив сил, – поделился майор. – Такое ощущение в теле, что мог бы горы свернуть. Будто заново на свет народился.
– А я вам что говорил! – торжествующе воскликнул Брицоне, приплясывая и оглушительно пощелкивая подтяжками. – А вы не верили!
Снаружи послышался грохот и противный скрип открываемых крепостных ворот, и по булыжной мостовой зацокали лошадиные копыта: в форт въехал пограничный разъезд.
Через некоторое время дверь в гостевую комнату приоткрылась, и в щель просунулась голова лейтенанта.
– Господин комендант, разрешите доложить?
– Валяй, лейтенант!
– Господин комендант, мы вам доставили замечательный подарок! Взгляните, пожалуйста, в окно!
– Гм, загадками говоришь. Какой еще подарок? От кого? Ну-ка, что там? – Брицоне подошел к окну и выглянул наружу.
Внизу, под окнами, на гнедой лошади со связанными за спиной руками восседал плененный Торбеллино.
– Черт подери! Да это же тот самый прохвост! Проклятый каторжник, что удрал от нас!
– Он самый!
– Где тебе удалось его отловить?
– Дилижанс остановили на тракте, господин комендант! А в нем оказался этот тип с приклеенными усами и полным чемоданом запрещенной литературы!
– С приклеенными усами?! – удивился Брицоне, почесывая волосатую грудь. – Вот мерзавец! До чего додумался, чтобы нас провести!
– Так это наверняка бунтовщик! – отозвался майор Жанери, закуривая сигару и свешивая пухлые ноги с высокой кровати.
– Его надо срочно передать в руки шефа тайной полиции Рабиозо! – заявил капитан Масино, поспешно вскакивая с кресла и одевая мундир.
– Успокойся Масино, ты не на службе, а в отпуске! – остановил приятеля комендант, нахмурившись. – Никаких рук шефа тайной полиции! Я им лично займусь! У меня с этим прохвостом давние счеты!
– Это точно революционер! Сыщики и полиция с ног сбились в поисках подпольной типографии, – начал анализировать Бесто, с наслаждением прихлебывая из кружки минеральную воду.
– Не забывайте, господа, он вез листовки, значит, через него можно запросто выйти на подпольную типографию, где они отпечатаны. В типографии он, конечно, печатал не один. Значит, можно накрыть одним разом всю их преступную группу. Брицоне, считай, тебе повезло! – заключил майор Жанери. – Можешь смело ковырять дырку в мундире под орден «За заслуги перед Отечеством».
– Ха! Рассмешил! Дождешься от этих козлов в правительстве! Быстрее в деревянный ящик сыграешь, чем кто-то вспомнит о тебе, – криво усмехнулся в усы, нахмурившись, комендант.
– Ты прав, приятель! Мне приходится вращаться среди этой братии, среди этих жирных тупых министров, – согласился с другом капитан Масино, который был офицером по особым поручениям при генерале Перфидо и постоянно околачивался во дворце.
– Особенно меня бесит толстая тварь, министр финансов Тараканни, – сказал, брезгливо поморщившись, Жанери.
– Эй, полегче, дружище, так выражаться о моем тесте! – вдруг взорвался комендант.
– Брицоне, позволю себе заметить, о не состоявшемся тесте, – уточнил майор, усмехнувшись в пышные усы.
– Что правда, то правда. Не удалось мне его заполучить в свои будущие родственнички. И во всем виновата проклятая пьянка. Помните наш выпускной? Как мы его громко отметили! И надо же было так случиться, что я пьяный вдрызг поперся на свиданье к своей любимой Маргарите и попал на глаза ее дорогому папочке, который указал мне толстым, как сарделька, пальцем на дверь и сказал, чтоб ноги моей не было рядом с его любимой ненаглядной доченькой.
– Я нисколько не сомневаюсь, что это Тараканни приложил свою жирную лапу к тому, чтобы ты угодил в этот медвежий угол и больше не напоминал его семье о своем существовании, – откликнулся с дивана Бесто.
– Уверен, его рук дело. Маргариту вот жалко. Такая красавица была… Эх, братцы, как это было давно…
– Маргариту выдали замуж за банкира …. Она по-прежнему хороша собой, как и в те прекрасные времена, когда мы выпускались из академии, – сказал Масино, подкручивая свои молодецкие усы. – Все страшно завидовали тебе, Брицоне. Считали тебя счастливчиком.
– Это моя незаживающая сердечная рана, дорогие друзья, – всхлипнул погрустневший Брицоне. – Как я ее любил, как любил…
– Черт с ним, с Тараканни и его банкирами! Давайте о чем-нибудь другом поговорим, в конце концов, мы сюда отдыхать приехали! – воскликнул пузатенький Жанери, с бодрым видом выпрыгивая в кальсонах из постели и делая жалкую попытку отжаться на руках от пола.
– Жанери, ты чего удумал? – умирал Бесто, покатываясь со смеху. – Не позорься на старости лет! Не
