Врачебные тайны дома Романовых

могилой была установлена белая мраморная плита, сохранившаяся до сих пор.

По поводу течения последней болезни императрицы Елизаветы Петровны В. Рихтер ссылается на находящиеся в архиве собственноручные донесения лейб-медика Я.Ф. Монсея, опубликованные также в прибавлениях к «Санкт-Петербургским ведомостям» 28 декабря 1761 г.: «Ещё с прошедшего (1760) года монархиня подвержена была болезненным припадкам в груди, опухоли в ногах, вообще оказались все признаки завалов в животе. Простуда, последовавшая 17 ноября 1761 года, имела следствием лихорадочные припадки, которые пресеклись 1 декабря. Но с 12 числа того же месяца в 11 часов вечера началась рвота с кровью, которая с великой силой возобновилась и на другое утро в пять часов. Хотя врачи сначала почитали болезнь сию неправильным волнением крови, происходящим от геморроидов, но при кровопущении весьма изумились, находя в крови воспаление. Последнее явление служит им некоторым образом извинением касательно кровопускания, учинённого ими при опухолях в ногах (видимо, в то время при отёках нижних конечностей кровопускания не рекомендовались. — Б.Н.); и на другой день также отворяли кровь, но без всякой ощутительной пользы для страждущей.

22 декабря последовала новая и сильная противу прежнего рвота с кровью, и императрица скончалась 25-го того же месяца в три часа пополудни. Врачи, пользовавшие монархиню в последней болезни её, были лейб-медики Мунсей, Шиллинг и Крузе».

О болезни и смерти императрицы Елизаветы Петровны также сообщает Н.И. Павленко: «25 декабря 1761 г. Её Императорское Величество государыня императрица Елизавета Петровна изволили в Бозе почить. Ей только что исполнилось 52 года. Столь ранняя смерть, вероятно, наступила вследствие неупорядоченного режима жизни: у неё не было определённого времени ни для сна, ни для работы, ни для развлечения. Императрица, видимо, страдала спазмом сосудов. Первый припадок зарегистрирован осенью 1744 г. Случались они и позднее, но без ощутимых последствий. Временами она беспрекословно внимала предписаниям врачей, строго соблюдала диету и безотказно употребляла всякие снадобья, но обычно указания врачей совершенно игнорировала. Самый сильный приступ случился 8 сентября 1756 г. В этот день Елизавета Петровна отправилась в приходскую церковь в Царском Селе. Едва началась обедня, как императрица почувствовала себя дурно и молча вышла из церкви. Сделав несколько шагов, она потеряла сознание и упала на траву. Никто из свиты её не сопровождал, и она долгое время лежала безо всякой помощи в окружении толпы окрестных крестьян (сцена, достойная кисти великого художника! — Б.Н.). Наконец появились придворные дамы и доктора, принесли ширму и канапе и тут же пустили кровь. Процедура не помогла. Всё это продолжалось свыше двух часов, после чего императрицу унесли на канапе во дворец, где в конце концов ей вернули сознание и выходили. И потом хворь посещала её довольно часто: то её лихорадило, то шла кровь носом. Почти весь 1761 г. она провела в покоях, где принимала министров и давала распоряжения. Когда ей становилось легче, она не ограничивала себя в еде. После чего случались болезненные припадки. В июле произошёл сильный приступ, на несколько часов лишивший Елизавету Петровну сознания. Хотя после этого ей стало немного легче, её состояние не вызывало сомнений — она медленно угасала. 23 декабря врачи признали положение безнадёжным, и на следующий день императрица, будучи в сознании, со всеми прощалась. 5 января 1762 г. (25 декабря 1761 г. старого стиля. — Б.Н.) граф Мерси д'Аржанто доносил австрийской эрцгерцогине Марии Терезии: „Припадок, которым, началась болезнь русской императрицы, повторился с Её Величеством в ночь с 3 на 4 число этого месяца, и притом так сильно, что она несколько часов лежала изнеможённая, как бы в последнем издыхании, после чего наступило истощение всего организма при постоянной потере крови из различных органов тела“».

Используя современную нозологию, можно предположить, что Елизавета Петровна страдала портальным циррозом печени, связанным, возможно, с пороком сердца и длительной сердечно-сосудистой недостаточностью («опухоли в ногах») и осложнившимся смертельными кровотечениями из варикозно расширенных вен пищевода («рвота с кровью»). Так что упоминание старых врачей о «геморроидах» не было столь уж беспочвенным.

В годы правления императрицы Екатерины II Россия достигла больших успехов в различных областях жизни. Не осталось в стороне и здравоохранение — началось массовое оспопрививание. Первой прививку против оспы Екатерина II сделала себе и своему сыну — наследнику Павлу. Для этой цели из Англии президентом Медицинской коллегии бароном Александром Ивановичем Черкасовым был выписан доктор Т. Димсдаль, который после двухмесячных предварительных опытов 12 октября 1768 г. сделал прививку. (Следует отметить, что ещё весной 1768 г. специально выписанным из Англии доктором Роджерсоном была сделана прививка от оспы детям английского консула в Санкт-Петербурге.) Прививочный материал был взят Димсдалем от семилетнего Александра Данилова, сына Маркова, которому, как и его будущему потомству, было пожаловано дворянское достоинство с повелением называться Оспенными. На его содержание был определён капитал в 3000 рублей, положенный до совершеннолетия в Дворянский банк.

Димсдаль был пожалован в лейб-медики и награждён чином действительного статского советника. Помимо единовременного вознаграждения в 10 тыс. фунтов стерлингов, ему была назначена пожизненная пенсия в 500 фунтов стерлингов. Он был возведён в баронское достоинство Российской империи.

В память введения оспопрививания в России в апреле 1772 г. была вычеканена специальная медаль. На лицевой стороне было представлено «грудное» (погрудное. — Б.Н.) изображение императрицы Екатерины II с обыкновенной надписью, на обороте — Ескулапиев храм, перед которым лежит поражённый дракон. Из храма выходит императрица и за руку ведёт наследника престола. Образованная Россия, представленная в виде женщины, детьми окружённой, встречает их. Внизу надпись: «Собою подала пример. 1768 октября 12-го».

Привив себе оспу, Екатерина II имела полное право писать своему постоянному зарубежному корреспонденту барону Ф. Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 г. от оспы: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы».

Интересно отметить, что его сын, Людовик XVI, сделал прививку от оспы лишь в июне 1774 г., что в то время рассматривалось как проявление передовых взглядов.

Кроме императрицы и её сына Димсдаль привил в Петербурге оспу ещё 140 особам, в том числе — фавориту Екатерины II Г.Г. Орлову. Димсдаль с сыном приезжал в Россию повторно в 1781 г., чтобы сделать прививку против оспы Великим князьям Александру и Константину Павловичам. Тогда же Димсдаль привил оспу многим лицам в Москве.

Вообще же Екатерина II (в девичестве Ангальт-Цербстская принцесса София Августа Фредерика) относилась к медицине, по выражению Е.В. Анисимова, «со свойственным русскому (?) человеку пренебрежением, полагаясь исключительно на самолечение». Об этом, в частности, свидетельствуют имеющие к медицине указания из известной «Азбуки», составленной императрицей для её внуков — Великих князей, в первую очередь, конечно, для её любимца Александра Павловича. В ней предписывалось, чтобы платье царственных питомцев было как можно проще и легче, чтобы пища была простая и, «буде кушать захотят между обедом и ужином, давать им кусок хлеба». Великие князья должны были зимой и летом ходить в баню через три или четыре недели, а летом купаться, «сколько сами захотят». Зимой и летом князья должны были оставаться как можно чаще на свежем воздухе, на солнце и на ветру. По мнению императрицы, следовало избегать употребления лекарств и обращаться к помощи врача только в случае действительной болезни: «Когда дети больны, приучать их к преодолеванию страданий терпением, сном и воздержанием. Каждый человек подвержен голоду, жажде, усталости, боли от недугов и ран и потому должен переносить их терпеливо. Помощь в таких случаях необходима, но надлежит подавать её хладнокровно, без торопливости». Как отмечает Е.В. Анисимов, «она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма: „Доктора — все дураки“».

Н. Куприянов, специально изучавший состояние медицины в царствование Екатерины II, пишет по поводу её здоровья: «Императрица вела правильный образ жизни: в употреблении пищи была воздержана, во время обеда пила одну рюмку рейнвейна или венгерского, никогда не завтракала и не ужинала. Будучи 65 лет, она была свежа и бодра, несмотря на то, что была одержима отёками нижних конечностей, на которых открывались язвы, служившие как бы фонтанелью (фонтанель то же, что заволока, широко распространённый в своё время способ раздражающе-отвлекающего лечения, заключающийся в нанесении долго не заживающих, нагнаивающихся ран. — Б.Н.). Перед смертью императрицы