характер и деятельность во втором номере „Правдивого“. Доктор Енохин был и есть честный человек: никто не упрекнёт его в своекорыстном употреблении влияния или в пользовании за счёт казны. Енохин в немецкой сфере, в которой находится, остался русским. Преобладание немецкого элемента в России сильно отразилось и в медицинском мире. Со времён Блументроста, не воспрепятствовавшего умереть Петру I, и до Мандта, помогшего умереть Николаю I, и от Мандта до сих пор врачи немцы первенствуют в России и теснят русских врачей. Можно даже сказать, что медицинская часть в России, подобно винному откупу, стала монополией немцев: все придворные врачи (за исключением Енохина и завещанного им царю доктора Шестова) немцы; главные доктора гражданских больниц, главные администраторы по врачебной части — немцы; аптекари — немцы; немец в России нейдёт только в фельдшера да в странствующие коновалы, потому что это — звания мало прибыльные. Против этого господства врачей-немцев борется Енохин.
Енохин, благодаря лёгкости его сношений с царём, успел значительно улучшить быт военных врачей, хлопочет о реформе военных госпиталей; просит царя за людей, которых сделали несчастными другие. Так, например, Енохину обязаны прошением разжалованные в фельдшеры студенты С.-Петербургской Медико- хирургической академии, жаловавшиеся царю на дурное содержание в Академии при Пеликане. Енохин добрый человек. Енохин старается об образовании русских военных врачей, которых благодаря ему посылают теперь для усовершенствования за границу, в клиники русских университетов».
И.В. Енохин почти с благоговейным уважением отзывался о своём первом покровителе Я.В. Виллие. Являясь одним из его душеприказчиков, он очень много сделал для выполнения воли Я.В. Виллие по строительству Михайловской клинической больницы за счёт большей части огромного (около 15 млн. руб.) наследства Я.В. Виллие. И.В. Енохину принадлежит главная заслуга в выборе и покупке участка земли для строительства, в привлечении к проектированию выдающегося архитектора И.В. Штрома, который «создал монументальной красоты здание, с правильным и удобным распределением подробностей, благоразумным и осторожным применением всех современных усовершенствований к нашим местным и климатическим особенностям».
Незначительную сумму из своего состояния Я.В. Виллие определил для сооружения себе «приличного памятника». И.В. Енохин проявил инициативу в выборе места установки памятника — перед конференц- залом Академии, он же организовал конкурс на лучший проект памятника, победа в котором досталась скульптору Д.И. Йенсену и архитектору А.И. Штакеншнейдеру. При закладке монумента 29 августа 1858 г. в его основание были положены бронзовая медаль и медная доска. На последней среди прочих было выбито имя И.В. Енохина.
Торжественное открытие памятника 9 декабря 1859 г., приуроченное ко дню вступления Виллие на русскую службу, было начато речью Енохина. Обратив внимание присутствующих на пример западноевропейских держав, воздвигающих памятники не только славным героям и государственным людям, но и своим знаменитым врачам — Гарвею, Дженнеру, Везалию, Биша и Ларрею, он подчеркнул воспитательное значение открываемого памятника: «Памятник Виллие на юных питомцев Академии произведёт глубокое нравственное впечатление, воодушевит их новыми силами, воспламенит новым усердием к научению одной из виднейших отраслей человеческих знаний и послужит поучительным примером, как должно выполнять высокое призвание врача и служить государю и отечеству».
Как уже отмечалось, Енохин обладал завидным здоровьем, практически никогда не болел, постоянно был бодр и весел и имел привычку постоянно напевать что-нибудь про себя. Но годы брали своё, и осенью 1862 г. принимая участие в манёврах на Ходынском поле, он сильно промок и простудился. Лихорадка осложнилась расстройством сердечной деятельности и удушьем. Домашнее лечение не помогало, и Енохин решился уехать за границу. Согласно докладу командующего императорской Главной квартирой в Царском Селе, «11 сентября 1862 г., государь император всемилостивейше соизволил уволить Енохина в отпуск за границу до излечения болезни с сохранением получаемого им содержания. Для сопровождения командировать младшего врача Пажеского корпуса Зенкевича» (Зенкевич — тот самый уже упоминавшийся племянник жены И.В. Енохина, которая так же, как и жена Зенкевича, сопровождала мужа в его последней поездке за границу).
И.В. Енохина консультировали и лечили лучшие врачи Европы — Ф. Фрерихс, Г. Андраль, А. Труссо, Ж.-Б. Луи, П.-Ж. Манэк. От консультации лейб-медика Наполеона III Ф. Ларрея — сына знаменитого хирурга наполеоновских армий Д. Ларрея И.В. Енохин отказался по некоторым морально-этическим соображениям.
Однако лечение, в том числе и на курорте Ницца, не помогало, и последний месяц своей жизни И.В. Енохин провёл в скромном частном пансионе в Париже, на улице Бальзака, неподалёку от Триумфальной арки.
Сохранилось описание Енохина в этот период его жизни, сделанное многолетним его сотрудником Евфановым:
«Белая седина головы, необыкновенная худоба лица, совершенно ввалившиеся щёки, особое страдальческое выражение и цвет глаз и лица. Не только подкожный жир, но как будто и клетчатка и мясные части израсходовались на поддержку организма; сухая, тонкая, дряблая и шероховатая кожа большими складками отделялась на животе и бёдрах и болталась на скелете. Вместе с тем Енохин почти до последнего дня сохранял ясный ум и способность к размышлениям.
Будучи учёным медиком и беспрерывно читая медицинские книги, И.В. Енохин отдавал должное западноевропейской науке и, находясь во главе Военно-медицинского управления, всемерно способствовал распространению её достижений в России. При этом он оставался здравомыслящим патриотом, говоря: „В России всё своё, особенное, не похожее на другие страны: и климат, и земля со своими произведениями, и степень народного образования, и устройства общественные с их вековыми привычками. И хорошее, да чужое иногда нам не годится, не приемлется, не принесёт пользы. Нужно знать своё и развивать свои средства“. Перед смертью он мечтал о русской пище, ему хотелось разваренных ершей, немножко грешневой каши и стаканчика кваса».
Умер И.В. Енохин 12 июля 1863 г. Тело его перевезли в Россию. 28 июля в присутствии Александра II и некоторых членов императорской фамилии состоялась панихида в Преображенском соборе Санкт- Петербурга.
Похоронен И.В. Енохин на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря. На могиле, которая сохранилась до наших дней, установлен массивный гранитный параллелепипед; в этой же могиле покоится прах жены И.В. Енохина, которая пережила своего супруга на 18 лет.
После смерти И.В. Енохина некоторые из военных врачей, движимые чувством признательности и уважения к его заслугам, изъявили готовность увековечить его имя и открыли между военно-медицинскими чинами подписку для образования капитала, на проценты с которого мог бы содержаться стипендиат Медико-хирургической академии. К июлю 1866 г. было собрано 6300 руб. 40 и 3/4 коп., и приказом военного министра была учреждена существовавшая до 1917 г. стипендия лейб-медика Енохина.
Премия в размере 300 руб. в год присуждалась лучшему студенту, русскому подданному, сыну врача, ветеринара или фармацевта (преимущество отдавалось детям врачей), удовлетворительно сдавшему переходные экзамены со II на III курс. Среди 71 стипендии, существовавшей до 1917 г. в Академии, премия Енохина отличалась тем, что её стипендиат, помимо того, что он освобождался от платы за слушание лекций, мог по получении звания врача по своему усмотрению поступать или не поступать на государственную службу.
Могила И.В. Енохина расположена в одном ряду с могилой Н.А. Некрасова, на постаменте памятника которому выбиты известные слова: «Сейте разумное, доброе, вечное. Сейте. Спасибо вам скажет сердечное русский народ». Думается, эти слова могут быть отнесены и к памяти И.В. Енохина, всё существо которого, по мнению Н.П. Евфанова, составляли «служба, добро и польза».
Глава 8
Н.А. Вельяминов — реформатор придворной медицины
Придворной медицинской частью — преемницей Аптекарского приказа, Аптекарской канцелярии,
