откланялся и удалился, пообещав немедленно сообщать о своих новых выводах, если они появятся.
Снова принявшись прохаживаться по кабинету, Халед размышлял — ему очень не понравилось сообщенное аналитиком. Значит, ключи и замки — это люди? Что ж, это уже легче — люди смертны, нейтрализовать их можно довольно легко. Главное — знать, кого именно нейтрализовывать. На ошибку он не имел права, слишком многое стояло на кону. Значит, главная задача найти эти самые замки и ключи. Один известен — Мустафа Фатих. Необходимо попросить принца Фейсала найти его любой ценой. Второй, скорее всего, Роман Гольдман, но где искать этого чертового байкера? Придется поговорить с Новицким, он разумный человек и понимает опасность данной ситуации, да и к ясноглазым относится правильно.
Вот только как обнаружить остальных? А обнаружить их необходимо. Пожалуй, единственным выходом будет отслеживание странных событий с разными людьми и доскональная проверка всех этих людей. И прежде всего нужно обратить внимание на тех, кто каким-либо образом уже связан с ясноглазыми — например, их учителя и воспитатели. Работы это, конечно, добавит немало, но деваться некуда, тем более, что ресурсов ему выделили достаточно.
Лежащий на столе спутниковый телефон внезапно зазвонил. Халед тут же бросился к нему — этот номер знало всего несколько человек, и они без уважительной причины звонить бы не стали.
— Халед! — бросил он в трубку. — Говорите.
— Полковник Новицкий, Москва, — с легким акцентом услышал он в ответ. — Добрый вечер.
Ах да, у них в Москве уже почти ночь, странно, что полковник до сих пор на службе. Что-то случилось?
— Здравствуйте, — тоже поздоровался Халед. — Я и сам хотел вам позвонить, но думал, что уже поздно.
— Мне сейчас не до сна, — хмуро бросил Новицкий. — События выходят из-под контроля.
— Ясноглазые?..
— Они самые. Точнее, их помощнички, чтоб им провалиться.
— Вы имеете в виду Гольдмана? — спросил Халед.
— Боюсь, не только его, — вздохнул полковник. — Вам что-нибудь говорят понятия «ключ» и «замок»?
— Говорят… — побледнел координатор. — Значит, вы уже в курсе о них?
— Пока все это только подозрения, доказательств нет, — вздохнул полковник. — Да и вообще вся эта история пахнет низкопробной мистикой, чертовщиной. Но есть и факты — энергетика ясноглазых скачком увеличилась почти на порядок, приборы зашкалило. А они сами после этого радостно смеялись и говорили, что первый замок открыт…
— У нас произошло то же самое, — уведомил Халед. — Проблема в том, что мы не знаем, кто такие эти самые ключи и замки. Возможно, Гольдман, но только возможно. Поймайте его, мистер Новицкий!
— Вы думаете, я этого не хочу? — язвительно поинтересовался тот. — По Башкирии уже объявлен план «Перехват», ориентировки на Гольдмана разосланы по всем отделам ФСБ и полиции страны. Но пока все безрезультатно.
— Узнать бы, к кому он едет…
— У меня есть одно предположение, но оно тоже нуждается в проверке.
— Какое предположение? — насторожился Халед.
— Вчера в Уфу, столицу Башкирии, неожиданно вернулся некий Лазарев Михаил, гляциолог с антарктической станции «Восток». Недавно он провалился в ледовую каверну, провел там там несколько часов, после чего начал очень странно себя вести.
— Странно — это как? — поинтересовался координатор.
— Да как вам сказать… — полковник явно пребывал в сомнениях. — Вроде бы ничего особенного. Но он прекратил свои исследования, хотя раньше был фанатиком науки, часами сидел на одном месте, глядя в никуда, и бормотал слово «ключ». Более того, по прибытию первого же самолета он немедленно вернулся на родину, не зайдя даже в бухгалтерию, чтобы получить зарплату, а у полярников она немалая. В Уфе он, ненадолго появившись дома, куда-то бесследно исчез. Я на всякий случай дал на него ориентировку в местное ФСБ — пусть узнают, почему он так быстро вернулся, по какой причине. Его коллеги — в полном недоумении. Лазарев стал непохож на себя, возникает ощущение, что его что-то сильно волнует, а все остальное перестало иметь значение. Так, по крайней мере, охарактеризовали Лазарева люди, работавшие с ним не один год.
— Да, это может быть и он, — задумчиво сказал Халед.
— Поскольку Лазарев не собирается выезжать из России, то никуда он не денется, — заверил Новицкий. — Мы выясним, почему он так быстро уехал со станции, и сообщим, если узнаем что-то важное.
— Кстати, есть еще один человек, который вызывает у меня подозрения.
— Кто именно?
— Ваш представитель, Солнцефф Николай, — немного помолчав, сообщил Халед.
— А что с ним не так? — удивился полковник.
— Не могу объяснить, но моя интуиция буквально вопит, что с ним не все чисто, — тяжело вздохнул координатор. — Не могли вы выяснить всю его подноготную? Чем дышит, чем живет, во что верит. Прошлое и настоящее.
— Ну, думаю, вам известно, что в молодости он был неформалом, увлекался ролевыми играми, но потом взялся за ум и сделал неплохую карьеру, — немного помолчав, произнес Новицкий. — Многие в молодости разными глупостями занимались, себя вот вспоминаю — тот еще ветер в голове гулял. Но я проверю, мало ли…
— Вот именно, мало ли, — жестко бросил Халед. — Ведь Солнцефф, насколько мне известно, старый приятель Гольдмана, а это уже настораживает.
— Вы правы. — Голос полковника сделался жестким. — Я немедленно займусь этим вопросом вплотную. Странно только, что вам эта информация известна, а мне — нет.
— Мне ли вам объяснять, что у любого ведомства свои секреты, — усмехнулся координатор. — Я, со своей стороны, поговорю с Солнцеффым и посмотрю на его реакцию. Сразу скажу, что никаких действий по отношению к нему без согласования с вами я предпринимать не буду.
— Хорошо. Как только я узнаю что-либо, я вам сообщу. Всего доброго.
Новицкий положил трубку. А Халед снова задумался. Значит, еще один фигурант появился? Хотя появился ли? На всякий случай надо отдать приказ взять Михаила Лазарева в разработку — русские вряд ли сообщат все, что узнают, всегда были себе на уме. Впрочем, как и любая другая спецслужба — это в порядке вещей.
Затем он отдал приказ найти и вежливо пригласить к нему Солнцева.
Мы — иное, чем вы, тяжелее вины для вас нету.
«Вон — дурную траву!» Это нас нарекли сорняками…
Почему же нас злом объявили владетели света?
Тьма со светом едины, а мы с вами стали врагами.
Неожиданный вызов Халеда не застал Назгула врасплох — чего-то подобного он давно ожидал. Тем более после открытия первого замка, которое прокурор четко ощутил, да какое там ощутил — всю его сущность просто перетряхнуло. Вскоре он осознал, что может свободно говорить на любом языке мира. В первый момент Назгула это потрясло, но затем он понял, что это лишь тень того, что случится дальше — после открытия остальных замков. Одно только настораживало — теперь он знал лица и имена всех ключей и замков, кроме собственного. Почему, интересно? Возможно, это испытание. Возможно, что-то иное. Пока трудно сказать, но исходить придется из имеющегося на данный момент.
К сожалению, к американским ясноглазым его так и не допустили, все это время Назгул занимался
