После объявления итогов выбора население повело себя непредсказуемо. Ложь, цинизм и вседозволенность власти, внаглую сфальсифицировавшей итоги выборов, перешли все границы. Народ, который столько времени обворовывают, наконец-то прозревает. На подступах к Дому правительства собралось около десяти тысяч человек. Люди, разозленные тем, что за их голос не заплатили, и взбудораженные вестью об аресте лидеров оппозиции и посланца Балык-Малика, готовы идти на штурм как Белого дома, так и государственной резиденции эмира. Задержанные правоохранительными органами лидеры кашеварской оппозиции под давлением митингующих были выпущены на свободу. А в это время собравшихся возле Белого дома оппозиционеров пытается вытеснить другая толпа, которую, по слухам, организовали спецслужбы Кашевара. В обе стороны время от времени летит град камней. Противостояние, уже оборвавшее несколько десятков человеческих жизней, грозит перерасти в полномасштабную гражданскую войну.
В Кашеваре наблюдается паника среди гражданского населения. Продуктов питания не хватает, улицы города переполнены автомашинами с иногородними номерами. Все рынки и торговые предприятия закрываются в срочном порядке. Родители забирают детей из школ и спешат отправить подальше от эпицентров противостояния.
Сотовая связь в стране работает с большими перебоями. Операторы утверждают, что сеть не выдерживает перегрузок из-за шквала звонков, но люди уверены, что это эмир приказал основным игрокам рынка связи перестать оказывать услуги населению. Город, лишенный других источников информации, полнится всевозможными слухами. Включения западных телеканалов, передающих новости из Кашевара, прерываются трансляциями местных телекомпаний.
В спешном порядке закрываются филиалы банков. Офисы, находящиеся в центре города, не работают. Из магазинов, расположенных рядом с Домом правительства, вывозят дорогие товары, а из интернет-кафе – дорогостоящее оборудование. В крупнейшем в Кашеваре супермаркете «Омар Бей» сначала люди брали конфеты и другие сладости, чтобы угостить друг друга, а потом, войдя во вкус, понесли все, что представляет ценность. В результате по столице прокатилась волна мародерств и беспорядков. В Кашеваре уже разграблены крупные торговые центры, принадлежащие турецким бизнесменам – Vefa, а также китайским бизнесменам – Гоин. Кроме того, разграблены торговые центры «Караван», «Оазис», а также сеть супермаркетов «Народный» и «7 Дней».
В центре Кашевара время от времени слышна стрельба, горят здания генпрокуратуры и налоговой инспекции. Также охвачен огнем и старейший рынок страны – Большой базар. Именно через этот рынок мог пролегать маршрут сторонников оппозиции к центру города. Другая колонна протестантов, прорвав милицейское оцепление, движется в центр Кашевара с юга. Эту колонну готовится блокировать ОМОН, чтобы не подпустить протестантов к зданию правительства Кашевара.
С целью наведения порядка Эмир объявил о введении в Кашеваре комендантского часа. С 22.00 и до 6.00 движение по городу строго ограничено. Гражданам, вынужденным по каким-либо причинам оказаться на улице в это время, необходимо иметь при себе удостоверяющие личность документы. Комендантский час вводится в связи с объявленным в стране чрезвычайным положением. Режим ЧП предполагает запрет на проведение собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетов, а также приостановление деятельности политических партий и общественных организаций, Впрочем, несмотря на принятые меры, беспорядки продолжаются, а митингующие не собираются покидать площади и улицы. Они намерены и дальше требовать ухода эмира и мэра со своих постов.
Файлы этого тайного дипломатического донесения взяты с сайта Wikkileaks
4
– Если ты не можешь контролировать какой-то процесс, возглавь его, – изрек я прописную истину.
– Вот и посланец Кош-муллы меня туда же толкает. Он советует не атаковать площадь Свободы, а присоединиться к митингующим. Но я сомневаюсь: стоит ли мне впрягаться? Я боюсь, не потеряю ли я в результате этой заварушки все?
– Значит, он все-таки есть! – обрадовался я. – Давно уже по тюрьме ходили слухи, что в городе объявился посланник Кош-муллы и что власти его преследуют.
Простой человек, – бандерлог, антилопа, форель, верблюд, – благодаря вере людей стал знаменем революции, символом обновления. Посланник Балык-Малика был единственной надеждой на чудо, на то, что случайного, но честного, принципиального и сильного человека революционной волной вынесет наверх. А он уже найдет в себе силы духа, воли и ума хоть что-то поменять к лучшему.
– Слушай, сказочник, ты про него байки пускал, стишки всякие про камешки писал, не зная, что он есть? – удивился Ширхан – А, Шахерезад?
– Я хотел, чтобы он был. Очень хотел, но слухам до конца не верил, потому что сам их активно распускал. А теперь, раз он здесь, к гадалке не ходи, – народ за ним пойдет.
– Его уже здесь нет, вчера он здесь был, а сегодня его перевели в психушку, – раскрыв свои карты, внимательно посмотрел на меня Ширхан. – Гураб-ходжа боится, что он составит ему конкуренцию в религиозной среде.
– Тогда его надо срочно освободить и сделать своим знаменем! – посоветовал я.
Не знаю, меня ли, посланника ли Кош-муллы или еще кого послушал теневой правитель Кашевара, но бунт, поднятый мутаборитами, прошел как по маслу при его поддержке. Боевики Ширхана, что заправляли на свободе, переодевшись в пожарных, захватили пожарные машины, вызванные администрацией. Они ворвались в тюрьму на красном пенном коне под сопровождение мигалок. Администрация не посмела сопротивляться такому влиятельному Ширхану и, опасаясь расправы, разбежалась. Все охранники- гайдамаки, побросав свои служебные обязанности, поспешили переодеться в гражданское. Путь на улицу был открыт.
Вместе с другими я ворвался в город. Волна счастья и свободы оглушила и опьянила меня. Толпа направлялась к Дому правительства, к которому со всех концов двигались небольшие колонны протестующих сторонников Гураба-ходжи. Волны людей с трепыхающимися полотнами стягов-эндорфинов, будоража кровь, накатывали то здесь, то там. Бордовые и золотисто-рыжие символы оппозиции, своими цветами больше напоминавшие пожар, охватили весь город. Митингующие ходили вперед-назад, размахивая огненными полотнищами.
5
Ближе к центру, к тихой и спокойной территории знати, толпа становилась развязней и агрессивней. Оно и понятно – нервишки. Подходя к площади Свободы, я увидел, что митингующих на площади взяли в кольцо.
– Ату их! Мочи ментов! – завопил Хайсам, и толпа разъяренных и злых зэков пошла на прорыв оцепления. Атаковали сотрудников милиции с двух сторон, бросая в них камни.
Восставшие грузовой машиной пытались пробить ворота Дома правительства, но полицаи в ответ начали стрелять резиновыми пулями и поливать ледяной водой из брандспойтов. Митингующие отступили и вновь начали собираться с силами на площади Свободы. Вседозволенность еще больше воодушевляла. К лагерю в срочном порядке организованно подвозили горючие смеси и камни. Все готовились к захвату Белого дома.
Спецназ вновь оцепил само место проведения мероприятия. Пошел слух, что для разгона манифестантов привезли сотрудников безжалостного «Сокола» и что в городе появились снайперы- наемники. Мол, они-то уж точно будут стрелять боевыми пулями. В первую очередь со своих точек-высоток будут метить по активистам и журналистам.
И тут – бах-бах – хлопок за хлопком и площадь окутал едкий дым. Такой едкий и плотный, что я перестал видеть все вокруг себя на расстоянии пяти сантиметров. Это действительно было очень страшно. Такое чувство, что я потерял зрение, что мне выбили пулями глаза, и я уже никогда не увижу белого света, а вместо него белое, нет белесое молоко млечного пути.
А я ведь всегда считал себя нечто особенным, непохожим на других. Таким эксклюзивным и избранным. Мне всегда казалось, что я буду жить вечность и никогда не умру. Что я отличаюсь от прочих в том, как думаю, как одеваюсь и веду себя. Часто глядя на своего соседа по парте, подъезду, месту, я думал – какой он дурак. Даже в тюрьме, где без взимовыручки не выжить, я держался особняком.
«Мимо мира» – так говорила про меня мама. И вот теперь я действительно скольжу мимо мира. Я, такой
