Идущий правее катер неожиданно ярко вспыхнул, раздался сильнейший взрыв, и когда дым и огонь чуть-чуть рассеялись, на поверхности воды ничего не было.
— Прямое попадание! — прокричал Полещук, и только сейчас до солдата дошло, что он не умеет плавать. «Хотя какой смысл в этом, — как бы успокаивая себя, подумал Полещук, — для прямого попадания это суденышко слишком хрупкое, чтобы кому-нибудь удалось спастись вплавь».
А катер уже входил в неширокий пролив между двумя скалами. Правая скала продолжала огрызаться частыми выстрелами орудия и почти беспрерывным рокотом крупнокалиберных пулеметов. Катер тоже вел по скале огонь, хотя уже оказался в мертвой зоне. Вся огневая защита была создана для ведения огня в сторону океана. На левой скале поблескивал фонарь. Это свидетельствовало о том, что скала — в руках десанта.
Вот и бухта. Чуть правее через бухту к горам прижат пирс, у него — сухогруз. Утро уже властвует вовсю. Мельников не преминул отметить, что командование хорошо рассчитало время.
В небе грохот — это вертолеты. Их десятки, они на мгновение зависают над вершинами, пригодными для десантирования площадками и высаживают солдат. А над ними, изрыгая ракеты, поливая из пушек и пулеметов огневые точки противника, — боевые вертолеты. Среди них Мельников увидел и свои, родные «МИ-24». Они на фоне своих иностранных собратьев выглядели предпочтительнее.
Полещук тронул Мельникова за рукав:
— Командир, пирс!
Увлекшись вертолетами, капитан не заметил, как их катер проскочил по диагонали почти круглую бухту и уже причаливал прямо к пирсу.
И вот ноги коснулись бетонных плит, покрывающих длинный и довольно широкий пирс, который позволяет принимать суда и производить их разгрузку с двух сторон. К Мельникову подошел командир десанта. Он через переводчика сказал:
— Господин капитан, мы проверим корабль, а вы ищите ученых в том здании, — и француз рукой указал на длинный одноэтажный дом с окнами, выходящими в сторону бухты. Другой стеной дом вплотную примыкал к скале.
Мельников показал французу на огромные металлические ворота:
— Надо к воротам послать.
— О, да. Ворота должны захватить солдаты с другого катера. Вперед, капитан, не будем терять времени. С вами идет переводчик, у него — радиостанция.
Переводчик показал за спину Мельникова:
— Люди готовы, капитан!
Мельников обернулся и увидел десятка полтора американских и французских солдат.
— За мной! — привычно крикнул капитан и первым бросился к зданию.
Рядом бежали Полещук, переводчик и американский сержант, который вдруг на ломаном русском языке прокричал:
— Капитан, они пулемет в окно выставляют!
Сержант хорошо знал свое дело. Он громко что-то крикнул и один из американских солдат вскинул к плечу гранатомет, как успел заметить Мельников, точь-в-точь как русский «Муха», и влепил гранату прямо в пулемет. Было хорошо видно, как пулемет взрывом разнесло на куски.
И еще на бегу успел заметить и одобрительно подумать Мельников: «Хорошо, пулемет принял на себя гранату, и взрыв не пошел в помещение. Вдруг там наши.»
Капитан прокричал американцу:
— Как войдем в двери, вы — направо, я с французами — налево, — Мельников взглянул на Полещука. — Полещук, с американцами ищи ученых!
Обгоняя Мельникова, первыми в двери вбежали два французских десантника. Один из них сразу же за дверями короткой очередью свалил террориста с автоматом «Узи».
Глаза капитана забегали по левой стороне помещения. Он был готов увидеть вооруженного террориста, дверь, куда надо было бежать, но увидел… Хинта. Тот то по-английски, то по-немецки, то по- французски кричал:
— Господа! Прошу ко мне!!! Там вход в тоннель, мы держим оборону!
Не раздумывая, Мельников бросился к ученому:
— Хинт, где Стрельцов, Левин?
— Они там! Быстрее, быстрее, быстрее, господа! Нельзя терять ни секунды. Если люди Керима закроют ворота, нам внутрь базы не попасть.
Мельников удивился. Хинт его явно не узнал.
«А, черт! — понял капитан, в чем дело. — Я же сбрил усы и бороду».
— Хинт, я — Мельников, ведите нас к тоннелю.
Лицо Хинта озарила радостная улыбка.
— О, Виктор! Я сразу вас не узнал. Как хорошо, что мы снова вместе.
— Здесь, в помещении, ученых нет?
— Нет. Стрельцов и Левин у ворот. Они отбиваются от террористов моими приборами и нуждаются в помощи.
Мельников повернулся к переводчику:
— Пошлите кого-нибудь за американцами, а мы — вперед за Хинтом.
Переводчик послал одного солдата за американским сержантом и его людьми, а сам, крикнув солдатам, чтобы они следовали за ним, бросился догонять Мельникова и Хинта.
Вскоре они оказались у массивной металлической двери, и Мельников сразу же увидел Стрельцова и Левина. Стрельцов держал в руках автомат «Узи», а Левин — изобретение Хинта. Они стояли по обеим сторонам двери и через проем вели огонь.
Мельников не стал дожидаться, пока ученые узнают его, и крикнул:
— Стрельцов! Левин! Это я — Мельников! Отойдите в сторону, теперь мы ими займемся! — и капитан повернулся к переводчику: — Гранату за дверь, и после взрыва — вперед!
Хинт, который за время нахождения в центре, неплохо выучил русский, пояснил:
— Виктор, впереди, через двести метров, главный тоннель и первая перемычка. Там держат оборону Дорно и Фор. Надо срочно прорываться к ним.
Один из французов приблизился к дверям и легким движением, словно играя в кегли, бросил за дверь гранату. Он явно хотел, чтобы граната разорвалась за дверью как можно ближе. Только громыхнул взрыв, как второй солдат бросил вторую гранату, но уже подальше.
«Ковровое гранатометание», — почему-то подумалось Мельникову и вспомнилась фраза «ковровое бомбометание».
После взрыва второй гранаты капитан повернул голову к другим солдатам, находящимся за спиной, и увидел, как к ним бегут Полещук и американцы.
— За мной! — крикнул капитан и бросился в черный дым, образовавшийся от разрывов гранат.
Через несколько шагов уже можно было различать путь. И все побежали быстрее. Мельников на ходу крикнул:
— Гранаты применять только в крайнем случае! Огонь вести только прицельный! — и услышав, как приказ повторился на французском и английском языках, добавил: — Из гранатометов стрелять только по моей команде!
Вот и перемычка. Около нее неподвижно лежат шесть человек. У самых ворот Мельников увидел Фора. Французский ученый неумело держал в руках автомат и стрелял в противоположную сторону.
Подбежав к огромным металлическим воротам, толщина которых была не менее метра, капитан, в первую очередь, спросил у Фора:
— Где Дорно?
— Он на той стороне. Нас атаковали с двух сторон. — Фор рукой указал на бездыханно лежавших людей: — Это моя работа!
— А где пульт управления перемычкой? Они не заблокируют вход?
— Нет. Мы вывели приборы из строя.
— Впереди есть еще перемычка?
