прикладом, и Ахмед, даже не успев вскрикнуть, упал на землю.
Глава 24
Геллан открыл и тут же закрыл глаза — таким ярким показался солнечный свет.
— Слава Аллаху, ты пришел в себя!
Геллан услышал голос Глории.
— Я рада, что ты очнулся. Скажи, тебе лучше? Эдвард, ты слышишь меня?
Эдвард слышал Глорию, он узнал ее голос, но видеть не хотел. Она ласково и тихо продолжала:
— Я понимаю, дорогой, ты, конечно, считаешь меня предательницей, но прошу, выслушай. Открой глаза, посмотри на меня!
Геллан непроизвольно сначала осторожно, затем пошире открыл глаза.
Глория сидела рядом с ним на стуле. Геллан, медленно переводя взгляд, осмотрелся. Нет, он был не в камере и не в подземном помещении, предназначенном для пыток. Светлые стены, легкие прозрачные гардины на больших окнах. Он лежал в просторной комнате на широкой, застеленной чистой простыней постели.
Они были одни. До его слуха, казалось, издалека доносился голос Глории:
— Я как узнала, что этот подонок Мирех приказал избить тебя, сразу же бросилась сюда. Слава Аллаху, успела и не дала этим палачам начать пытки.
Эдвард не хотел видеть ее глаза и почему-то сконцентрировал взгляд на ее пухлых, чуть-чуть подкрашенных, чувственных губах. Неожиданно ему подумалось: «А что, если бы этой суке врезать по губам, да так, чтобы они стали плоскими, и она через них выплевывала бы зубы? Они у нее тоже красивые. Таких стерв, красивых на морду и тело, не только мы, разведчики, стремимся заполучить, но и банды. А я, дурак, попался ей на удочку!»
От негодования он пошевелился под легким одеялом и сразу же почувствовал боль в левой руке. Вспомнив, как его жестоко избивали в камере, подумал: «Я руками прикрывал голову, наверное, покрошили кисть… А может, ногой достать ее рожу? Господь! Предоставь мне это удовольствие!»
Но даже легкое движение ноги тут же отозвалось резкой болью во всем теле. И тогда Эдвард, с трудом разжимая запекшиеся губы, шепелявя, со свистом сказал:
— Пошла вон, шлюха! Я проклинаю тебя и весь твой род!
Глория запнулась на полуслове. И тогда Геллан посмотрел ей в глаза:
— Запомни, потаскуха, где бы ты ни была, тебе не уйти от возмездия!
— Я тебя понимаю, Эдвард. Я сейчас прошу об одном: успокойся, выслушай меня.
— Пошла вон, дрянь! Бандитская подстилка! Кажется, я сейчас отдам последние силы, но дотянусь до твоей пасти!
И Геллан действительно попытался приподняться. Глория вскочила на ноги:
— Не шевелись! Прошу тебя, лежи спокойно, я ухожу.
И она торопливо вышла.
Эдвард, с ненавистью глядя ей вслед, все-таки по-мужски оценил красоту ее стройных ног и стана. После этого откинулся на подушку и, глядя на мух, ползущих по потолку, подумал:
«Где я? На госпиталь не похоже. Хотя чего это я о госпитале, террористы держат меня в каком-нибудь укромном месте… Интересно, ищут меня? Вряд ли. В посольстве наверняка о моем захвате ничего не знают. Крес и его шофер, конечно же, связаны с террористами. Впрочем, так же как и эта потаскуха. А я еще, дурак, глаз на нее положил, в постель с ней лег! Надо будет провериться у врача, поди знай, что от нее получишь! Знала бы моя жена, как я влип с этой сучкой!»
Вдруг Геллану вспомнился то ли американский, то ли бразильский анекдот. Мексиканец спрашивает у друга: «Скажи, ты взял себе жену честную?» А друг отвечает: «Кто его знает, живу уже четвертый месяц, но еще ничего не украла».
«К чему это я, жена же здесь ни при чем?.. А, к тому, что не разобрался в честности любовницы», — подумал Эдвард. И даже чуть улыбнулся. Затем закрыл глаза и впал в забытье.
Когда он снова очнулся, день клонился к концу. Только в дальнем углу светился солнечный луч. Превозмогая боль, он медленно и осторожно повернулся на бок. Теперь он хорошо видел дверь, через которую вышла Глория. Эдвард не хотел думать о своем положении, искать выход. Он понимал: сейчас главное — это собраться с силами.
Эдвард хотел уже закрыть глаза и попытаться уснуть, как в дверях появились четверо мужчин. Эдвард сразу же узнал одного из них — Мухаммеда Миреха — и вздрогнул: сейчас начнутся истязания.
Мирех присел на стул, где недавно сидела Глория. На его лице промелькнуло что-то наподобие улыбки:
— Я не хотел причинять вам боль и избивать вас приказа не давал. Люди, которые это сделали, сурово наказаны. Я привел врачей, они займутся вашим лечением.
После этого Мирех быстро вышел.
Над Гелланом склонились трое. Они осторожно перевернули его на спину, долго осматривали, слушали сердце, дыхание и молча переглядывались между собой.
«Судя по их рожам, — подумал Эдвард, — отмолотили меня прилично. Били больше, чем могли, но меньше, чем хотели. Одна эта скотина Мирех чего стоит! Он, по-моему, готов меня живьем сожрать. Ну ничего, если Господь сохранит мне жизнь, то, клянусь, я рассчитаюсь с этим ублюдком».
Ему сделали несколько уколов, и Эдвард, не дождавшись ухода врачей, сразу же уснул, а когда пришел в себя, то уже наступил следующий день и он чувствовал себя лучше. Очень хотелось пить. И тут, словно по взмаху волшебной палочки, в палату вошел молодой парень, он осторожно толкал перед собой небольшой столик на колесиках. На нем стоял прозрачный кувшин с водой и какие-то миски, тарелки. Но внимание Эдварда сосредоточилось на кувшине, и он протяжно произнес:
— Пи-и-ть!!!
— Одну минутку, сэр, — на. английском языке ответил парень и поспешно налил в широкий низкий бокал воды. Он помог Геллану чуть приподняться, и Эдвард жадно осушил бокал.
— Сэр, вам надо поесть. Давайте я вам помогу устроиться поудобнее и покормлю вас.
Геллан не сопротивлялся. С помощью парня он приподнялся, упершись спиной в подушку, и осторожно прикоснулся разбитыми губами к ложке. Это был негорячий бульон. Осторожно проглотил одну, затем вторую… третью ложку.
Болели губы, десны, во рту было противно, но он заставил себя поесть и медленно откинулся на подушку:
— Спасибо. Хватит.
— Да, сэр.
Парень пододвинул к изголовью стул, поставил на него кувшин с водой и бокал:
— Отдыхайте, сэр, — и медленно повез впереди себя столик к дверям.
На глаза Геллана опустился туман. Трудно было сказать, то ли он впал в беспамятство, то ли уснул. Даже во сне Эдвард чувствовал, как его тело постепенно наполняется силой, сердце уже не частило, дыхание стало ровным.
В этот момент и появился Адамс. Он чуть отодвинул от кровати стул, снял с него кувшин с бокалом и сел. Эдвард беспокойно заворочался, застонал и открыл глаза. Хотя в комнате было уже темно, он сразу же увидел гостя.
— Привет, Адамс. Давно я тебя не видел…
Эдвард хотел спросить, не болел ли Адамс, но вовремя спохватился: спрашивать у мертвеца о здоровье — это все равно, что спать с женщиной через стекло.
— Я приходил к тебе, но не стал беспокоить. Видел, что тебе тяжело.
— Да, я помню, как ты меня предупреждал, но такой уж я человек. Хочу идти дорогой, которую определил мне Господь… Хотя, не скрою, иногда я вынужден метаться в поисках выхода. Судьба столкнула меня с этой стервой, я здорово ошибся… и вот расплата. Не знаю, как теперь выбраться из этого
