— Прежде чем смотреть документы, хотелось бы услышать ваше собственное мнение о деле, — осторожно начал Аллейн. — В принципе, мы уже читали бумаги по судебному расследованию…
— Мое мнение? — повторил мистер Харпер. — Если уж спрашивать меня, то, конечно, здесь не могло быть никакого несчастного случая!
— Вот те раз? Неужели? И вы так с ходу это решили?
— Нет, я много думал. Как могло это произойти? Наверное, старик Эйб уже докладывал вам свои опасения? Блеял о своих невзгодах трактирщика, которому перекрыли кислород? Плакался, что в «Перышки» опасаются ездить курортники? Ладно, с ним все ясно. В любом случае, я не понимаю, как он мог
— А как много его отпечатков на дверце буфета? — спросил Аллейн.
— Много. На одной только ручке — штуки четыре. И на ключе, которым он запирал буфет, тоже его отпечатки. А трюк с открыванием замка с помощью карандаша там не проходит — это я уже проверял…
— Самое важное тут — это дверца буфета…
— Разве? Ладно, пойдем дальше. Когда он вскрывал коробку с дротиками, он взломал печати. Я осмотрел остатки упаковки и обломки печатей — все в порядке, на них стоит штамп магазина.
— Прекрасно, Ник, — подбодрил его Аллейн, но Харпер не выглядел слишком довольным.
— Таким образом, — продолжил Харпер, — когда коробку вскрыли, дротики были в порядке. Молодой Помрой и Периш достали дротики, а Легг их испробовал. А с другой стороны, стоило одному из этих дротиков воткнуться в палец Уочмену, как через пять минут получили свеженький труп.
— Ну и каков вывод?
— А черт его знает! На дротике нашли цианид, но каким образом он туда попал — загадка! Думаю, старый Помрой намекал вам на Легга?
— Точно.
— Ну так вот, Легг был без пиджака, а рукава рубашки закатал по локоть. Кьюбитт и Билл Помрой клянутся, что Легг брал дротики левой рукой за оперение, пока их пробовал. Просто пошвырял их в доску, сказал, что дротики нормальные, и у них началась игра. Как видите, все они следили за Леггом.
— Угу.
— А что насчет остальных пяти дротиков? — спросил Фокс. — Ведь Легг использовал для своего фокуса шесть штук, не так ли?
— То есть одному из них могла прийти в голову мысль капнуть ядом на лежащие в коробочке дротики, пока Легг прицеливался?
— Это полная чушь! — воскликнул Аллейн. — И к тому же как могли знать Помрой или Кьюбитт, что Легг по ошибке пришпилит своего клиента Уочмена?
— Верно, — согласился Харпер. — Значит, это должен был сделать только Легг, хотя Легг и не мог… Это — несчастный случай, хотя явно таковым быть не может. Смешно получается, правда?
— Очень.
— Идем дальше. Флакон из-под йода в полном порядке и коньячная бутылка — тоже.
— А стакан из-под коньяка был-таки разбит?
— Расколот в мелкую крошку, за исключением донышка, всего — больше тридцати кусочков… На осколках цианида не обнаружено.
— А на каком именно месте дротика обнаружен яд?
— На кончике и чуть выше по стальной иголке. Там везде отпечатки Легга. Вот тут отчет аналитика…
— Хорошо. Вы не уловили какой-нибудь возможный мотив?
— Деньги Уочмена по завещанию отходят на две трети к Перишу и на одну треть — к Кьюбитту. Ну, не считая нескольких мелких наследников… Периш его ближайший родственник, так что все понятно. Адвокат покойного неразговорчив, как садовая улитка, но мне удалось выяснить, что от Уочмена осталось что-то около пятидесяти тысяч фунтов… В общем-то, нам не потребовалось знать больше, чем знают все вокруг. Себастьяна Периша все видят на экране, а Кьюбитт — довольно известный художник.
— Ну и?
— Так вот, известно, что дела Периша в последнее время шли не блестяще и он обращался к ростовщикам. У Кьюбитта была небольшая сумма, вложенная в банк, который лопнул. Так что вот вам мотивы, пожалте…
— Еще что-нибудь нашли? Помрой? Или этот загадочный Легг?
— У Помроя и близко не могло быть мотивов, дорогой мой. А вот Легг, по всеобщим отзывам, вызывал у покойного странные нападки… Судя по всему, у них случилось столкновение на дороге в тот день, когда Уочмен приехал в Оттеркомб. Легг плохо водит, это всем известно. И при первой же встрече Уочмен высказал Леггу все, что думал о нем, его машине и его водительском мастерстве… Но к тому же и взгляды Легга вроде как здорово раздражали покойного.
— Взгляды?
— Легг рьяный коммунист, не к ночи будь помянут… Секретарь и казначей Оттеркомбского отделения Левого Движения, в одной компании с мисс Мур и Биллом Помроем. Уочмен пытался поиздеваться над Леггом и его убеждениями, верно, но ведь вы не станете убивать человека только за то, что он выставил вас на посмешище, правда?
— Да, всякий раз за это не станешь убивать, точно… А что это за птица, Легг? Давно в этих краях?
Харпер стянул с носа очки и положил на стол перед собой.
— Нет, — сказал он. — Легг здесь чужак. Мы попытались выяснить кое-что о нем, но продвинулись недалеко. Сам он говорит, что приехал сюда подправить здоровье. Открыл небольшой счет в Иллингтонском банке. Примерно на триста пятьдесят фунтов… В «Перышках» появился десять месяцев назад. Он получает кучи писем, сам пишет по разным адресам по всему западному полушарию, а также рассылает массу бандеролей. Похоже на то, что занимается коллекционированием почтовых марок. Причем мне удалось выяснить, что при этом он действует в качестве агента некоего «Общества филателистов Филипса». Я послал одного нашего парня проследить за ихней штаб-квартирой в Лондоне. Кроме того, Легг сдружился с молодым Помроем и около трех месяцев назад получил место казначея в штате этого Левого Движения. По правде говоря, мне вовсе не нравится эта личность. Странный он какой-то. И я бы сказал, что вид у него нездоровый. Что-то с ушами не то… В его комнате я обнаружил аптекарскую бутылочку и пипетку. Он вводит себе в уши какую-то дрянь — лечится то есть. Короче, я попробовал закапать себе в ухо эту микстуру. Гадость шипучая! Пришлось вернуть вместе с пипеткой. В других комнатах, правда, ничуть не лучше. У художника все завалено красками и трудно пройти мимо стульев так, чтобы не запачкать брюки. А уж что говорить про Периша, — вдруг скривился Харпер. — Периш употребляет ужасный одеколон, точнее, злоупотребляет им! Я чуть с копыт не слетел, только нюхнул… Одним словом, мне действительно не нравится Легг, но мисс Мур сообщила, что Уочмен говорил, будто никогда раньше не видел этого человека. Так что все странно…
— Пойдем дальше по списку, — устало кивнул Аллейн, выслушав проникновенный монолог Харпера. — Что скажете о молодом Помрое?
— Помрой… — Харпер, тупо моргая, уставился на список. — Билл Помрой говорит, что Уочмен никогда ему не нравился. Он совершенно не скрывает этого. Периш утверждает, что Билл ссорился с Уочменом из-за этого Легга. Не то чтобы у них там случился крутой спор, но ясно, что у Билла вырос зуб на Уочмена.
— А эта, как ее… Как там звать эту девушку? Мисс Мур? Что она?
— Тоже ничего. Водит дружбу с Биллом Помроем. Ее отец фермер, содержит ферму Кэри Эдж. Мать происхождением повыше и все никак не может забыть, что после замужества она, так сказать, опустилась по социальной лестнице. Сама мисс Мур обучалась в Оксфорде, получила хороший диплом. Они с мистером Уочменом немножко спорили на темы политики. Вот и все! Ничего больше.
— Получается пять человек, — заметил Аллейн. — Считая старого Помроя, шесть. Но мы забыли о мисс Виолетте Даррах и об этом старом склочнике, Джордже Нарке.
— Забыли — и ладно, все одно, — махнул рукой Харпер. — Эта Виолетта Даррах — старая дева из Ирландии, которая пытается научиться малевать холсты. Когда все это произошло, она сидела в уголке и
