– Это объясняет, почему Родриго так стремился стать Папой, – кивнул Марио. – Одиннадцать лет он управляет Святым Престолом, но у него так и не хватило возможностей, чтобы открыть его темную тайну. Хотя он точно знает, где надо искать.
– Ну, конечно! – воскликнул Макиавелли. – В некотором смысле им можно даже восхищаться. Он не только сумел отыскать Сокровищницу, но и, став Папой, получил контроль над Посохом!
– Посохом? – удивилась Теодора.
– В Кодексе упоминаются две «Частицы Эдема», – проговорил Марио, – обе они являются ключами, иначе и быть не может. Первый – он перевез взгляд, – Яблоко.
– А второй – Папский Крест! – поняв все, вскричал Эцио. – Папский посох – вторая «Частица Эдема»!
– Именно, – подтвердил Макиавелли.
– Боже мой, ты прав! – Рявкнул Марио, лицо его внезапно стало серьезным. – Годами, нет, десятками лет, мы искали эти ответы.
– И теперь они у нас есть, – добавила Паола.
– И, возможно, у Испанца тоже, – вставил Антонио. – Мы не знаем, существуют ли копии Кодекса. Возможно, даже имея на руках неполный Кодекс, ему хватило информации для… – Он оборвал себя. – И если это так, если он найдет вход в Сокровищницу… – и закончил почти шепотом: – её содержимое может оказаться таким, что по сравнению с ним Яблоко – просто детская игрушка.
– Два ключа, – напомнил Марио. – Чтобы открыть Сокровищницу нужны два ключа.
– Мы не можем так рисковать, – настойчиво сказал Эцио. – Я должен сейчас же ехать в Рим и найти Сокровищницу! – Никто его не поддержал. Эцио переводил взгляд с одного лица на другое. – Что же вы?
Бартоломео, до сих пор хранивший молчание, ответил ему, и в голосе у него было меньше блефа, чем обычно.
– Я сделаю то, что умею лучше всего – устрою шумиху в Вечном Городе, чтобы ты смог спокойно пробраться туда.
– Мы тоже поможем, сделаем все, что в наших силах, друг, – кивнул Макиавелли.
– Дай знать, когда будешь готов, племянник, и мы все поддержим тебя, – сказал Марио. – Один за всех и все за одного!
– Спасибо, друзья, – проговорил Эцио. – Знаю, вы всегда были рядом, когда мне требовалась помощь. Но на этот раз позвольте мне действовать в одиночку – одна рыба может проскользнуть в сеть, которую поставили на мелководье. Тамплиеры будут начеку.
Подготовка шла быстро, и к середине месяца Эцио, вместе с Яблоком, доплыл на лодке по Тибру к пристани возле замка Сант-Анджело в Риме. Он принял все меры предосторожности, но то ли из-за некоего колдовства, то ли из-за проницательности шпионов Борджиа, рыскающих повсюду, его приезд не остался незамеченным. У ворот пристани он столкнулся с отрядом Борджиа. Ему пришлось пробиваться к Проходу Борго, укрепленному коридору в полмили длиной, соединяющему замок с Ватиканом. Зная, что время сейчас против него, и что Борджиа уже известно о его прибытии, Эцио решил, что быстрая, точная атака – единственно возможный вариант. Он, как рысь, вскочил на крытую повозку с бочками, которую тянули волы, перескочил на козлы. Солдаты, открыв рты, смотрели, как ассасин перескакивает с платформы – плащ взметнулся у него за спиной. Мимо просвистел кинжал, и один из офицеров Борджиа упал мертвым с коня, на которого тут же перебрался Эцио. Весь маневр занял не больше времени, чем потребовалось стражникам, чтобы обнажить мечи. Эцио, не оборачиваясь, рванул к Проходу куда быстрее, чем стражники, и они отстали.
Добравшись до места, Эцио увидел, что ворота слишком узки и малы для того, чтобы проехать верхом. Ему пришлось спешиться и пойти дальше пешком, по пути убив точными быстрыми движениями своего клинка двух охранявших ворота стражников. Несмотря на возраст, Эцио продолжал интенсивные тренировки, и сейчас находился на пике своей силы, – на вершине своего Ордена, как глава Ассасинов.
Пройдя черед врата, он оказался в узком дворике, на другой стороне которого находились еще одни врата. Казалось, что они не охраняются. Но стоило Эцио приблизиться к рычагу, открывавшему ворота, со стены раздался крик: «Остановить нарушителя!». Оглянувшись, он увидел, как захлопываются ворота, через которые он вошел. Его загнали в ловушку!
Он с силой налег на рычаг, лучники на стене приготовились стрелять. Эцио едва успел выскочить за врата, как стрелы вонзились туда, где он только что стоял.
Он был в Ватикане. Двигаясь, словно кот, по лабиринту коридоров, прячась в тень при малейшем подозрении стражников, – он не мог позволить себе вступать в открытую схватку и выдать свое присутствие, – Эцио, наконец, оказался в огромной Сикстинской капелле.
Шедевр Баччо Понтелли, построенный для старого врага Ассасинов Папы Сикста IV и завершенный двадцатью двумя годами ранее, раскинулся вокруг. Множество свечей разгоняли мрак. Эцио смог узнать картины Гирландайо, Боттичелли, Перуджино и Росселли, но огромный свод еще не был оформлен.
Он шагнул в витражное окно, которые собирались чинить, и, балансируя в оконном проеме, оглядел огромный зал. Прямо под ним в золотом облачении вел мессу, читая Евангелие от Святого Иоанна, Александр VI.
–
Эцио смотрел, пока служба не закончилась и прихожане не ушли, оставив Папу наедине с кардиналами и священниками. Знал ли Испанец, что Эцио уже здесь? Продумал ли план схватки? Эцио не знал этого, но видел, что ему представилась прекрасная возможность избавить мир от самой угрозы тамплиеров. Приободрив себя, он спрыгнул с оконного проема на пол рядом с Папой и выпрямился прежде, чем Папа или кардиналы успели среагировать или крикнуть. Потом он глубоко вогнал пружинный клинок в полное тело Александра. Папа беззвучно опустился на землю у ног Эцио и замер.
Эцио стоял над ним, тяжело дыша.
– Я думал… Я думал, я выше этого. Выше мести. Но я не смог. Я всего лишь человек. Я слишком долго ждал и слишком много потерял. Ты язва этого мира, которая должна быть вырезана… Покойся с миром, неудачник.
Он повернулся, чтобы уйти, но тут произошла странная вещь. Ладонь Испанца сжала Посох. Яркий белый свет начал заливать все вокруг, всю огромную капеллу, а после начал кружиться вокруг. Холодные синие глаза Испанца открылись.
– Ни за что, жалкий негодяй, – сказал Испанец.
Сверкнули вспышки света, и священники, кардиналы и те члены конгрегации, которые все еще оставались в капелле, рухнули, крича от боли. Непонятные тонкие полупрозрачные сгустки света, крутившиеся, словно дым, выскользнули из их тел и двинулись к светящемуся Посоху, который крепко сжимал поднявшийся на ноги Папа.
Эцио бросился к нему, но Испанец закричал:
– Не стоит этого делать, ассасин! – И замахнулся на него Посохом.
Раздался странный треск, словно ударила молния, и Эцио пролетел на другую сторону капеллы над стонущими, корчащимися телами священников и обычных людей. Родриго Борджиа стукнул Посохом о пол у алтаря и энергия, похожая на дым, с новой силой потекла в посох – и в Папу – из злополучных тел.
