– Чего хочет эта лиса? Мы сидим и не понимаем: почему он разрешил, чтобы наезд состоялся? Ведь он должен был понимать, что после этого мы размажем его протеже по стенке и заставим Лихоносова перейти к нам.
– Его оператор снимал весь процесс аварии на пленку.
– Знаю. Точно как и наш. И там наверняка похожие кадры.
– Вы меня не поняли. Хейфиц предлагает еще двадцать пять тысяч долларов, чтобы я выступил с опровержением этой аварии и рассказал о том, как ее готовил Глеб Мартынович.
– Не нужно называть никаких имен, – строго одернул меня Арвид. – Он что, сошел с ума? Или считает, что может купить вашу жизнь за такую ничтожную сумму? Если вы решитесь выступить, то после подобного заявления за вашу жизнь никто не даст и пяти рублей, настолько очевидной будет ваша внезапная и очень скорая смерть. Вас даже не защитят больничные стены. Не говоря уже о том, что у самого Хейфица тоже будут большие неприятности.
Кажется, впервые в жизни я почувствовал, как дрожит от негодования голос Арвида. Он просчитал все варианты и явно разозлился. Наверное, идея с аварией была именно его, а позже понравилась и самому Палехову.
– Что вы мне советуете? – спросил я своего опасного собеседника.
– Ни под каким видом не выходить из реанимационной палаты и не отвечать на звонки Хейфица. Скажешь позже, что у тебя отняли мобильный телефон. Эдуарда Александровича мы предупредим, чтобы к тебе не пускали посторонних.
– Хорошо. – Я не стал напоминать ему о деньгах – Арвид может заподозрить неладное, поэтому для начала просто согласился со всем, что он сказал. Мы закончили разговор, и я удовлетворенно перевернулся на бок. В это время снова раздался звонок.
– Что с тобой случилось?! – услышал я крик Жени.
– Все нормально. – Я даже удивился, почему она кричит.
– Только что передали, что известный певец Михаил Лихоносов совершил аварию у своей дачи на Николиной Горе, – сообщила Женя.
– Может быть. Сейчас популярные актеры совершают иногда такие аварии. Они прекрасно знают, что им ничего не будет за это…
– Подожди, – прервала меня Женя, – сообщили, что Лихоносов наехал на человека. Гастарбайтера Ильгара Салимова, который является гражданином Азербайджана. Ты случайно не знаешь, кто этот Салимов?
Она еще может шутить в такой момент! Я не ответил, понимая, что любые мои слова только вызовут недоверие и гнев.
– Где ты сейчас находишься? – после паузы снова заговорила она.
– Я занят.
– Ты не ответил на мой вопрос. А в Интернете уже сообщили, что тебя увезли в реанимацию. Скажи откровенно, где ты сейчас?
Будь прокляты все эти вездесущие журналисты и этот Интернет! Теперь не отстанут.
– Меня привезли в больницу на обследование, но со мной ничего страшного не произошло, – попытался я успокоить Женю. – Просто журналистам нравится нагнетать обстановку, выдавая желаемое за действительное.
– Тогда скажи откровенно: авария была?
– По-моему, да. Но не такая, как об этом пишут в газетах.
– Ты находишься в больнице? В реанимационной палате?
– Здесь такой порядок. Прежде чем оформить пациента, тем более пострадавшего в аварии, его должны осмотреть, сделать рентгеновский снимок, просветить, снять кардиограмму, осмотреть все кости и голову.
– И третий вопрос. Это то самое дело, о котором ты не хотел мне говорить? Значит, ты заранее знал, что может произойти?
– Нет, это совсем другое дело. – На этот вопрос я все-таки соврал, но, кажется, она это почувствовала по тембру моего голоса и сразу добавила:
– Ты не умеешь лгать. Даже будучи актером, не умеешь врать.
– Или не хочу…
– Или не хочешь, – согласилась она, – но в любом случае я собираюсь приехать к тебе в больницу.
– Нет! – всполошился я, только этого мне не хватает. – Не надо приезжать. Меня уже завтра отсюда выпишут. Я абсолютно здоров, ничего даже не сломал.
– И поэтому ты не хочешь, чтобы я приехала?
– Нет, не хочу. Не нужно, чтобы тебя здесь видели. Это слишком опасно и сразу привлечет к себе внимание местных журналистов. Они и так тут дежурят с утра до ночи. В общем, будь умницей и никуда не приезжай, – сказал я напоследок.
Не успел отключить телефон, как позвонил Хейфиц:
– Мы обсудили наши проблемы и пришли к единодушному выводу, что вам следует выступить именно сегодня. Дело в том, что мой подопечный проявил сразу после аварии некоторую нервозность, вполне понятную для человека его возраста и ранга. Он несколько раз ударил вас ногой, уже зная, что у вас нет никаких видимых повреждений. Конечно, это не оправдывает его безобразный поступок, но его хотя бы можно понять. Мы не сомневаемся, что Палехов использует этот эпизод, чтобы окончательно скомпрометировать Лихоносова и не позволить ему выходить на международную арену с песнями и моим продюсированием. Поэтому нам важно его опередить. И ваше появление на экранах будет лучшим подтверждением вашего здоровья и убедит всех, что вы были нарочно подставлены под удар машины Лихоносова. Вы меня понимаете?
– Когда речь идет о деньгах – вполне. Только не двадцать пять, а все пятьдесят. И я готов выступить с любыми разоблачениями.
– Вы с ума сошли! – нервно бросил Хейфиц. – Почему пятьдесят? Может, сто или двести?
– Только пятьдесят. Иначе я отказываюсь выступать на вашей стороне. Я уже говорил вам, что вы должны понимать мои проблемы. Уже сейчас опубликованы подробности этой аварии по всему Интернету. Везде кипят страсти. Там указаны и мое полное имя, фамилия, возраст, род деятельности. За несколько часов я стал популярным человеком, от одного слова которого зависит не только дальнейшая судьба Михаила Лихоносова, но и ваше собственное будущее, и реноме вашего конкурента – Глеба Мартыновича.
– Вы правы, – сразу согласился Хейфиц. Он вообще был достаточно гибким и понимающим человеком. – Пятьдесят тысяч я заплачу. А вы расскажете всем о происшедшей аварии и особо подчеркнете, что вас нанял для подобной подставы сам Глеб Мартынович Палехов. В лучшем случае его просто исключат из всех творческих союзов. В худшем – отлучат от продюсирования. А это означает творческое забвение и смерть любого продюсера. Даже если он проживет еще много лет.
Вот какой план был у Хейфица. Он все-таки переиграл своего компаньона и готов выложить даже пятьдесят тысяч, чтобы окончательно скомпрометировать основного конкурента. Теперь я понимал позиции обоих акул шоу-бизнеса. Но даже предположить не мог, что в этот расклад вмешается Женя, и я окажусь перед реальным выбором между ее жизнью и смертью.
Глава 13
После моего первого свидания с Женей дела у Маира пошли совсем плохо. Налоговая полиция начала проверку его деятельности. В Германии тоже начали проверять, кто именно и за какие деньги продавал ему машины и как оформлялись документы на них. Одним словом, мы с Расимом сидели почти два месяца без работы. А так как работа у нас была в основном сдельная, то можете себе представить, насколько сложное положение у нас было. Мы проедали свои деньги и ничего не зарабатывали. Маир каждый день обещал послать нас за новой партией автомобилей в Германию, но каждый раз что-то мешало, и наша поездка откладывалась.
Остальные перегонщики уже перешли работать в другие организации или на других бизнесменов. Ничего не поделаешь, сказывалась жесткая конкуренция. Достаточно быстро все узнали, что у Маира крупные неприятности и в ближайшее время он не сможет работать, как прежде. Поэтому его оставили
