— Благодарю вас, — сделала я реверанс.
— Надеюсь, что вы прославите стены нашего университета! Жду вас на занятиях! — закончил стандартное приглашение ректор и откланялся.
Что он имел в виду про одиночество, я поняла позже. Сначала никто не захотел жить со мной в комнате. Хоть согласно правилам, студентов селили по двое, но мне соседки не нашлось. Но это было, ещё оказывается не самое худшее. Худшее началось, когда всем вновь поступившим выдали мантии. Моя, чёрная, мгновенно образовывала вокруг себя круг пустого пространства. Никто не хотел со мной общаться. На меня предпочитали смотреть издали, как на диковинное существо, и все. Родители после моего зачисления поспешили уехать, и я осталась одна. За эти почти две недели, за которые происходило завершение приёма и устройство студентов, я произнесла всего несколько фраз, да и то, они были с работниками университета. Ещё выяснилось, что мне некому преподавать, поскольку тёмных магов не поступало уже более двухсот с лишним лет, и нужных мне учителей давно нет. Правда ректор пообещал, что найдёт мне наставника и что он уже известил его письмом, но на первом общем построении университета, я стояла одна, на самом правом краю, без преподавателей, без сокурсников… одна.
Тогда, на построении был объявлен праздник и бал. Ректор, объявляя об этом, сказал, что явка вновь принятых на него обязательна, поскольку сам Император приедет принимать у нас присягу. Конечно же, я пришла. Долго ждала своей очереди, пока не прозвучало моё имя. Как во сне вышла на центру зала. Последняя, после всех. Всё было словно в тумане. Произносимые мною слова присяги в мёртвой тишине и острый, из-под бровей взгляд императора. Удивительно, как я ничего не напутала… Поздравительную речь императора я тоже слушала откуда-то издалека, не разбирая слов…
— А теперь, дорогие друзья, объявляется бал! — громогласным голосом объявил ректор, по окончании его речи, — и по нашей старой традиции, первый танец танцуют самые молодые! Те, которые только что получили свои знаки гильдии! Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец в новом статусе! Старшие курсы приглашайте вновь поступивших! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!
Оркестр грянул, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо проскакивают пары, стремясь на центр зала. А вокруг меня… Пустота. Меня словно нет… Меня никто не приглашает!
Вот уже все выстроились по центру, вот начался танец… а я стою, прижавшись спинной к колонне, с горьким комом в горле и стараюсь не разреветься… Совсем не так я представляла свой первый бал в университете!
— Леди, вы танцуете? Лээ-ди!
Неожиданно я услышала рядом с собой чей-то голос. Я усиленно принялась моргать, пытаясь разогнать, мешающие мне видеть, слезы в глазах. С третей попытки это удалось, и я увидела парня, примерно моего возраста, который стоял рядом и терпеливо смотрел на меня своими большими, тёмными глазами. Короткая стрижка тёмных волос и слегка ироничное выражение глаз. А надето на нём, надето на нём…
Я в изумлении уставилась на его камзол. Расшитый серебром, из ткани всех оттенков фиолетового цвета, он выглядел просто невероятно. Такими же переливчато — фиолетовыми были и свободного покроя штаны, заправленные в невысокие, ниже колен, чёрные сапожки. Ещё был широкий чёрный пояс сверкающий россыпью мелких прозрачных камней с большой пряжкой, короткий клинок в чёрных ножнах на боку и белый шейный платок с ярко-жёлтой заколкой и большим черным камнем.
— Прошу простить, леди, что отрываю Вас от ваших глубоких мыслей, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец! — незнакомец сделал церемониальный приглашающий поклон.
Что? Это он мне? — я подавила в себе желание оглянуться, ведь сзади была только колонна, — он что, разве не видит какого цвета моя мантия? Или… может, просто решил посмеяться надо мной? Да вроде нет, никого больше рядом нет, все отвернулись…никто не смотрит… — нервно огляделась я по сторонам.
Парень между тем спокойно стоял и спокойно наблюдал за моими метаниями, словно он был в курсе моего душевного состояния.
— Станцуем? — неожиданно просто предложил он, протягивая ко мне левую открытую ладонь, — меня зовут Эриадор!
— Баронесса Стефания Терская, — мгновение поколебавшись, сказала я и осторожно вложила свою правую кисть в его протянутую руку.
Ничего так зальчик… Большой. По бокам в два яруса набитые зрителями лоджии с белыми перильцами, колоннами и красными портьерами. С высоченного расписного потолка на длинных цепях спускаются пять огромных люстр нестерпимо брызжущих светом сквозь переливающийся гранёный хрусталь висюлек.
Народу в зале — не протолкнись! Первокурсники, их родители, преподаватели, старшекурсники, приглашённые особо важные персоны… Короче полный аншлаг. Парча, шёлк, золото, блеск драгоценных женских украшений, блеск камней на эфесах парадных клинков, золотое шитье… Все блестит, переливается, сверкает…
Сверкать-то конечно сверкает… — стоя на ступенях роскошной беломраморной лестницы ведущей на правый боковой ярус я разглядывал толпу под собой, — золото и камни это, несомненно, круто, но надо, как говорится, и меру знать… Вот то ли дело, я — скромненько и со вкусом! Пожалуй, нет тут никого, кто не заметил моего костюмчика! Один цвет чего стоит!
Ткань я углядел совершенно случайно в лавке портного, куда зашёл на предмет прикупить чего- нибудь для объявленного бала в день присяги, а то у меня ничего, подходящего для явления на публике, не было. Хотелось чего-нибудь эдакого… выпадающего из местной действительности. Чего, правда, я на тот момент ещё сам не знал.
Портной, увидев потенциального покупателя, с ходу принялся меня убалтывать, предлагая наряды столичной моды нынешнего сезона, в которых ходили все местные модники.
Я же, наклонив к плечу голову и скептически оттянув угол рта, без всякого восторга разглядывал одежду на манекенах, слушая, как хозяин расхваливает себя и свой товар. Внезапно на глаза мне попался край рулона ткани, окрашенного в яркие переливы фиолетового цвета. Рулон выглядывал из-за занавески с нижней полки стеллажа у стены.
— А что это у вас там торчит? — поинтересовался я у портного.
— Где? — спросил тот, опуская голову и оглядывая свою одежду.
— Вон, — показал я рукой.
— А…это! Не обращайте внимания. Испорченное. Заказал привезти мне ткани, так по дороге перевернули фургон. И вот, видите, что они мне привезли? Чернила, засахаренная черника, яблочный сидр — все на ней! Просто уму непостижимо! Как можно запихивать ткань в один фургон с чернилами и ягодами? Ткань! — портной поднял вверх указательный палец, — и они ещё утверждают, что они — лучшие перевозчики!
— Деньги мне они, конечно, вернули, — продолжил дальше он свой рассказ, — но, сами видите — ткань пропала. И какая! Шёлк с хлопком, отличнейшее качество! Теперь в неё можно только что-нибудь заворачивать… Вам не нужно? Может, хотите что-то завернуть?
— Вполне возможно… — задумчиво ответил я, издали разглядывая край фиолетового рулона, — пожалуй, но это будет зависеть от цены…
— О, не беспокойтесь! Деньги я вернул, а ткань мне оставили в качестве возмещения ущерба. Не выкидывать же её? Так что цена будет самая маленькая, — портной назвал пустяшную сумму.
— А где тут у вас зеркало? — поинтересовался я.
— Вот, — указал он, за занавеску примерочной.
— Ну что ж… давайте попробуем завернуть…
Я подошёл к рулону, нагнулся, вытащил его с полки и под удивлённым взглядом портного потопал в примерочную.
