– Почему в тюрьму? Я не хочу в тюрьму, – сказала Анастасия.
– А вы знаете, что положено за убийство?
– Нет, – сказала Анастасия и честными глазами посмотрела на говорившего мужчину.
Я подумала, что звонивший, вероятно, решил, что в прокуратуре, послушав Анастасию, вызовут не конвой, а санитаров. Или ее агента. Или пиар-менеджера. Но зачем было ее сюда отправлять? Или он не знал о ее умственных способностях? Или решил, что за нее ухватятся как за добровольно пришедшую с чистосердечным признанием? Но тут же не дураки работают! И она же адвоката может нанять. Или какой- нибудь адвокат сам прибежит предлагать услуги в расчете на благодарность?
– Что мне делать, чтобы мои фотографии не напечатал «Желтый город»? Мой приход сюда считается? Мне этот козел больше не будет звонить?
Анастасия переводила взгляд с прокурорских на меня и обратно.
– Мы решили пригласить вас, Наталья Борисовна, для консультации.
– А главного редактора «Желтого города» вы можете пригласить? И просто поговорить?
– Можем, – кивнули мне. – Но приказать не можем. Фотографии, как я понимаю, достоверные? – мужчина посмотрел на Анастасию.
Та печально кивнула.
– И не факт, что «Желтый город» связан со звонившим. Мы специально узнавали принципы их работы. Им часто присылают фотографии анонимно.
Я кивнула. Я сама об этом знала. Пример моей коллеги Люськи – тому свидетельство.
Внезапно в дверь робко постучали, потом она открылась, и на пороге появилась еще одна певица, только более старшего возраста, но до сих пор не вышедшая в тираж. Она прославилась исполнением любовных романсов. У нее необычный тембр голоса, довольно низкий для женщины. Я люблю ее песни. Они звучат очень проникновенно, но они грустные, и слушать их можно только под соответствующее настроение. Какое-то время она исполняла веселенькую муру, но потом снова вернулась к своему фирменному стилю.
Певица уставилась на коллегу Анастасию, потом на меня. Мы не были знакомы.
– Вы случайно не в убийстве Романицкой признаваться? – вежливо спросил один из прокурорских.
Певица открыла рот, все-таки зашла в кабинет, закрыла за собой дверь и посмотрела на меня. Я представилась. Один из прокурорских подал даме стул.
– Кто вам звонил? – тут же взял быка за рога другой.
– Я не знаю. Он не представился.
– Но мужчина?
Певица кивнула.
– И велел отправляться в прокуратуру с признанием в убийстве Романицкой или определенные фотографии станут достоянием общественности? Вы решили, что для вас лучше признаться в убийстве, которого вы не совершали, чем допустить опубликование снимков?
– Вначале я предложила деньги. Я давно хотела выкупить эти фотографии. Но мужчина отказался их продавать и велел мне отправляться к вам. И вот я здесь.
Дама вздохнула.
– Вы знаете, как было совершено убийство?
– Прочитала в Интернете все, что нашла. Я так понимаю, что Романицкую застрелили? Только не написано, из чего.
– Вы считаете нас идиотами? – уточнил один из прокурорских.
– Нет. Я очень надеюсь, что вы разберетесь с делом. Тем более раз я тут не одна.
Певица печально улыбнулась мне и Анастасии.
– Так, дамы, поезжайте-ка вы все по домам. Или на работу, – один из прокурорских посмотрел на меня. – Если будут еще звонки, письма, вы, в свою очередь, можете связаться с нами. Наталья Борисовна, вам в редакцию больше ничего не приходило?
Я покачала головой.
– Но мои фотографии не опубликуют? – с беспокойством спросила Анастасия. – Я же к вам пришла!
– Мы постараемся урегулировать этот вопрос.
Мы втроем встали и вышли из кабинета.
– Вы можете мне объяснить, зачем все это было устроено? – спросила у меня исполнительница печальной любовной лирики.
– Спросите что-нибудь полегче.
– Если бы кому-то нужно было свалить убийство на другого человека, то отправлять в прокуратуру нужно было кого-то одного! Или, если не прошло с одной, уже тогда отправлять вторую!
– Я думаю, что дело все-таки в деньгах, – сказала я.
– С меня потребуют деньги? – встряла Анастасия.
– Может, с вас, может, с кого-то другого.
– Поясните, пожалуйста, что вы имели в виду, – попросила исполнительница печальной любовной лирики. Без профессионального макияжа она создавала впечатление пьющей женщины. Может, в этом все дело?
– Не исключаю, что кто-то хочет поднять цены на снимки. Ну и нагнетает напряжение.
– Я же предлагала деньги!
– Значит, в следующий раз с вас запросят больше. Или с кого-то еще.
– Кому достался… архив Романицкой? То есть кому он мог достаться?
– Сейф был пуст, – сказала я, не вдаваясь в детали.
Я попросила дам оставить мне свои телефоны, хотя координаты Анастасии у нас в редакции точно имелись. Вторая певица вручила мне визитку. Я дала ей свою.
Когда я вернулась в редакцию, секретарша Леночка вручила мне очередной конверт без почтовых штемпелей. Только в этом, судя по виду, фотографии отсутствовали. Адрес и мои фамилия, имя и отчество были отпечатаны на лазерном принтере. Я отправилась к себе в кабинет, разрезала конверт и достала оттуда единственный листок, тоже отпечатанный на лазерном принтере.
«Уважаемая Наталья Борисовна! – обращались ко мне и спрашивали: – Вы хотите, чтобы лавры сыщицы (русской мисс Марпл?) достались вам?»
– Не хочу, – сказала я вслух и стала читать дальше.
«Вы помните Валентина, который специально познакомился с вами, устроив небольшую аварию? Да- да! Он познакомился с вами специально. Он прекрасный водитель и ту аварию просто подстроил. Но он не хотел получать с вас деньги, от вас ему требовалась информация. Получив ее, он из вашей жизни исчез. Вам не обидно? Хорошо, если не обидно. Не жалейте, что с этим мужчиной ничего не получилось. Он вас не достоин. Архив Анжелики Львовны у него. Он еще и профессиональный вор. Высококлассный вор. Он вскрыл сейф в квартире госпожи Романицкой и прибрал к рукам все, что там лежало. Потом сейф так же умело закрыл. Потом получил нужную информацию от вас и не только от вас. Потом начал работать – то есть получать деньги. Кто-то заартачился, и Валентин придумал хитрую комбинацию. Он вообще очень сообразительный, находчивый и способный на нестандартные ходы. Валентин известен правоохранительным органам. Он дважды сидел в тюрьме за кражи».
Далее давались его полные имя, отчество, фамилия и адрес по прописке. Мне предлагалось на мое усмотрение или передать письмо в правоохранительные органы, или известным мне жертвам, или всем сразу.
Подписано письмо было оригинально: «Брошенная женщина».
Я позвонила в прокуратуру и переправила письмо по факсу.
Глава 27
Наконец пришла пора ехать домой. Как я устала за последнее время! Но если органы арестуют Валентина, может, дело закончится?
Я склонялась к тому, что информация в полученном мною сегодня письме, – правда. По крайней мере в том, что касалось знакомства Валентина со мной. Насчет остального… А почему бы и нет? Почему бы ему не забраться в квартиру Анжелики Львовны? Наверняка профессиональный вор выслеживал жертву, изучал ее
