Но сейчас в ее голове творилось такое!
Было ужасно стыдно. Но… ЭТОГО хотелось неудержимо!
Вот ведь беда какая.
Ладно, на то, чтобы найти Сергея, время какое-никакое понадобится. И мысли эти позорные она сможет выгнать из головы поганой метлой. Сможет-сможет.
Потому что так нельзя…
Глава 30
Клава была уверена, что найдет Сергея очень быстро – вряд ли городской красавчик рискнет углубиться в совершенно незнакомый ему лес.
Но девушка обегала все ближайшие опушки и ельники, она почти сорвала голос, пытаясь докричаться до потеряшки, – бесполезно. Тарский словно сквозь землю провалился!
А солнце, между прочим, ждать не собиралось, оно неудержимо скатывалось к горизонту. Нет, до полноценного заката еще было далеко, но тени уже удлинились.
В глазах защипало – кажется, приближался куксивый плач. И в носу свербеть стало – еще один верный признак.
Ну да, самое верное решение сейчас – сесть на вон тот пенек и разреветься громко так, с соплями и подвываниями! Тоже мне, невеста не с того места! Малейшая неудача – и она уже разнюнилась!
Ага, а как не разнюниться, если так удачно складывавшееся поначалу исполнение ее заветного желания вдруг запнулось и топчется на месте вот уже битый час! Или небитый? А, какая разница – время- то уходит! А у нее всего-то этот вечер с ночью и есть для осуществления задуманного. Завтра вернется папка, и остаться с Сережей наедине уже не получится, папка с профессором будут таскать его за собой.
А потом ее суженый просто-напросто уедет. Чтобы больше никогда не вернуться…
Клава сжала кулачки и даже ногой топнула от злости.
Ну уж нет! Не будет она плакать! Если только чуть-чуть, слезы сами текут. Но пусть текут, а она пока делом займется. И плевать, что дело это на психоз похоже, все равно никто ее не видит.
Клава сняла с пояса запеленутый в лопух кинжал и, приблизив к нему губы почти вплотную, прошептала:
– Если ты действительно волшебный, если ты должен выполнить мое главное желание, тогда укажи мне, куда идти? Где искать Сережу? Ай!
Девушка испуганно отбросила завибрировавший в ее руках кинжал. От падения на землю лопух развернулся, и освобожденное лезвие засверкало на солнце.
Но не просто засверкало, оно поймало солнечный луч и, преломив, направило четко светящуюся нить чуть левее того места, на котором стояла Клава.
– Туда? – несмело уточнила девушка. – Сережа там?
Луч промолчал. Кинжал – тоже. Хотя Клава уже ничему не удивилась бы, даже ворчливой ругани клинка.
Он ведь волшебный! Взавправду волшебный!
– Вот спасибочки! – радостно взвизгнула девушка, подхватывая с земли сверкающего помощника. – Я побежала!
Но сразу не получилось, надо было снова завернуть клинок в лопух потолще. Потому что уж очень он острым оказался, этот папкин найденыш. Второпях Клава схватила его не так осторожно, как брала там, возле дома, и большой палец мгновенно «разрыдался кровавыми слезами».
Девушка на какое-то время отвлеклась, разыскивая подорожник, а потом совершенно не обратила внимания на то, что лезвие клинка, довольно сильно перепачкавшееся в ее крови, снова абсолютно чистое.
Словно впитало всю кровь в себя без остатка…
А вот то, что дурманящие голову желания снова накрыли ее волной, Клава не заметить не могла. И чем дальше она шла – вернее, чем ближе подходила к Сергею, – тем неудержимее влекло девушку к этому мужчине.
Последние метров сто Клава не шла – бежала. Она еще не видела Тарского, но чувствовала его всем своим существом, тело словно магнитом тянуло в одном направлении.
И она буквально влетела в стоявшего на берегу парня.
Оказалось, что Сергей не бродил по лесу, он сразу пришел сюда, к морю. И дышал теперь полной грудью, подставив лицо легкому бризу. Он уже прошелся вдоль побережья, наслаждаясь тишиной и умиротворенным плеском волн. Все-таки Шустов был прав – такое вот уединение, такой релакс, такое растворение в природе гораздо лучше бесконечных тусовок на курортах. Грохот даб-степа, пульсирующие огни лазерных рисунков, обкуренная либо пьяная толпа вокруг, готовые на все девушки, секс между делом, снова дискотека, потом просыпаешься часам к двенадцати дня, тянешься с тяжелой головой на пляж, а вечером все повторяется.
Понятно, что после такого «отдыха» домой Сергей возвращался совершенно разбитым. И где-то с месяц приходил, что называется, в норму.
А здесь, в этой глуши, он впервые за последние годы почувствовал, как освобождается от накопившегося негатива душа, как раскрываются легкие, сжавшиеся от тяжелого воздуха мегаполиса, как кружится голова от избытка кислорода, как…
– Черт! – От сильного толчка, которого он совсем не ожидал, Сергей не смог удержаться на ногах и упал. – Клава, ты что, с ума сошла?! Чего ты несешься африканским носорогом!
– П-почему носорогом? – пролепетала лежавшая на нем девушка.
– Потому что только он так ломит сквозь заросли – не разбирая дороги.
– Извини, я нечаянно… Я… я просто не заметила… я тебя искала… я…
– Может, для начала ты слезешь с меня? – усмехнулся парень, хотя на самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы Клава выполнила его просьбу.
Потому что от прикосновения ее упругого тела, разгоряченного бегом и не только – Сергей мгновенно почувствовал мощнейшую сексуальную энергию, клокотавшую в совсем еще юном и неопытном (это Тарский тоже почувствовал) теле. И от такого безумного коктейля мгновенно возбудился.
Что не могло остаться незамеченным лежавшей на нем Клавой.
Девушку буквально сдуло с мужчины, она покраснела так, что даже слезы из глаз брызнули, все мучившие ее на протяжении последнего времени постыдные картины исчезли, сгорев в огне смущения.
Она попыталась что-то сказать, но горло перехватило так, что получился лишь заячий писк. В голове шумело, эмоции и чувства бурлили так, что управиться с ними Клава все равно не могла.
Оставалось только одно – молчать, пока хоть немного не придет в себя.
А Сергею сейчас больше всего хотелось, чтобы эта девушка куда-нибудь исчезла. Или просто ушла, лишь бы побыстрее. Чтобы он смог спокойно встать и так же спокойно окунуться в ледяную воду Белого моря. Можно даже в одежде – быстрее подействует.
Но девчонка не исчезла. И не ушла. Она продолжала торчать в паре метров, пылая щеками и хлопая переполненными слезами глазами.
И по-прежнему сводя с ума адским смешением невинности и вызывающей сексуальности.
Такой вызывающей и чувственной, какой Сергей не встречал даже у помешанных на сексе дамочек. У них это была наработанная сексуальность профессионалок, а у этой фермерской дочки, самой обычной с виду деревенской девахи, все было естественным, подаренным природой.
Или все же не природой – ведь еще утром, за завтраком, да и днем Тарский ничего такого не почувствовал, девушка как девушка, аппетитная, конечно, но не настолько, чтобы ради нее забить на предупреждение ее папашки.
А сейчас Сергей с трудом удерживался от совершенно необдуманного, нелогичного поступка – схватить эту глупышку в охапку и завалить прямо тут, на берегу.
– Слушай, – подняться он не решался, поэтому начал разговаривать сидя, положив руки на согнутые колени, – шла бы ты отсюда, а?
– Почему?
