парусных судов не останавливали снабжения. Через самые короткие промежутки времени после серьезных бомбардировок разведка доносила о присутствии за молом Зунгулдака пароходов и парусников, грузящихся углем. Несмотря на то, что большинство из них топилось, новые пароходы и фелюги снова высылались, хотя очень малому проценту удавалось прорваться. Это продолжалось всю войну, и еще осенью 1916 года подводная лодка «Тюлень» с боя захватила один из наиболее счастливых прорывателей угольной блокады — вооруженный транспорт «Родосто». Все это доказывало, насколько велика была нужда в угле.
Таким образом, бомбардировки цели не достигали. Происходило это по той простой причине, что сами пункты добычи угля, то есть шахты и штольни, не были доступны артиллерийскому огню с моря.
Большинство их было расположено по склонам гор и в складках местности, обращенных от моря в противоположную сторону и, следовательно, совершенно защищенных от бомбардировок природными условиями. Таким образом, повреждения их могли носить лишь случайный характер. Что же касается технического оборудования, зданий для промывки, подъездных путей и пр., то, конечно, восстанавливать их турки не имели возможности, ограничившись непосредственной передачей добытого угля к местам погрузки. При этом сама передача обычно производилась при помощи подвесной дороги (на канатах), которая, как известно, легко восстанавливается. Очевидно, необходимые манипуляции с углем (промывка, отбор) происходили уже в пунктах доставки, то есть в Константинополе. Важно было лишь доставить.
Поэтому не удивительно, что турки немедленно после бомбардировок и ухода флота возобновляли работы. Более того, имея возможность следить с высот за появлением русских судов, они располагали достаточным временем для срочной уборки подвесных дорог и того погрузочного инвентаря, который для них требовался. Одновременно турками были приняты меры и для создания обороны Зунгулдака. Вскоре после первой большой бомбардировки 6 ноября в Зунгулдаке было установлено четыре батареи, которые сильно препятствовали миноносцам и вспомогательным судам обстреливать гавань и склады на близком расстоянии.
Таким образом, все операции бомбардировок Угольного района в результате привели к ничтожным достижениям. Флот израсходовал громадное количество боевых запасов и угля, не достигнув цели{65}.
Первые же бомбардировки Зунгулдака показали, что, несмотря на разрушения, нанесенные флотом, добыча и транспортировка угля продолжаются. Одновременно выяснилось, что имеющийся в зунгулдакской гавани солидной конструкции мол благодаря своей высоте скрывает стоящие в гавани пароходы настолько, что поверх стенки мола видны обычно только мачты и часть трубы. Таким образом, пароходы были защищены от огня кораблей, особенно миноносцев и крейсеров, которые, обстреливая Зунгулдак и не подходя под действительный обстрел батарей, не могли причинить пароходам существенных повреждений. Показания пленных, подтверждая это, указывали еще и на то, что мол служит прикрытием как для мелких пароходов, занимающихся буксировкой шаланд, так и для каботажных судов, прячущихся под его прикрытие при появлении русских кораблей{66}.
Это навело командование на мысль предпринять операцию закупорки гавани Зунгулдака затоплением при входе и внутри нее нескольких старых пароходов, нагруженных каменным балластом. Для этой цели были отобраны наиболее изношенные пароходы, имевшиеся в распоряжении Черноморского флота: «Олег», «Исток», «Атос» и «Эрна»{67}.
Для выполнения самой операции закупорки были выделен отряд в составе линейного корабля «Ростислав» (брейд-вымпел начальника отряда{68}), крейсера «Алмаз», 3-го, 4-го, 5-го и 6-го дивизионов миноносцев и четырех перечисленных выше пароходов{69}. Как во время перехода морем, так и во время самой операции отряд должен был прикрываться флотом в составе дивизии линейных кораблей, бригады крейсеров и остальной части минной бригады.
По плану операции закупорки предполагалось[33], что начальник отряда (командир линейного корабля «Ростислав») 20 декабря, выйдя совместно с флотом в море, должен ожидать 23 декабря прибытия к флоту отряда пароходов с крейсером «Алмаз» и 6-м дивизионом миноносцев. Встреча должна была произойти в указанном рандеву утром. По соединении с флотом отряд идет некоторое время совместно, пока командующий флотом (линейный корабль «Евстафий») не прикажет идти по назначению. Отряд в строю кильватерной колонны (последовательно: «Ростислав», четыре парохода, «Алмаз» и 6-й дивизион) берет курс на Зунгулдак. К заходу солнца к отряду присоединяются 4-й и 5-й дивизионы миноносцев, вступив в кильватер 6-му дивизиону. При подходе к неприятельским берегам 6-й дивизион отделяется от отряда и идет к Зунгулдаку. С рассветом этот дивизион должен исследовать район Зунгулдака в отношении наличия там каких-либо неприятельских судов, подводных лодок, транспортов и пр. и принять самые энергичные меры к их уничтожению. Особенное внимание дивизион должен был обратить на суда, стоящие в гавани, которые могли бы помешать пароходам осуществить закупорку. Выполнив свое задание, миноносцы должны были отойти к прикрывающим кораблям и держаться наготове, чтобы принять людей с затопленных пароходов.
При подходе с рассветом к Зунгулдаку «Ростислав» и «Алмаз», имея впереди миноносцы 4-го и 5-го дивизионов с опушенными тралами, сближаются на дистанцию действительного огня и обстреливают батареи, стремясь привести их к молчанию. Достигнув этого, корабли переносят огонь на гавань и береговое пространство перед нею, систематически очищая район от пулеметов и возможных войск, чтобы устранить всякое сопротивление при подходе пароходов к гавани. Последние во время обстрела держатся в море и только по сигналу с «Ростислава» идут в гавань для затопления. По выполнении последнего миноносцы снимают с пароходов команды, и весь отряд возвращается к флоту.
Здесь нельзя не отметить, прежде всего, что, хотя план этот был утвержден командиром «Ростислава» как начальником отряда, но разработка деталей плана была им поручена, ввиду ухода его с кораблем в море, старшим начальникам частей, входящих в состав экспедиции. Таким образом, целый ряд подробностей не мог быть известен ответственному исполнителю операции, лишенному, прежде всего, возможности руководить последними приготовлениями, проверить подготовку и иметь уверенность в одинаковом понимании всеми частями своих задач. Нахождение начальника экспедиции в течение самого горячего времени подготовки операции со своим кораблем в море (20–23 декабря) нельзя не признать существенным недостатком организации, предопределившим, как мы увидим ниже, ряд ошибок и бессвязность действий.
Выход флота 20 декабря был не только очередным крейсерством боевого ядра в море. В целях предупреждения свободного выхода германо-турецких крейсеров из пролива командование решило соединить операцию закупорки Зунгулдака с предварительной постановкой у входа в Босфор большого минного заграждения (600 мин{70}), для чего был выделен отряд заградителей («Алексей», «Ксения», «Георгий» и «Константин») под прикрытием 3-го дивизиона миноносцев{71}, который в ночь с 21 на 22 декабря и поставил это заграждение[34]. Флот прикрывал постановку с моря и по окончании ее проводил заградители к Севастополю.
При подходе к Севастополю заградители были отпущены в базу, а флот остался в море, ожидая подхода отряда, предназначенного для закупорки. 23 декабря около 9 ч к флоту присоединился в море отряд пароходов вместе с крейсером «Алмаз» и 6-м дивизионом миноносцев{72} . В 14 ч 30 мин по сигналу командующего «следовать по назначению» отряд с «Ростиславом» во главе отделился от флота и лег курсом на Зунгулдак. Головным шел «Ростислав», затем пароходы, «Алмаз» и миноносцы. Так как в скором времени пароход «Эрна» получил повреждение машины, то «Ростислав» взял его на буксир, вследствие чего отряд двигался ходом около 5,5 узлов. Ввиду свежей погоды, начальник отряда разрешил миноносцам держаться по способности, сохраняя строй. До 23 и флот поддерживал связь с отрядом, затем отошел на W и, пройдя некоторое время этим курсом, лег на Зунгулдак. Около часа ночи 6-й дивизион, получив от «Алмаза» место, отделился от отряда и, обогнав его, направился к Зунгулдаку для выполнения своей задачи[35].
С наступлением темноты «Ростислав» почти перестал видеть свои задние мателоты и лишь с трудом
