крейсеров и миноносцев для наличных задач, считал опасения начальника приморского фронта преувеличенными и находил, что задача недопущения десантов в район Батума решается блокадой флотом западной части анатолийского побережья.
Когда непосредственная опасность Батуму миновала, и его гарнизон, усиленный подкреплениями, предпринял операцию наступления на Трапезунд, флот уже пополнился новыми линейными кораблями и нефтяными миноносцами и мог выделить некоторые силы для постоянных совместных действий с армией. Но здесь произошло расхождение во взглядах обоих командований на методы борьбы, о чем будет говориться нами дальше. В разбираемый же начальный период недоразумения возникали главным образом из-за вопросов подчиненности и из-за предъявления к кораблям требований, которые они не имели возможности выполнить. Способствовали этому и личный характер Ляхова, и общее незнакомство сухопутных начальников с элементами кораблей и их тактическими возможностями. Так, например, нередко были случаи требования о срочном выходе в операцию кораблей, только что вернувшихся с моря и не успевших еще принять запасы топлива или требовавших выщелачивания котлов. Опоздания, вызванные такими приемками, влекли за собой приказы с выговорами и предупреждения о предании в случае повторения суду. Приткновения корабля к отмелям, обычное явление при плавании в прибрежных водах при необходимости близко подходить к берегам для обстрела, также вызывали упреки и выговоры, Еще более недоразумений порождали поручения выполнить ту или иную операцию в условиях штормовой погоды, когда качка лишала миноносцы и другие корабли возможности пользоваться своей артиллерией. Такие явления, проистекавшие из-за незнакомства сухопутного командования с условиями морских операций, вызывали взаимное недоверие и отсутствие единства в действиях, требуя вмешательства высших инстанций{136}.
Попытки морского командования внести ясность во взаимоотношения не приводили к результатам. Для командования тем более было трудно судить об обстановке, что сведений о ней поступало очень мало, и комендант крепости не сообщал командованию своих намерений. Невозможность иметь суждения, какие задачи и при какой обстановке должны разрешить батумские корабли, уже неоднократно вызывала запросы командования.
Еще в начале декабря оперативный отдел штаба флота телеграфировал в Батум, что «за последнее время поступает очень мало известий из Батума, между тем флот может помочь крепости, только зная все своевременно».
По-видимому, генерал Ляхов находил это вмешательством в его сферу действий, потому что вслед за этим командующий флотом счел нужным определить взаимоотношения, послав ему телеграмму: «В начале войны было установлено, что я даю в распоряжение коменданта крепости некоторую часть сил флота при условии, что комендант крепости подчинен мне во всем, что касается действий на море, поэтому ожидаю ежедневно вечером телеграммы о действиях на море и о движениях наших и неприятельских кораблей. Кроме того, желая всячески содействовать успешной обороне крепости, прошу периодически изведать меня об общем положении телеграммами, так как только своевременное осведомление позволит мне вовремя помочь крепости, до которой дойти требуется около сорока часов».
Глава 6
СОВМЕСТНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ФЛОТА И ПРИМОРСКОГО ОТРЯДА В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД
Операции на приморском направлении, носившие вначале характер пограничных стычек, вскоре приняли для Батума угрожающий характер.
Подтянув к ноябрю к району Хопы достаточные силы, турки 16 ноября несколькими группами перешли в наступление по направлению к границе. Из них правая группа атаковала Артвин, а три остальные, выдвинув заслон против отряда, занимавшего Лиман в количестве около 1000 чел., двинулись через границу по трем почти параллельным ущельям, угрожая занять коммуникационную линию Артвин — Борчха — Марадиды и зайти в тыл Батуму. Получив об этом сведения, комендант Батумской крепости бросил сюда почти все наличные силы. Последним удалось парализовать движение турецких групп и даже частью перейти в наступление, когда неожиданно отряды подверглись с тыла и флангов ночному нападению восставших аджарцев. Удар был настолько неожидан и произведен в такой благоприятной для противника горной местности, что отряды быстро смешались, потеряли ориентировку и вскоре, поддавшись панике, в беспорядке отступили назад. Растерявшееся командование, преувеличив результаты успехов неприятеля и опасаясь уже за Батум, отозвало все наличные силы от Артвина ло Лимана и сосредоточило их в крепости, чем позволило туркам занять Артвин, Борчху, а со стороны приморского фронта — все передовые посты: Лиман, Макриал, Сарп и Гоние и почти вплотную подойти к реке Чорох. Таким образом, в течение двух суток, с 16 по 18 ноября, был утрачен весь прибрежный район, представлявший плацдарм крепости до границы.
Для восстановления положения после усиления гарнизона крепости подкреплениями был предпринят ряд операций, во время которых корабли Батумского отряда поддерживали наступление обстрелом постов и позиций, перевозили небольшие отряды разведчиков и уничтожали каботаж в районе Хопы.
Несогласованность действий различных отрядов вынудила кавказское командование после двукратной смены комендантов крепости значительно усилить гарнизон и дать новому коменданту генералу Ляхову категорическое приказание отбросить турок за пределы Чорохского района и, перейдя на неприятельскую территорию, стремиться оттеснить противника как можно дальше от Батума.
Однако для уверенного наступления по побережью прежде всего требовалась постоянная поддержка флота; наличные корабли Батумского отряда, представляя собой примитивно вооруженные транспорты, могли оказывать поддержку лишь в непосредственной близости от крепости, требовали своего действительного прикрытия и во всяком случае не годились для осуществления тех замыслов, которые питало сухопутное командование, начав систематическую операцию наступления на приморском направлении.
По мере того как войска восстанавливали утраченное положение и продвигались вперед, кораблям Батумского отряда стали даваться задания, явно не отвечающие их силе и возможностям. Предвидеть на первых порах, во что выльется начатая Ляховым операция, было трудно. Пока она носила характер «вылазки» гарнизона, не выходившей за пределы Чороха, наличные корабли могли с некоторым успехом выполнять отдельные задачи, но с того момента, когда успехи Кавказского фронта на сарыкамышском и Ольтинском направлениях потребовали развития операций и на приморском, обстановка требовала введения в действие боевых кораблей, способных к несению постоянной службы в любых условиях погоды, и, в первую очередь, миноносцев.
На просьбы усилить боевые средства отряда морское командование, занятое в этот период борьбой на главных направлениях, могло обещать лишь периодическую посылку миноносцев для обхода берегов Лазистана. Поэтому в целях усиления своих боевых средств начальник Батумского отряда должен был прибегнуть к импровизированному вооружению транспортов и пароходов, оказавшихся в Батуме в момент объявления войны.
Из них в первую очередь были вооружены артиллерией транспорт «Буг», пароход «Принцип», катера лоцмейстерской службы и заградитель «Дыхтау», на который были поставлены снятые с крепости мортиры для ведения перекидного огня по отдаленным от берега неприятельским позициям, закрытым от прицельного огня с моря складками местности.
С этими средствами и выполнялись боевые поручения в начальный период операций на побережье Лазистана, вылившихся впоследствии в совместную операцию армии и флота для овладения Трапезундом.
Бомбардировки «Breslau» Поти и «Goeben» Батума показали, что неприятель уделяет значительное внимание этому району и что можно ожидать его посещений и в дальнейшем. С целью усилить оборону подступов, 14 ноября заградителем «Дыхтау» было поставлено добавочно минное заграждение перед Батумом и Поти из числа присланных в октябре 100 мин. Начавшееся в последних числах ноября наступление отрядов гарнизона по побережью вскоре убедило начальника отряда, что для оказания
