В своем докладе кавказскому командованию[93] от 18 марта, то есть через две недели после занятия Ризе, генерал Ляхов пишет: «При выполнении предстоящей операции овладения Трапезундом в основу наступательных действий необходимо положить последовательное овладение районом, причем конечной целью операции поставить занятие положения, прочно обеспечивающего владение Трапезундом и возможность не допустить успеха турок в случае их попытки переходом в наступление захватить обратно в свои руки побережье Черного моря».
Свою задачу Ляхов разбивал на три частные задачи, выполнение коих он связывал с последовательным занятием районов от Ризе до Офа, от Офа до Сюрмене и отсюда до Трапезунда и Платаны. Выполнение этих операций по времени было связано им с продвижениями смежного отряда генерала Пржевальского, действовавшего на байбуртском направлении и прикрывавшего левый фланг приморского фронта от прорыва или обходов со стороны материка.
В задачу флота за период выполнения всей операции Ляховым ставилось:
— для первой задачи — перевозка тактического десанта (одного батальона) в тыл неприятелю, в район Аюан-Джиера; обеспечение безопасности высадки и бомбардировка левого фланга турецких позиций при наступлении Приморского отряда;
— для второй задачи — содействие наступлению войск Приморского отряда бомбардировкой турецких позиции;
— для третьей задачи — обеспечение безопасности высадок у Сюрмене и Платаны, перевозка десантных отрядов к пунктам высадки, бомбардировка фортов и батарей Трапезунда, содействие корабельным огнем атаке сухопутными войсками турецких позиций и организация подвоза боевых припасов и продовольствия для отряда.
Исходя из этих задач. Ляхов определял необходимые ему силы флота в составе одного линейного корабля с двумя миноносцами для его прикрытия, двух канонерских лодок и четырех миноносцев. На эти корабли ложились задачи прикрытия фланга наступления отряда, десант у Офа и высадка 1-й и 2-й пластунских бригад у Сюрмене{185}, а также прикрытие движения транспортов и «эльпидифоров» из Батума и Ризе со снабжением. Кроме того, для самого подвоза требовалось выделить в постоянное распоряжение Приморского отряда четыре «эльпидифора», а для перевозки пластунских бригад при выполнении десантов — 12 «эльпидифоров» и 10 транспортов.
На главные силы флота ложилась задача вести стратегическое прикрытие всей операции.
Таким образом, мы видим, что план действия генерала Ляхова представлял собой продолжение того фронтального наступления, которое осуществлялось им и до того времени. При этом вся операция не была рассчитаны по времени, так как решение отдельных задач связывалось с действиями и достижениями определенных рубежей смежного отряда Пржевальского. Что касается флота, то он оказывался на неопределенное время связанным у анатолийского побережья. Так как замена одного стратегического десанта рядом тактических все равно требовала прикрытия флота, раз высадка делалась на обороняемом противником побережье.
Требуя оставления в своем распоряжении Батумского отряда прежнего состава («Ростислав», «Кубанец», «Донец», шесть миноносцев) и придания к нему отряда десантных судов, Ляхов считал, что десантные операции и вся подготовка к ним будут выполняться под его непосредственным руководством, в нужные моменты, имеющимися силами и средствами.
Ознакомившись с этими соображениями, морское командование снова сообщило кавказскому командованию свои соображения (см. приложение 9) о наиболее выгодном, по его мнению, плане занятия Трапезунда при помощи солидного десанта[94].
Однако оказалось, что план генерала Ляхова был уже принят. По-видимому, несмотря на эрзерумское соглашение и другие взаимные обязательства, сухопутное командование усматривало в предложении решительной десантной операции стремление флота скорее «развязаться» с необходимостью выделения своих сил и вообще избегнуть хлопот, связанных с осуществлением совместных действий. Между тем с момента занятия Трапезунда перед Кавказской армией вставал существенные вопрос о возможностях дальнейшего наступления, всецело связанные с переносом всего снабжения на море. С продвижением русских войск за Эрзерум, к Байбурту и Битлису, снабжение их сухим путем из тыла делалось совершенно невозможным, и армии были бы обречены на голод. Необходимо было наладить питание морем, и кавказское командование неоднократно возбуждало вопрос о выделении для нужд армии новых транспортных средств в дополнение к имеющимся. Не разбираясь в морской обстановке, сухопутные руководители считали, что морская коммуникация может быть обеспечена только при наличии ближайшего прикрытия ее флотом и, исходя из этого положения, находили необходимым постоянное пребывание его в данном районе. В дальнейшем такой взгляд сухопутного командования, совпавший с воззрениями ставки на этот вопрос, привел к выделению на постоянное пребывание в юго-восточном районе (Батум — Трапезунд) целой бригады линейных кораблей с соответствующим числом миноносцев и вспомогательных судов.
В своем докладе в морской штаб ставки адмирал Эбергард давал следующую оценку принятого к выполнению плана генерала Ляхова «План операции Приморского отряда — для флота самый невыгодный, так как заключается в постепенном продвижении по берегу, последовательно беря в лоб одну позицию за другой. При этом плане от флота требовалось постоянное прикрытие позиций от нападения неприятельских кораблей, поддержка огнем наступления правого фланга и переброска небольших десантов в тыл неприятельского расположения. Этот план надолго приковывает силы флота к юго-восточной части моря и тем лишает его возможности поддерживать в прежнем объеме блокаду Прибосфорского и Угольного районов, а также активно бороться с неприятельским флотом, который за последнее время стал усиливаться подводными лодками. Этот вынужденный переход флота к более пассивной по отношению к неприятельскому флоту деятельности, естественно, повлек за собой более свободное развитие деятельности неприятеля, крейсеры которого стали снова появляться у наших берегов, а подводные лодки — беспрепятственно действовать на путях нашего каботажа, столь нужного для экономической жизни страны и нашей армии».
Эти взгляды, высказываемые командованием и позже, создавали, таким образом, впечатление об уклонении флота от совместных действий с армией и невозможности для него одновременно выполнять какие-либо другие ответственные задачи.
Не вдаваясь в анализ действий и поступков командования по выполнению этих последних, мы можем лишь констатировать следующее.
1. Наличие взаимного непонимания командованием друг друга, несмотря на заключение всяких соглашений.
2. Сухопутное командование определенно не понимает морской обстановки и в течение всей операции, длящейся полтора года, избирает способы ее выполнения, не только невыгодные для флота, его связывающие, но и невыгодные для себя. Имея перед собой противника и численно, и технически слабейшего, получая самую разнообразную поддержку флота, сухопутное командование применяет самый длительный, самый трудный и самый сложный способ борьбы.
3. Морское командование вполне право, когда предлагает способ коротких энергичных ударов, но его предшествующее отношение к десантным операциям вообще, а к крупным в особенности, неподготовленность транспортных средств и явно сквозящее нежелание брать на себя слишком большую ответственность — все это, известное сухопутному командованию, не внушает того доверия, из которого рождается вера в успех. Сухопутное командование предпочитает поэтому понятные ему примитивные способы борьбы с сохранением средств флота в своем распоряжении.
4. Сухопутное командование вправе относиться недоверчиво к утверждениям морского командования, что требования армии отрывают флот от других серьезных обязанностей, так как морское командование, выделяя временами самые ограниченные средства флота для поддержки приморского фронта и доказывая, что оно лишено возможности дать больше, время от времени притягивает сюда весь флот для сравнительно ничтожных задач{186}.
5. Большинство осложнений в вопросах совместных действий является результатом не только недоговоренности, но и отсутствия живой постоянной связи. При армии и ее командовании нет авторитетных уполномоченных представителей морского командования, которые могли бы разрешать на местах возникающие вопросы и создавать единое понимание идей и способов выполнения операций. Это было
