родственница, которая живет в городе.
После окончания четвертой лекции староста сама ловит меня в коридоре.
– Ну что, господин Темный Маг, Вы удовлетворены выигрышем? – спрашивает она с вызовом.
– Более чем, Кэт, более чем, – расплываюсь в улыбке, – я-то иллюзий не вижу.
И пока стремительно краснеющая девушка пытается набрать воздуха в грудь, ретируюсь.
Примерно через час меня вызывают к куратору. Катарина уже там – глаза опущены, на щеках румянец. Вроде как раскаивается. Я за собой вины не чувствую. То есть чувствую немного, но с формальной точки зрения я кругом прав.
Выволочка длится минут пять. Даже мне становится немного стыдно. Заканчивается все тремя днями карцера. Для обоих.
– Я-то тут при чем?! – возмущение мое не совсем искренне, но вдруг сработает.
– Хочешь сказать, что ты не виноват?
– Поверьте, мэтр, я даже пытался отговорить ней-Эссен. Она сама может это подтвердить, если врать не будет.
Катарина коротко кивает. Иного я от нее и не ожидал.
– Даркин, поверь, я могу дословно процитировать тот диалог. Ты ведь ее провоцировал. И одновременно прикрывался от неприятностей. Скажешь я не прав? Так что посидите вместе.
– Вместе не надо! – пугаюсь я.
– Что так? – в голосе но-Шейна ирония, но я отвечаю совершенно серьезно.
– Она все время будет бояться, что я ее изнасилую. А я все время буду бояться, не совладать с собой и все-таки ее изнасиловать.
– Не беспокойся, в одну камеру Вас не посадят. Можете идти. Вас проводят.
И уже в спину:
– Даркин, тебе не стыдно издеваться над девушками?
– Ну, если им не стыдно издеваться надо мной, – пожимаю плечами и выхожу из комнаты.
Карцер – брат близнец моей первой комнаты в Академии. И тоже весь облицован арнирием. Жить можно. Я уж боялся, что меня кинут в тот каменный мешок, где держали после суда. Увы, взять с собой книгу мне не разрешили. Зато появилась куча свободного времени для работы с памятью. Как-то подзабросил я это в последние дни. Так что все три дня я отрабатывал базовые танцы мак-ши (насколько позволяло свободное пространство) и совершенствовал ментальные техники. Это помогало отвлечься от чувства голода. Хлеб и вода – не та диета, что нужна здоровому мужскому организму. Но все рано или поздно заканчивается. На свободу я вышел просветленным, но жутко голодным и грязным. Ладно, это мелочи. Главное, что вышел.
Глава 13
В четв… тьфу, в зифен (все никак не могу привыкнуть, что последний день учебы это не пятница, а последний день декады ни разу не воскресенье) после занятий мы с Виссой обговорили план предстоящих мероприятий. Алкоголь я протащил заранее, так что моей задачей было еще вывести из строя сигнализацию на входе в женское крыло. Висса взялась провести на вечеринку Элизу в качестве музыкального сопровождения. В принципе, я тоже мог проводить гостей на территорию академии, но это вызвало бы ненужный интерес со стороны администрации. Уточнив время диверсии, я направился домой. Черт, я все-таки назвал домом эту комнатку в зверинце. Но с другой стороны – я ведь действительно там живу. Да и, надо быть честным хотя бы с собой, мне безумно хочется стать здесь своим. Почувствовать себя частью общества. Умом я понимаю, что одним из них мне не стать, но подсознание отказывается считать комнату камерой, а всех окружающих врагами. Так и с ума сойти недолго.
К концу пятнадцатого тайса (примерно семь вечера) я уже у входа в общежитие. Вахтерши на месте нет – девушки отработали свою часть плана на 'пять'. Вырубаю встроенную в косяк сигналку, и вешаю на ручку двери красный платок – символ для остальных, что путь свободен.
Сама вечеринка проходит в неком подобии общей гостиной, расположенной на этаже. Поначалу все похоже скорее на светский раут – десятка два юношей и девушек прохаживаются по комнате, чинно беседуя вполголоса. Что интересно, это не выглядело смешным, даже если учесть, что большинству из присутствующих и шестнадцати еще не исполнилось. Впрочем, с увеличением количества выпитого (кстати, отличный коктейль! Надо будет рецепт узнать) общение становится все более непринужденным. Висса исполняет роль хозяйки, Элиза – музыкального сопровождения. Через некоторое время пришла пора песен. Хелависа пока отбивалась от настойчивых просьб что-нибудь исполнить. И тут вспомнили обо мне.
– Даркин, а Вы ведь обещали мне полностью исполнить ту песню, что посвятили Хелависе, – обратилась ко мне Ольса. Я поначалу и не понял о чем речь, но если учесть, что соседку Виссы я видел всего пару раз, то это может быть только 'Её глаза'.
– Прошу прощения, но я не играю ни на одном из музыкальных инструментов, да и голос у меня не слишком красивый. К тому же песня на моем родном языке – вы ее просто не поймете.
– Даркин, ну ты как маленький, – вмешалась Висса, – ты ведь умеешь создавать мысленную связь? Я покажу, как соединиться сразу со всеми. Твое дело только вытащить из памяти песню и протранслировать ее остальным.
Это действительно оказалось несложно. Я прикрыл глаза, окунаясь в поток звука.
– Действительно про Хелавису, – улыбнулся тот самый рыжий парень, который комментировал дуэль, – только я не узнал ни одного инструмента. Это песни горцев?
– Простите, господин, – вмешалась в разговор Элиза, – это действительно очень красивая и необычная песня. А есть ли у Вас что-нибудь для скрипки?
Остальные поддержали ее, требуя продолжения концерта. Так, а что я знаю из произведений для скрипки? Разве что 'каприз' Паганини. Хотя, нет. Есть кое-что еще. Когда я создавал связь, на лицо сама собой выползла ухмылка. Убедившись, что все готовы, я нашел нужное воспоминание. И разразился шторм! Все-таки это одна из лучших композиций Ванессы Мэй.
Слушатели выглядели слегка пришибленными.
– Безумно! – восхищенно выдал рыжий, очумело тряся головой.
– Это точно была скрипка? – слабым голосом спросила Элиза, одним глотком выпивая поданный бокал.
– Основным инструментом действительно была именно скрипка.
И тут случилось странное. Я почувствовал чужое ментальное воздействие и ощутил себя частью многорукого организма с дюжиной глаз и рук. Я видел падающую на пол бутылку. Знал, что уронивший ее парень, не успеет схватить бутылку в воздухе, но может поддеть ее ногой, отправляя в полет. Четко осознавал, что вон тот парень в синем камзоле сейчас должен сделать шаг в сторону, чтобы бутылку поймать. А я в свою очередь должен бросить стоящий рядом со мной пустой бокал в спину девушке с волосами, заплетенными в две косы. Знание пришло мгновенно, как вспышка. Выполняю требуемое действие и вино из пойманной в полете бутылки льется в подставленный девушкой бокал. Ощущение
