— Черт тебя возьми, старлей, — раздраженно проговорил загорелый, — ты не забывай, кто ты и кто я, понятно?
— Да я помню, товарищ майор. Вы приказываете найти женщину, но чтобы об этом никто не знал.
— Да пойми, Дымов, я тебе не как подчиненному приказываю, а как человек человека прошу. Потом я тебе все объясню.
— Ну, не знаю. Не встречал я такой. Но если выйду на нее, сразу сообщу.
— Вот и прекрасно. А я тебе все объясню, и, думаю, ты меня поймешь.
— Нет такой, — сказал подполковник. — Может быть, она живет без регистрации. Надо будет послать своих по квартирам. Митин их всех знает.
— И тебя, значит, впряг Митин? — усмехнулся плотный усатый капитан милиции. — Что-то, видать, бабенка намутила, — покачал он головой.
— А почему ее негласно ищут? — спросил рыжеволосый худощавый капитан.
— А черт их разберет, — отмахнулся усатый. — Митин приказал, но так, чтоб, не дай Бог, начальство не узнало. Денег пообещал. Я буду опрашивать своих и тебе советую. Митин та еще сволочь, и покровитель у него в министерстве имеется. Криминала нет, ну а деньги — так это вроде как в благодарность. В общем, мой тебе совет, Курин, — не трепыхайся. Если поедешь куда-нибудь или встретишь кого-то со своего участка, спроси. А если откажешься или настучишь, себе дороже будет, начальство наверняка в курсе.
— Тебе, Морзин, хорошо говорить, до пенсии остался год с небольшим. А мне еще…
— Поэтому и советую, — перебил Морзин.
— Вот черт, — пробурчал, садясь за стол, Дымов.
— Ты чего за столом черта вспоминаешь? — сердито спросила мать.
— Да тут творится черт знает что.
— Не надо за столом черта упоминать, Митя… Степан, — позвала мать, — обедать иди.
— А наш слуга государев явился? — вошел в кухню высокий седой мужчина.
— Здорово, папа, — кивнул Дмитрий.
— Никак снова что-то на твоем участке произошло? — усаживаясь, спросил отец. — Ты мрачнее тучи.
— Да понимаешь, майор Митин нарисовался. Я думал, с проверкой, а он о женщине стал спрашивать. Я сказал, что такой не знаю. А он требует — ищи. Я спросил: она что, преступница или пропавшая без вести?
— Ума у тебя мало, — пробурчал отец. — Начальство не любит, когда подчиненный вопросы задает, тем более если дело нечисто. Участковый — глаза, уши и сторожевой пес. Он должен знать все и всех на своем участке. Ты представь, а вдруг найдут ее, эту барышню, у тебя? Так что давай работай. Хорошо еще поговорил с тобой Митин. А то ведь он такой пес, что съест и не подавится. Мужик жесткий и сволочь конченая, это я точно знаю. Весь в папашу своего, а подполковника Митина убили, как только на пенсию вышел. Ну конечно, искать начали преступников, которые вроде ему отомстили. Но это были только слова. Он был тем, кого теперь называют оборотнями. Да, — увидев удивленный взгляд сына, кивнул отец, — и в наше время их полно было. Я ушел в отставку из-за ранения, но, видит Бог, не удержался бы я в то время — или убил кого, или меня бы шлепнули. Конечно, не все сотрудники сволочи, хотя тут как посмотреть. Думаю, что любой от лишней пары тысяч не откажется.
— Погоди, пап, значит, и ты брал?
— А то нет? — усмехнулся отец. — Но повторяю: если человеку чем-то помог, то бутылочку мы с ним распивали. А поиски этой дамочки ты целью своей жизни не ставь, опрашивай население своего участка, и все, к другим не суйся.
— У Тишенко какая-то молодая женщина живет, — вспомнила мать.
— А ребенок у нее есть? — спросил сын.
— Нет.
— Значит, не она.
— А ты проверь, — посоветовал отец. — Может, ее из-за ребенка и ищут. Но все-таки особо не лезь в это дело, поскольку неизвестно, что там и как, а я поговорю с мужиками знакомыми и дам им задание — если что узнают о молодой с ребенком, пусть сразу сообщат. Сколько ей лет-то?
— Двадцать шесть, сыну шесть, зовут Денис. Она Дорофеева Евгения Эдуардовна. Рост средний, красивая, русая, глаза серые. Это все, что я знаю. Прописка московская. Впрочем, если она сейчас снимает комнату, то без регистрации, поскольку знает, что ее ищут.
— В каком году она умотала из Москвы? — спросил отец.
— Не знаю.
— Если давно, то странно, что только сейчас искать начали. Если недавно, то тем более не дали бы ей уехать. Раз кто-то ищет, значит, нужна она. Видно, давненько умотала и, возможно, из-за ребенка. Ей, говоришь, двадцать шесть, мальчонке шесть… Точно, из-за ребенка она умотала. А сейчас зачем-то потребовалась. Если бы из-за любви или беспокойства, то в милицию обратились бы, а не к Митину. Хотя, может, к Пескареву. Вот по кому тюрьма плачет. Она, видно, раньше тут бывала, потому что ни с того ни с сего здесь искать ее не стали бы. А что еще известно?
— Ничего, пап, это меня и насторожило, даже фотографии нет.
— А если муж сбежавшую с ребенком жену разыскивает? Помогу я тебе. Правда, если бы она была здесь, кто-кто, а бабы знали бы. Ты, Оксана, порасспрашивай своих знакомых. Может, знает кто молодую женщину с сыном Денисом.
— Поговорю, — согласилась жена.
— Но ничего не объясняй.
— Конечно, нет.
— А к Тишенко ты сходи, Митя, вдруг эта самая Женя и есть. Завтра же и иди.
— Обязательно, — кивнул Дмитрий.
— Пойдем сейчас, я давно у Юрьича не был. Вот и проведаем эту квартирантку, посмотрим.
— Женя, — сказала Валентина Анатольевна, — у тебя есть враги?
— Враги? — поставив чашку, удивилась Женя. — Нет, — она засмеялась, — я никому не делала зла. А почему вы спросили?
— Так… — Валентина Анатольевна вздохнула. — Ты рассказывала Ире…
— Давайте не будем об этом, — попросила Женя. — Больше шести лет я никому не нужна. Да, Андрей Бошко грозил, что отомстит мне за унижение и позор. Это его слова, и я первое время очень боялась. Но когда родился Дениска, все страхи пропали. Я сначала жалела, что уехала от дедушки и бабушки, они поняли бы меня, но вернуться не смогла, боялась разговоров, сплетен. Хорошо, что Ирина…
— А чем ты помогла ей? — поинтересовалась Валентина Анатольевна.
— Ее маме нужна была операция, а денег у Иры не было. И я украла у Дорофеева двадцать тысяч евро. Этих денег хватило на операцию. Вот и все.
— Понятно. И все началось из-за этих денег?
— Нет, Дорофеев меня простил, потому что хотел выдать меня замуж. Зато потом я услышала, какая я сучка.
— А кто этот Дорофеев? Он твой любовник или…
— Отец. Но я не хочу о нем вспоминать. И прошу вас, давайте никогда не говорить о нем.
— Хорошо. — Валентина Анатольевна нахмурилась. — Но я все-таки вернусь к твоему отцу. Недавно я читала, что в Белоруссии было покушение на Дорофеева Эдуарда Анатольевича. Это он?
— Наверное, он. Жалею, что его не убили.
— Но в случае гибели Дорофеева твой сын и ты будете иметь миллионы.
— Мне ничего не надо. Возможно, это глупость, но мне от него ничего не надо. Ни-че-го.
— Евгения, в случае кончины твоего отца ты получишь все, хочешь ты этого или не хочешь. Я тебя
