ближе во времени и пространстве к вражеской армии и где создается угроза неприятельским коммуникациям, и, таким образом, на начальной стадии боевых действий часто бывает трудно найти отличие между стратегическим и тактическим маневром.
В психологической сфере нарушение устойчивости противника — это результат воздействия на мысли командира физических эффектов, которые мы перечислили. Впечатление это значительно усиливается, если осознание того, что он оказался в невыгодном положении, происходит для него неожиданно и если он понимает, что не в состоянии противодействовать вражескому маневру. Психологическая дислокация в самом деле фундаментально проистекает из этого чувства, что ты оказался в ловушке. Именно поэтому физическое воздействие на тылы противника чаще всего вызывает психологический эффект. Армия, как и человек, не может надежно защитить свой тыл от удара, не развернувшись, чтобы использовать свое оружие в новом направлении. «Поворот» временно выводит армию из равновесия, как это происходит и с человеком, и в первом случае период нестабильности неизбежно длится много дольше. Как следствие, мозг намного чувствительней к любой угрозе со спины. Напротив, прямое наступление увеличивает устойчивость противника как в физическом, так и в психологическом отношении, что приводит к увеличению силы его сопротивления. При фронтальном давлении противник отступает назад к резервам, базам снабжения и подкреплениям, тем самым восстанавливая свои силы. В лучшем случае таким фронтальным ударом достигается напряжение сил противника, а не его разгром.
Таким образом, обходная операция вражеского фронта и выход противнику в тыл имеет целью не только избежать сопротивления на своем пути, но и решить всю задачу. В самом глубоком смысле она выбирает линию наименьшего сопротивления. В психологической сфере этому есть эквивалент — линия наименьшего ожидания. Это две стороны одной и той же монеты, и, чтобы осознать это, надо расширить наше понимание стратегии. Потому что если мы изберем то, что явно похоже на линию наименьшего сопротивления, ее очевидность также будет заметна и оппоненту, и эта линия уже может перестать являться той, где сопротивление наименьшее. При изучении физического аспекта мы никогда не должны терять из виду аспект психологический, и только когда они оба сочетаются, тогда мы получим истинную стратегию непрямых действий, рассчитанную на то, чтобы лишить противника устойчивости.
Таким образом, мы видим, что простой факт марша войск непрямым курсом в направлении противника и в тыл его войск не представляет собой стратегии непрямых действий. Искусство стратегии — не столь простая вещь. Вначале движение может быть непрямым по отношению к фронту противника, но, разгадав замысел — выход в его тыл, — противник может перегруппировать свои войска, и тогда движение снова станет прямым по отношению к новой линии фронта.
Из-за риска, что враг может осуществить такое изменение фронта, обычно, а часто и обязательно, этой дислоцирующей операции предшествовала операция или операции, которые, возможно, лучше всего классифицировать как «отвлекающие», или в прямом смысле «разделяющие на части». Цель этого «отвлечения» состоит в том, чтобы лишить противника свободы действий; и это отвлечение должно производиться как в физической, так и в психологической области. В физической области действия по отвлечению внимания должны привести к рассредоточению сил противника или к использованию их на второстепенных направлениях с тем, чтобы эти силы не могли оказать эффективного противодействия нанесению удара на решающем направлении. В психологической области тот же самый эффект должен получаться с помощью эксплуатации страха и обмана противостоящего командования. «Каменная стена» Джексон понял это, когда сформулировал свой стратегический девиз — «мистифицируй, вводи в заблуждение и изумляй». Потому что мистифицировать и вводить в заблуждение и есть «отвлечение», а внезапность — важнейшая причина потери равновесия. И за «отвлечением» мыслей неприятельского командира следует отвлечение его войск. Потеря им свободы действий — это последствие потери им свободы концепции (образа мыслей).
Более глубокая оценка того, как психология пронизывает и доминирует над физической сферой, имеет косвенное значение. Потому что она предупреждает нас об ошибочности и поверхностности попыток анализировать и создавать теории о стратегии в математических терминах. Рассмотрение ее в количественном отношении столь же ошибочно как если бы вопрос состоял лишь в превосходящей концентрации сил в выбранном месте, так и в представлении ее геометрически в виде задачи с линиями и углами.
Часть вторая
Мировая война 1914–1918 годов
Предисловие
Когда эта книга впервые появилась в черновом виде, я воздержался от включения в нее каких-либо исследований по теме войны 1914–1918 годов, чувствуя, что, хоть и имеется в избытке материал из архивов или личных свидетельств, атмосфера была все еще слишком накалена противоречиями в обществе и личными интересами, чтобы позволить надеяться на бесстрастный прием любой попытки вынести вердикт. Я стремился к тому, чтобы то, что я считал жизненно важными и истинными уроками, очищенное от прошлого для будущего, не было испорчено такой атмосферой. Моя цель состояла не в том, чтобы разжигать противоречия, а в том, чтобы стимулировать научный дух поиска.
Кроме того, я не считал, что детальное изучение этого периода истории совпадало с моими целями. Надо было использовать стекло прошлой истории — некую амальгаму из опыта как древнего, так и современного мира, — чтобы создать микроскоп, благодаря которому читатель мог бы сам извлечь для себя уроки из войны 1914–1918 годов. А увеличительная сила этих линз представлялась достаточно мощной, чтобы он смог четко усвоить эти уроки.
Но дружественные мне критики, которым я разослал этот первый вариант, призвали меня включить и анализ событий 1914–1918 годов, чтобы координировать прошлое с этим опытом, и на том основании, что все еще мало студентов и курсантов имели удовольствие и возможность просеять массу исторического материала. Если, действуя в согласии с их предложениями, я потревожу какие-то старые раны, то это будет из-за ошибочности моего суждения, а не из-за того, что я имел такое намерение. Но, ограничивая исследование простым анализом того, насколько далеко применялось, соответственно, прямое и непрямое действие, а также фактических последствий, я надеюсь, что смогу успешно провести свой корабль между отмелями эмоций и предрассудков. А чтобы оградиться от зон противоречий, это исследование будет ограничено главным образом областью стратегии, стратегии в различных кампаниях с совсем немногими экскурсами в область военной политики.
Глава 9
Западный театр военных действий, 1914 год
Отправная точка анализа кампании на Западном фронте должна быть связана с предвоенными планами. Франко-германская граница была короткой, всего лишь около 240 километров длиной, а поэтому оставляла слишком мало места для маневра армейских масс, который создала и развила система воинской повинности. На юго-восточной оконечности эта граница касалась Швейцарии, а после короткого отрезка плоской местности возле Бельфора она на протяжении 112 километров шла вдоль гор Вогез. Далее эта линия продолжалась почти непрерывной цепочкой крепостей, среди которых опорными были Эпиналь, Туль и Верден, а сразу же за последней из названных лежала граница с Бельгией и Люксембургом. В период возрождения и реконструкции, который последовал за катастрофами 1870–1871 годов, французский план состоял в том, что за первоначальной обороной, основанной на пограничных крепостях, последует
