полные сто восемьдесят градусов. — Говорят, Тараканчик наш при смерти. У него редкая тяжелая болезнь. Ей даже название еще не придумали. Он тает изнутри. Прямо как мороженое. Шоколад есть, а пломбир уже весь вытек.
— Вы слышали? — шепталась с девчонками из соседнего класса Валька Ромашкина. — У нас новенький появился. Папа с ним в детстве йогой занимался, он может на гвоздях спать и шурупы глотать. А еще он человека насквозь видит и мысли читает на расстоянии. У нас один есть, хотел новенького стулом по голове стукнуть, так он мысль заранее прочитал и велел не делать этого. Во!
— Вы слышали? — вокруг отличника Сереги Шейкина собралась кучка мальчишек. — Наш Тараканов- то под обвалом побывал, и теперь ему везде враги мерещатся. А еще он умеет книгу сквозь обложку читать и взглядом за угол загибать. Поэтому он в отличники и выбился. Когда идет отвечать, на парте открытую книгу оставляет, а потом от доски ее читает.
Жизнь вокруг Севки забурлила. Пристальное внимание одноклассников не давало проклятию в Мишкином обличье лишний раз приблизиться к нему.
А вот ночью…
Севка читал очередную книжку по оккультизму и вызову всякой нечисти, когда в окно поскреблись.
— Уроки бы лучше учил, — прошептал Тараканов, плотнее задергивая штору. После недавнего визита Кефали Севка снял с окон ручки, заколотил форточку и приклеил к стеклам светонепроницаемую серебристую пленку.
Стена дрогнула от сильного удара.
— У нас завтра контрольный опрос по истории, а ты, конечно, не знаешь дату восстания Спартака. — Севка продолжал колдовать около окна.
В дверь постучали.
— Всеволод, — это была мама. — К тебе одноклассник пришел.
— Я уже сплю, — Севка кинулся к двери и подпер ее стулом. — Меня нет.
За дверью что-то упало, мама испуганно вскрикнула.
— Столетняя война началась в 1337 году! — завопил Севка, распахивая дверь.
На пороге стоял Мишка, и лицо у него было мрачнее тучи.
— Тебе больше ничего не поможет, — низким хриплым голосом произнес он, перешагивая порог комнаты.
Севка заметил, что в прихожей упала вешалка, и отпрыгнул в сторону.
— Дважды два четыре, — прошептал он. До главы «Изгнание бесов» он еще не дошел.
Взглядом исподлобья Рыбак оглядел знакомую комнату. Но предусмотрительный Тараканов давно убрал все, что могло бы стать орудием убийства. Оставался один стул. К нему-то Мишка и направился.
— «И за борт ее бросает в набежавшую волну», — процитировал Кефаль всем известную песню о Степане Разине.
— А ты разве не уроки сейчас должен учить? — пролепетал Севка, отступая к кровати.
— «И умер бедный раб у ног непобедимого владыки», — произнес Мишка, удобней перехватывая стул. Видимо, стихов про смерть в его голове было достаточно.
— А говорят, у тебя память плохая. — Севка незаметно поднял увесистый том по оккультизму. — Смотри, как стихи шпаришь.
— «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!»
На мгновение лицо Кефали стало ужасным. Он побледнел, губы стали сиреневыми, черные глаза вылезли из орбит, волосы встали дыбом. С гыкающим звуком Мишка взметнул над головой стул, намереваясь опустить его на своего «антипода», но Севка успел раньше. Коротким рывком он метнул в Рыбака книжку. В полете она раскрыла листочки и домиком опустилась на Мишкину голову.
Стул грохнулся на пол, Мишка плюхнулся сверху. Севка же побежал к окну.
Полупрозрачная тень прошмыгнула по стене и юркнула за штору. Раздался глухой звук, словно кто-то с разбегу врезался в стекло.
Тараканов включил свет.
В комнате стало ослепительно светло. Севка дернул штору, она опала вниз, открывая зеркальные стекла окна. Помимо торжествующей физиономии Тараканова в окне отражалась темная кривая личность. Заметив на себе взгляды, личность снова попыталась пробиться сквозь стекло, но с характерным звуком «бэмс!» отскочила обратно.
— Держи его, держи! — завопил Севка, кидаясь на незнакомца.
Но тут распахнулась дверь, и на пороге появилась мама.
— Что у вас происходит? — Мама грозно свела брови.
— Дверь! — взвыл Тараканов.
Но было уже поздно. Сливаясь с темным ковром, неизвестная личность скользнула по полу и утекла в коридор. Севка, конечно, выбежал следом, но неизвестного и след простыл.
— Что это у вас за игры ближе к ночи? — Мама подняла с пола брошенную книгу, прочитала заголовок. — Чем-нибудь более мирным заняться не пробовали?
Она вопросительно посмотрела на тупо хлопающего ресницами Мишку. Тот растопырил пальцы, давая понять, что и сам ничего не понимает, и промолчал.
— Уговорила, — расстроенный Севка вернулся в комнату и опять уселся на кровать. — В следующий раз будем играть в шашки.
— А сейчас во что играли? — спросила мама.
— В шахматы.
Мама обиделась, вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
— Чего ты там про историю говорил? — Рыбак озирался, словно впервые видел Севкину комнату. — Мы с тобой занимались, что ли?
— Вот что сила знаний делает! — Севка нервно барабанил пальцами по прикроватной тумбочке. — Один удар книжкой, и все становится на свои места. Да, Кефаль, мы с тобой тут усиленно занимались историей. Уже минут пятнадцать. Зубрили даты Столетней войны.
— Что-то я не помню. — Мишка до красноты потер лоб. — Это что же за война на сто лет? Мировая, что ли?
— Нет, между Англией и Францией. 1337–1453, — машинально бросил Севка. — В учебнике десятый параграф. Читай, потом перескажешь.
Кефаль покорно подошел к столу, нашел учебник истории и зашуршал страницами.
Севка смотрел на сгорбленную спину одноклассника, и его брала злость. Почему это загадочное проклятье селится в такой тщедушной незначительной личности, как двоечник Мишка? Может, из него героя сделать? Тогда будет хоть не так обидно — достойный соперник вещь приятная.
— Кефаль, как ты смотришь на то, чтобы мы из тебя героя сделали?
Мишка вздрогнул и опасливо повел плечами.
— Это как кто? — шепотом спросил он.
— Как Жанна д'Арк. — Севка подошел и хлопнул Мишку по плечу. И только потом заметил, что Рыбак от страха стал зеленого цвета. — Ты что, уже прочитал, что ее сожгли? — Мишка медленно кивнул. — Не бойся, мы из тебя сделаем неубиваемого героя. Терминатора.
— Может, я домой пойду, а? — затянул свою привычную песню Мишка.
Севка вернулся на кровать.
«Рожденный ползать — летать не может», — грустно подумал он.
Они вытянут Мишку на тройки, но до героя ему еще расти и расти. К тому времени загадочное проклятие Севку точно укокошит.
— Слушай, Мишка! — Севка мечтательно откинулся на подушки. — А двойки получать тяжело?
— Смотря какие, — Кефаль с готовностью оторвался от учебника. — Если и так ничего не знаешь, то все равно что получать. А если что-то знаешь, а спрашивают как раз не то, что ты успел в учебнике прочитать, тогда обидно. Еще когда сильно ругают — неприятно. Лучше всего двойки получать по ботанике. Ботаничка сама боится их ставить. Смешно, да?
— Не очень, — вздохнул Севка. — Читай учебник.
