Ветер разносил по полю дым, вытекающий откуда-то из-за холмиков и медленно поднимающийся к небу.
Прошел еще один артналет, и на позиции батальона обрушилась очередная группа немецких бомберов. Еще не отбомбились самолеты, как Болотин, наблюдавший в бинокль, обернулся к Сергею со странным, неуместно-веселым, выражением лица:
— Танки!
Прильнув к окулярам стереотрубы, Кокорин наблюдал, как угловатые неторопливые машины одна за другой появляются из-за гребня холма.
Впереди ползли новые, узнаваемые лишь по изображению на листовках, тяжелые машины «Тигр». «Лобовая броня — сто тридцать корпус и двести башня. Даже нашей стодвадцатидвухмиллиметровке взять не просто», — подумал Сергей и посмотрел левее. Там, на самом удобном для танков направлении, одна рота пехотинцев вместе с батальонными и взводом самоходных противотанковыми пушек занимали так называемый противотанковый опорный пункт. Замаскированные до начала налета кустарником пушки сейчас были видны, наверное, со всех сторон. В одном из укрытий вовсю возились самоходчики, а одна из «сорокапяток» валялась, вся изломанная, на боку, а окоп, в котором она стояла, превратился во все еще дымящую воронку.
Одна из самоходок вдруг завелась, выбросив клуб черного дыма, и попятилась из укрытия назад. Пушка ее чуть-чуть не задевала своим срезом землю. Постояв, она отползла чуть в сторону и открыла огонь.
— Что делает, сволочь! — выкрикнул в сердцах Болотин. Присмотревшись, Кокорин различил на рубке тактический номер «триста один» и вспомнил, как ему позавчера жаловался командир взвода, что все экипажи у него только что из учебки, необстрелянные, и как поведут себя в реальном бою, он не знает. Вот, видимо, и сдали у кого-то нервы.
Танки, до того бодро двигавшиеся по полю, встали. Более старые машины, шедшие сзади и в промежутках между «Тиграми», стали расползаться, укрываясь за неуязвимыми на такой дистанции коллегами. Сергей опять прильнул к панораме. «Вот оно!» На переднем скате холмов остановилась шестерка самоходных орудий. Выскочившая чуть вперед машина артиллерийской разведки медленно отползала в сторону, стараясь укрыться в уцелевшем кустарнике. Не отрываясь от стереотрубы, Сергей подал команду. Телефонист повторил с той же интонацией, копируя, незаметно для себя, даже движения губ.
— Огонь!
Над головами прошелестело, и несколько разрывов встало рядом с немецкой машиной. Та стала разворачиваться в сторону, Сергей успел заметить отблески от стекол стереотрубы и снова скомандовал, чуть прибавив прицел. Третий снаряд попал точно. Слабобронированная машина, неспособная устоять против двадцати пяти килограммов стали и взрывчатки, развалилась, как картонная. Немецкие артиллеристы, лишившиеся управления, открыли огонь по демаскированной открывшей огонь самоходкой позиции ПТОП. Им вторили танки, целясь по самоходке. Теперь уже и остальные самоходки отвечали им, молчала только «сорокапятка». Откуда-то слева ударила дивизионная пушка. Теперь уже в бой вступила вся артиллерия, стараясь расстрелять неподвижно стоящие танки и самоходки фрицев. Но те не отвлекались, стремясь в первую очередь уничтожить обнаруженный противотанковый пункт. Сосредоточенный огонь приносил свои плоды — сначала взметнулся огонь над пораженной в лоб стоящей открыто самоходкой, потом рвануло в окопе «сорокапятки». Сергей бросил взгляд на затянутый дым и пылью опорный пункт и отвернулся.
— Никто не выскочил, — хрипло заметил Иван и сплюнул. Сергей ничего не ответил, снова прильнув к окулярам. Через несколько секунд последовала новая команда, и среди продолжавших вести огонь самоходок встали новые разрывы. Те прекратили огонь и начали расползаться в стороны, но новый залп орудий Кокорина остановил две из них. Одна вспыхнула, вторая просто замерла на месте. В этот момент немецкие танки перенесли огонь на высотку, и земля задрожала от близких попаданий.
Сергей, сутулясь перед стереотрубой и, казалось, не обращая внимания на окружающее, командовал заградительным огнем батареи. Танки то останавливались, то ползли вперед, и мнилось, что ничто не способно задержать их неумолимое движение. Несколько танков горело, еще часть застыла на месте, либо подбитая, либо из-за поломок. Некоторые продолжали вести огонь, и тогда Сергей старался накрыть их сосредоточенным залпом батареи. Неизвестно откуда появившаяся немецкая пехота захватила часть траншей и оттуда НП иногда обстреливали. Но фрицам было не до артиллеристов — Болотин, собрав разведчиков и уцелевшую «махру», пытался выбить их назад, на голое поле, сулящее верную смерть.
Оказалось, что у стрелков в ПТОПе было новое противотанковое оружие. Подошедшие ближе танки неожиданно были обстреляны чем-то вроде компактных эрэсов. Так что сейчас два тяжелых «Тигра» горели, а остальные немецкие танки как будто потеряли всякое желание двигаться вперед.
Приближался вечер, но казалось, что бою не будет конца. Вдруг откуда-то слева с громким ревом моторов на поле стали выползать советские танки. Фрицы попятились.
— Наши пришли! Резервный фронт перешел в контрнаступление! — крикнул телефонист. Сергей, отдав команду прекратить огонь, выпрямился.
А на равнине разгорался танковый бой.
— Есть мнение, что необходимо перейти в наступление немедленно, пока немцы не успели закрепиться на захваченных рубежах. Есть возражения? Нет? Подготовьте соответствующий приказ, товарищ Василевский. Все свободны, товарищи.
Подхожу сзади к поднимающемуся со стула Лаврентию:
— А вас, товарищ Берия, я попрошу остаться. И вас, товарищ Молотов. И еще вас попрошу, Борис Михайлович.
Все, кроме названных мною, уходят. Дождавшись, пока две девушки в форме с сержантскими петлицами уберут на столе карты и принесут чай, я подхожу к торцу стола и присаживаюсь.
— Что у нас с подготовкой к конференции, Вячеслав?
— Договоренность достигнута. Благодаря материалам, полученным от товарища Берии, товарищу Громыко удалось достигнуть договоренности о том, что Рузвельт разместится в нашем посольстве. Но американцы хотели бы получить дополнительные сведения об источнике утечки. Мы можем передать им эти сведения?
— Что скажет товарищ Берия?
Лаврентий отвечать не торопится, видимо, пытается предугадать мое мнение. Вот уж нет. Затягиваюсь и выпускаю клуб дыма. Пусть решает сам. Всем хорош Лаврентий — неплохой профессионал, толковый администратор и организатор, но может действовать только на вторых ролях. Жаль. Преемник получился бы неплохой, а так придется искать другого.
— Пока нам не удалось получить достоверных сведений об источнике утечки. Полученные моим ведомством сведения позволяют лишь утверждать, что он находится в одном из посольств Великобритании. Наиболее вероятным источником можно считать завербованного работника посольства.
Говорит, а сам на меня поглядывает. Первоначальную информацию он от меня получил. Намеками, но ему хватило. Сейчас копает вовсю. Так что есть вероятность, что не будет этот слуга, что на немцев работал, мемуары писать после войны, похваляясь своим предательством. Жаль, что я их не читал, слышал только.
— А не может эта утечка быть инспирирована самими англичанами? — Вячеслав, как видно, все еще помнит случай с полетом в САСШ и холодный прием в Англии. Я тоже помню, и пусть точно знаю, что англичане если и допустили утечку, то не намеренно, вступаю в разговор.
— Есть мнение, что это вполне возможно. Не все в правящих кругах Англии поддерживают Черчилля. Да и сам сэр Уинстон как ярый антикоммунист всегда готов сделать нам какую-нибудь гадость. Даже если это не принесет никакой пользы ни ему, ни его стране.
— Я могу передать эти сведения нашему послу?
— Обязательно, Вячеслав. Причем пусть он и озвучит и наши предположения. Кроме того,
