Мировые рекорды рушились, рушились, рушились... Картина на помосте на глазах превращалась в самое дорогое в мире произведение живописи.
Торговля замерла на цифре $82,5 млн. Что было ровно вдвое дороже предыдущего мирового рекорда. Последовавшая овация была адресована в равной степени Christie’s, Ван Гогу и неизвестному покупателю.
Сорок восемь часов спустя сцена повторилась, как навязчивый сон. Только уже в зале Sotheby’s. А вместо Ван Гога на помосте стоял полотно Пьера Огюста Ренуара Au Moulin de la Galette le Bal ou («Бал в Мулен де ла Галетт»). Окончательное предложение составило $77,1 млн.
Женщина, предложившая эту сумму, услышав, что молоток опустился в третий раз, разразилась истерически-счастливыми рыданиями. Которые, вероятно, и помешали публике воспроизвести овацию двухдневной давности.
Самым занимательным в истории оказалось то, что обе картины были куплены по поручению одного и того же покупателя. Разумеется, японского, по имени Риоэи Саито. Однако, с точки зрения руководства обоих аукционов, это-то как раз было совершенно несущественно. Много более волнующими представлялись им два следующих обстоятельства.
Во-первых, в течение сорока восьми часов мировой рекорд цен на живопись был побит дважды. Во- вторых, на земном шаре существуют по крайней мере три человека, готовых заплатить за художественное полотно почти $80 млн (как за Ван Гога, так и за Ренуара сражались как минимум трое покупателей).
Перспективы для художественного рынка вырисовывались совершенно безграничные... В зал Sotheby’s торжественно внесли десять ящиков шампанского.
Через несколько месяцев стало очевидно: то, что в мае 1990 года казалось прелюдией к нескончаемому триумфу, было в действительности лебединой песней.
«Две равно уважаемых семьи...»
Различие между двумя фирмами было сформулировано и стало афоризмом задолго до описанного всплеска конкуренции.
«Christie’s – это джентльмены, которые стараются казаться аукционерами. Sotheby’s – аукционеры, которые стремятся казаться джентльменами». Отчасти брезгливая интонация, которая ясно слышится в этом определении, разумеется, европейского происхождения. Брезгливость адресована главным образом Sotheby’s.
Sotheby’s
1744 – основатель Sotheby’s Сэмюэль Бэкер провел свой первый аукцион, на котором была выставлена библиотека из 457 книг сэра Джона Стэнли (ушла за ?826).
1823 – на аукцион выставлена библиотека Наполеона.
1913 – после выставления работ Франца Хальса Sotheby’s переключился с продаж книг на продажи произведений искусства в целом.
1958 – на аукционной продаже коллекции Голдсмита американский миллионер Пол Меллон приобрел Garcon au Gilet Rouger Сезанна за $618,2 тыс. – то есть в семь раз больше, чем когда-либо и кто-либо платил за произведение искусства XX века на английских аукционах.
1977 – Sotheby’s пустил свои акции в свободную продажу. 1983 – Альфред Таубман возглавил консорциум, который скупил акции Sotheby’s. Это снова превратило аукцион в частное предприятие.
1987 – драгоценности герцогини Виндзор были выставлены на аукционе в Женеве. Элизабет Тэйлор купила украшенные драгоценностями копии английской королевской короны и шлема принца Уэльского за $623,3 тыс.
В дирекции Christie’s холили имидж аристократического заведения с благородно сдержанными ценами и эксклюзивным качеством. Конкурентов из Sotheby’s здесь выразительно презирали.
Конкуренты между тем бурно завоевывали клиентуру в послевоенные годы и довольно бесцеремонно обращались с концепцией святых художественных ценностей. Вместо таинственной музейной атмосферы в Sotheby’s спешно насаждали нечто, более напоминавшее универсальный магазин для долгосрочных инвесторов.
В пятидесятые-семидесятые здесь распродавали не только искусство, но и любые предметы роскоши – автомобили, вина, драгоценности, поместья.
И даже... образование. Одной из первых выпускниц художественных курсов при Sotheby’s была Каролина Кеннеди, дочка Джона и Жаклин Кенеди. Утверждают, что именно поэтому Sotheby’s получил главную «призовую игру» 1996 года – право на распродажу коллекции Джекки О.
Впрочем, к середине восьмидесятых годов XX века никакой (почти) разницы между Монтекки и Капулетти уже не было. Так как у руководства Christie’s в какой-то момент оказалось всего лишь две возможности. Либо превращаться в европейский захолустный аукцион, либо открывать офис в Нью-Йорке и начинать торговать всем, что привлекает коллекционеров. Иными словами, «аукционным арикстократам» предстояло с опозданием на полтора десятка лет отправиться по стопам конкурентов.
Сохраняя выражение легкой скуки и неистребимого благородства на очень породистых лицах, аукционеры Christie’s незаметно сменили концепцию. И уже в 1987 году выглядели ничуть не хуже соперников. Christie’s побил тогдашние рекорды дороговизны для живописи («Подсолнухи» Ван Гога за $39,9 млн), драгоценностей (бриллианты в 64-83 карата – за $6,4 млн) и автомобилей ($9,8 млн за Bugatti- 41).
Christie’s
1766 – Джеймс Кристи открыл свой аукционный дом в Dalton’s Print Rooms в лондонском Pall Mall. В 1823 году фирма переезжает на Кинг Стрит, дом 8.
1778 – Екатерина Великая приобрела коллекцию сэра Роберта Уолпола за ?40 тыс.
1795 – после казни Жанны дю Барри, фаворитки Людовика XV, ее драгоценности были проданы всего за ?10 тыс.
1876 – портрет герцогини Девонширской кисти Гейнсборо продан за рекордную сумму – $10 тыс.
1990 – владелица Johnson & Johnson Бася Джонсон приобрела Badminton cabinet герцога Бифорта за $15,1 млн – максимальную цену, которую когда-либо платили за предмет меблировки.
1990 – портрет Dr.Gachet Ван Гога был продан за $82,5 млн. Покупатель из Японии завещал после своей смерти кремировать картину вместе с собой.
В 1980-е годы соотношение между Sotheby’s и Christie’s на рынке продаж традиционно составляло 60:40. Оно превратилось в 50:50, после того как бразды правления в Christie’s попали в руки Кристофера Дэвиджа.
Два капитана
Исполнительные директора обеих фирм – Кристофер Дэвидж и Диана Брукс – заняли свои кабинеты почти одновременно. Кристофер – в Christie’s, Диана – в Sotheby’s. После чего 200-летняя конкуренция обрела вполне конкретные черты. И превратилась в своего рода спортивное состязание. Оба капитана по-своему в совершенстве олицетворяли (и продолжают олицетворять) легенды о «джентльменах» и «аукционерах».
Диана («Диди») Брукс – 47-летняя блондинка с чересчур громким голосом покоряла публику и собственное начальство неистребимой женской самостоятельностью. И исключительной непринужденностью. Непринужденность собственно и принесла ей сначала должность казначея, а затем исполнительного директора Sotheby’s.
Говорят, однажды президент фирмы Альфред Таубман вошел в комнату правления и спросил Брукс, не приготовит ли она ему кофе. «С удовольствием, – ответила дама, протягивая шефу кипу документов, – если вы будете так любезны и сделаете для меня копии вот с этих бумаг».
Карьера Брукс развивалась вполне в стиле Sotheby’s. Для начала она пять лет набиралась опыта в Citibank и лишь после этого отправилась осваивать художественный рынок.
Незаметный, консервативно одетый Кристофер Дэвидж принадлежит Christie’s как бы по наследству. Его дед начал работать в фирме еще в 1904 году. Дослужившись, впрочем, лишь до старшего кассира. Отец же вел издательство каталогов Christie’s. Особым предметом его рабочей гордости было то, что каталог выходил на неделю раньше, чем каталог Sotheby’s.
