который предоставил бы ему все, что касается мощи осколков Альянса и наши планы. Слишком долго он пребывал во сне и к нашему общему счастью сейчас находится в неведении, иначе война бы давно началась и вряд ли бы мы в ней одержали верх. У Нефариуса нет людей, которые бы ему служили, а орки ненадежные лазутчики. Но мы ошибались, полагая, что среди подчиненных Нефариана нет людей, и сейчас вы поймете, кем был посол, прибывший в Стальгорн. Прошу тебя Церберус.
Воин медленно поднялся из-за стола и взгляды всех, кто был в зале, обратились к нему. Церберус расстегнул сумку и медленно, вложил туда руку пытаясь найти какой-то предмет. Наконец он вытащил руку, в которой был огромный кусок черной чешуи.
По залу пронесся рокот встревоженных голосов, Болвар поднял руку и шум притих.
— Это не чешуя черного дракона, — громко сказал он. — Вернее не просто черного дракона. Это чешуя дочери Нельтариона, леди Ониксии. Не дожидаясь пока кто-то задаст вопрос касательно этого трофея Болвар добавил. — Вы все знали ее как леди Катрана Престор!
Макси тосковала о Мейв все чаще и страшилась и стыдилась своей нерешительности продолжать путь. Временами, особливо по осени, на Макси всегда накатывала странная тоска: ночами снились чужие земли и горы, которых она отроду не видывала. Сознание ее как бы раздваивалось: 'А что бы взять, да уйти за море?' — нашептывала одна половина, но другая неизменно отвечала: 'Не пора еще'. Что-то томило душу, хоженые перехоженные тропы Темнобережья уже не манили. Все чаще разглядывала она карты, гадая, что же лежит за рубежами эльфийских земель: на картах Кал'дореев тамошние земли представляли собой сплошное белое пятно. Окончательно пристрастившись к дальним прогулкам, она забредала все дальше, привыкая к неминуемому дальнему пути. Нередко заводила беседы с чужаками, благо путников в ту пору через Темнобережье проходило множество, не в пример прежнему.
Слухи из-за рубежей приходили путанные и темные. По ночам лесными окраинами проходили дворфы. Раньше они появлялись в Калимдоре исключительно редко, а теперь вдруг потянулись к своим рудникам. Но у них, как и у эльфов, уходивших на запад в Тельдрассил навсегда, была своя, особая судьба, и до забот прочих народов им дела не было. Собирала слухи по крупицам. Тень разрасталась, враг в Черной горе вновь был готов развязать войну. Орки сбивались в шайки в горах и даже от природы тупые огры, поговаривали, таки поднабрались ума и обзавелись опасным оружием. Шептались и о чудищах пострашнее, доселе невиданных и не имевших названия. Томление было слишком сильным, и Макси, не дожидаясь возвращения Мэлиссы приняла решение отправиться через море одной.
— Катрана Престор… Ониксия… — пробормотал Дори. — Выходит Древнейшее зло пробудилось… Изменит ли что-то создание Альянса? Поможет ли нам это выстоять?
Гэлдор что-то прошептал сидящему рядом с ним эльфу, после чего оба встали из-за стола:
— Сильвергард выходит из Альянса Лордерона. — сказал он. — Мы не будем вести войну с Альянсом, но и не собираемся присоединяться к нему, либо терпеть на своей территории лазутчиков. Эта война — не наша. Мы уже потеряли достаточно своего народа в войнах, которые затевали люди. Эту войну ведите без нашего участия.
С этими словами эльфы развернулись и вышли из зала. Оставшиеся молчали. Каждый обдумывал слова Гэлдора и понимал, что чем-то они справедливы и правдивы. Но никто не решался сказать вслух решение касательно Альянса. Наконец встал Дори.
— Вы конечно как знаете, — решительно заявил он. — Но мы дворфы никогда не предавали и не предадим Альянс Лордерона, хотя бы потому, что люди всегда нам помогали и это самый старый союз для дворфов и самый надежный. Именно с такими словами меня отправил в Штормград государь Магни.
Он повернулся к Болвару и заявил:
— Вы можете рассчитывать на дворфов Кхаз-Модана!
Церберус оглядел зал: речь Дори не пропала даром, она придала решимости остальным членам совета. И уже было не столь важно, что скажут остальные, люди не лишились своего давнего союзника — дворфов.
— Что до нас, гномов, — произнесла Кет. — То мы вместе с дворфами присоединяемся к Альянсу. Они приняли нас у себя в давние времена и спасли наш народ. Теперь же и мы будем помогать им.
Эльфы, прибывшие из Дарнасса, кивнули:
— Люди помогали нам в Битве за Мировое Древо. Мы бились плечом к плечу. Теперь наша очередь помогать им в их битвах. Эльфы вступят в Альянс.
— Что ты скажешь Гэлэдан? — спросил Церберус у эльфа сидевшего поодаль, того самого что являлся посланником эльфов Внутренних земель.
Гэлэдан откинул капюшон и поднялся. Церберус про себя отметил, что он слишком уж похож был на Гэлдора, как два брата.
— Мы не будем вступать в Альянс, — ответствовал Гэлэдан. — Но мы не закрываем нашу территорию от людей Альянса. Нас и так уже немного осталось и нам война сейчас ни к чему. Мы не хотим себя связывать никакими обязательствами.
Гэлэдан окинул взглядом зал, затем развернулся и вышел, как некоторое время назад сделал Гэлдор…
— Итак, — пробормотал Болвар. — Альянс Лордерона продолжает свое существование…
Лорд Болвар смотрел перед собой невидящим взглядом; Кер и его друзья встали из-за стола и направились к выходу. О чем думал в этот момент регент короля? Он думал о новом Альянсе, уже не Лордерона. О новых таинственных союзниках Кал'дореи. О просьбе Элариона, эмиссара ночных эльфов, касательно Анмаксиэн. О наползающей с востока тьме, об орках сбивающихся в орды в горах Красного кряжа, о Викторе Нефариусе. И больше всего он думал о Катране Престор, предательство которой могло обернуться куда более страшной бедой, чем это представлялось Церберусу.
— Церберус! — крикнул верховный лорд. — Подожди!
Церберус остановился у дверей зала и тревожно поглядел на Болвара. Неужели Эстел все-таки убедили приближенных короля и в услугах 'Кошмара' больше не нуждаются? Болвар, разумеется, всегда будет на их стороне, но одного его слова будет мало против совета Штормграда.
— Церберус, — тихо сказал Болвар, подойдя к человеку. — У меня есть к тебе просьба. Нужен человек, да понадежнее. Надо встретить одну особу.
— У меня все ребята надежные, Болвар, — ответил Церберус. — Тебе ли не знать. Вкратце объясни, в чем дело.
Болвар махнул рукой, предлагая Церберусу проследовать за ним.
— Слишком много высокопоставленных ушей вокруг, — все так же тихо кинул на ходу верховный лорд. — Пойдем в парк, там смогу все объяснить.
Лето было в самом разгаре. Парк в это время года был прекраснее всего; зеленые деревья в густой листве, мягкая трава и столь сладкий запах цветов. Однако Церберус больше всего любил бывать здесь по ранней осени, когда деревья только-только начинают менять свой наряд на золотисто-багровый, когда воздух уже не столь знойный, остывает земля; он любил лежать на траве и смотреть в безоблачное лазурное небо. Воздух недвижим, по деревьям вьется легкая паутинка. Это первоначальная осень, самая прекрасная пора, по мнению Церберуса для парка Штормграда. Солнце клонится к закату, мраморные стены цитадели окрашиваются в золотисто-розовый цвет, небо темнеет и становится еще прекраснее, нежели днем. Глубокая бездонная лазурь сменяется нежно-розовым оттенком, а затем густеют сумерки…
— Церберус!
Наваждение рассеялось. Церберус тряхнул головой и увидел что июльское солнце в самом зените. Было нестерпимо жарко, приторно-сладкий запах цветов вызывал легкое головокружение. Нужно было поскорее заканчивать разговор и убираться отсюда.
— Эларион попросил меня встретить одного… человека, — замялся Болвар. — Его следует искать в Менетильской бухте и сопроводить в Штормград.
— Человека, о котором просят ночные эльфы? — Церберус поднял брови в удивлении. — С каких пор Кал'дореи ведут дела с людьми в своей столице? Может, ты расскажешь мне все подробно, раз уж хочешь, чтобы я послал на это своего человека?
Болвар постоял с минуту в раздумье, затем продолжил.
