Слушая Лисицу, сыщица ощущала сильнейшую досаду. Надо было давно обратиться за помощью к нему! Тогда подругам не пришлось бы самим нарывать ту информацию, которой Лисица и так уже располагал! Но тут же Кира утешила саму себя. Если Лисица так хорошо осведомлен о Валере и его Пупсике, сколько же всего он может рассказать про Марго!
– А сама Маргарита тоже занятный фрукт, – продолжал между тем говорить Лисица, но внезапно споткнулся и спросил: – А почему ты ею интересуешься?
– Да так…
– Кира, не лги мне! – Голос Лисицы стал строгим. – Что случилось с Марго?
– Почему с ней должно было что-то случиться?
– Да так… – отозвался Лисица и тоже замолчал.
Поняв, что приятель не станет отвечать на ее вопросы, пока она не ответит на его, Кира вздохнула и сказала:
– Ну, хорошо, Марго убита.
– Это я уже слышал.
– От кого?
– От знакомых.
– Ясно, а… а что говорят по этому поводу твои знакомые?
– Сначала скажи, откуда ты-то сама знаешь Марго?
– Я ее и не знаю, верней, не знала. Теперь-то мы с Лесей столько всякого про эту женщину узнали, что, считай, она стала моей хорошей знакомой. А откуда я узнала, что ее убили, это отдельный разговор.
– Понял. Ты сейчас где?
– Я в ван… я дома.
– Ничего, если я через полчасика к вам загляну?
– Можешь приезжать к нам домой в любое время дня и ночи, – великодушно произнесла Кира. – Ты же знаешь, мы всегда тебе рады. И твоя комната всегда находится в ожидании тебя.
– Как приятно это слышать!
Голос Лисицы вроде бы даже дрогнул. Но Кира не стала придавать значения таким мелочам. С Лисицей надо держать ухо востро. То он кажется мягким и пушистым, объясняется в любви и даже зовет замуж, настроен вроде бы совершенно серьезно и искренне, а спустя минуту нахально хохочет прямо тебе в лицо и вовсю веселится над твоей растерянностью.
Но в том, что касалось нужности Лисицы в данной ситуации, у Киры сомнений не возникало. Приятель был записным тусовщиком, знал всех и вся. И он очень часто оказывал девушкам услуги, снабжая их ценной информацией. Без него им было бы не так легко закончить некоторые из их расследований. А другие так и вовсе бы забуксовали где-нибудь в середине.
– В общем, приезжай, – подвела итог диалога Кира. – Ты нам очень нужен.
На сей раз Лисица не заставил себя ждать. Видно, его сильно заинтриговало то, что рассказала ему по телефону Кира. А верней, то, чего она ему еще не рассказала. Но, войдя в дом к подругам, он прямо с порога заявил им:
– Но учтите, мои красавицы, сейчас я настроен только на натуральный обмен.
– В смысле?
– В смысле, каждый из нас даст другому то, в чем тот нуждается.
Подруги переглянулись между собой.
– Ты имеешь в виду ужин? – наконец поинтересовалась Леся, которая куда лучше ладила с Лисицей, чем Кира.
– Именно его! – радостно воскликнул приятель. – Вы меня кормите, а я предоставляю вам всю информацию о госпоже Царской, которой владею сам.
Что же, на это подруги были согласны. И повеселевшая Леся отправилась на кухню, предоставив Кире развлекать их гостя. Впрочем, многих усилий от нее это дело не потребовало. Уже спустя минуту, Лисица втянув носом ароматный запах, заструившийся из кухни, неожиданно сказал Кире:
– Не пойти ли тебе тоже на кухню? Поможешь там Лесе.
Кира не стала возражать. С некоторых пор общаться с Лисицей ей стало затруднительно. Не то чтобы они поссорились или приятель стал раздражать Киру, нет, ничего подобного. Но возникла между ними какая-то томительная недоговоренность, которую Кира ощущала, но понять причину которой никак не могла.
И все же, уходя, она не удержалась и несколько ядовито спросила:
– Ты уверен, что действительно этого хочешь?
– Мне надо сделать несколько звонков, не хотелось бы, чтобы ты слышала мой разговор.
– Вот как! – Теперь Кира вспылила по-настоящему. – Ну… ну и общайся, пожалуйста, сколько влезет!
И гордо удалилась на кухню.
– Я буду звонить друзьям по поводу Марго! – крикнул ей вслед Лисица, но Кира не соизволила обернуться.
Нет, Лисица с каждым разом становится все более невыносим! Кира так и сказала подруге, но Леся лишь удивленно приподняла брови:
– А мне кажется, Лисица очень мил. И ты несправедлива к нему. Ведь он примчался к нам по первому твоему звонку.
– И что? Теперь он ведет себя отвратительно! Он, видите ли, не хочет, чтобы я слышала, с кем он будет разговаривать! Да я и так знаю, что он позвонит какой-нибудь очередной своей подружке!
– У всякого могут быть свои секреты. И еще мне кажется…
Леся замолчала, мечтательно помешивая разноцветное варево, которое булькало в кастрюльке перед ней.
– Ну, договаривай! Что тебе кажется?
– Мне кажется, что ты ревнуешь.
– Я?! Ревную! К кому?
– Уж не знаю, к кому, а только ревнуешь.
– Знаешь, Леся, занимайся-ка ты лучше ужином, чем ерунду говорить! – от всего сердца посоветовала подруге Кира. – Надо же такое придумать – я ревную Лисицу! Большей чуши мне в жизни слышать не приходилось!
И она угрюмо забилась в угол между холодильником и кухонным столом, не заметив улыбки, которая появилась на губах у Леси. Та была уверена в своей правоте. И лишь ждала, когда у самой Киры откроются наконец глаза, и она сможет понять, что чувства, которые она питает к Лисице, уже давно перешли за грань простого дружеского расположения.
– Что ты там готовишь? – первой нарушила молчание Кира. – Надеюсь, никаких разносолов не предвидится? Еще не известно, что у этого типа за информация. Возможно, он сейчас сожрет наш ужин, а расплатиться за него забудет.
– Ты становишься сварливой старой перечницей. Вечно всем недовольна.
– Не хочу, чтобы ты перевела продукты, а взамен получила пшик!
– Теперь уже ты чушь городишь! – возмутилась Леся. – Лисица таких низких фокусов себе никогда не позволяет!
– Вечно ты его защищаешь.
Но Лесе не хотелось снова вступать в дискуссию про их приятеля. И поэтому она просто сменила тему, сказав:
– А на ужин я подам долму с мацони – это будет наше первое блюдо. И затем холодные медальоны из телятины и к ним овощную икру.
– Это то разноцветное, что булькает у тебя в кастрюле? А что в нем?
– Всего понемножку. Сладкий перец, репчатый лук, баклажаны, томаты и, конечно, много-много свежей зелени.
В принципе ничего особенного. Фокус заключался в том, что все овощи Леся нарезала на такие крохотные кубики, что они превращались в нечто вроде икры. Зелень тоже рубилась в мельчайшую крошку,
