Галчик был никем, охраны не имел, никто бы не стал искать его убийц.
– Кстати, это же касается и вашей Марго, – словно прочитав мысли подруг, произнес Лисица.
И снова девушки были вынуждены признать правоту своего приятеля. Друзей у покойной не было. Влиятельного отца или богатого мужа тоже. Она хоть и являлась богатой наследницей, но была еще более беззащитна и уязвима, чем Галчик. Зачем людям на черной машине было следить за Марго? Да не один день, а в течение продолжительного времени? Тратить силы, ресурсы… Зачем это все было им нужно?
– Захоти они, эти ребята могли убить Марго гораздо, гораздо раньше и с куда меньшими затратами. Но нет, они предпочли штурмовать ее дом, потратить много сил и времени. А зачем?
Подруги не могли ответить. Они сами думали о том же.
– Это все выглядит очень странно, – покачал головой Лисица. – И хотя мне пока что непонятны мотивы, по которым действовали эти люди, взявшие дом Марго штурмом, я уверен, они не убийцы.
– Но Марго убита!
– Хм…
На это уже Лисице нечего было возразить.
– Поживем – увидим, – сказал он. – Пока что нам дергаться не надо. Будем сидеть и ждать.
Ждать новостей сыщицам пришлось недолго. Подруги успели основательно выспаться, почему-то несмотря на внутреннее беспокойство, сон одолел их очень быстро. Потом приготовили обед, он же ужин. А потом к ним наконец-то пожаловали гости.
Это был Таракан с двумя телохранителями, которые всегда сопровождали главу поселка, выполняя при нем роль грузчиков и писцов. Просто так по вверенному его попечению поселку Таракан не ходил никогда. Всегда он оглядывал окрестности зорким глазом и всегда находил недостатки, которые надо было исправлять.
Так что двое крепких молодых парней неизменно следовали за главой поселка. С годами Таракан стал многое забывать, и, чтобы не выбиться из графика, он записывал необходимые дела по пунктам. Верней, диктовал задания своим помощникам, а они записывали или прямо на месте выполняли все рекомендации старого генерала, даже в отставке не позабывшего про военную муштру.
Но сегодня этим троим было явно не до поселковых забот. Таракан тяжело дышал. И даже его телохранители выглядели красными и вспотевшими, словно ребятам пришлось пробежать за своим начальником приличный кросс по жаре.
– У меня для вас новости, – произнес Таракан, едва перешагнув порог. – Даже и не знаю, хорошие или плохие. Дайте воды.
Подруги опрометью кинулись выполнять пожелание старика. Таракан выглядел сильно взволнованным. Его худая грудь ходила ходуном под тщательно выстиранной и безупречно отглаженной рубашкой. Стакан воды Таракан выпил залпом и сразу же попросил еще. Осушив и второй, он вытер выступивший на лбу пот и произнес:
– Уф, говорил я вам, что это дело о Галчике еще даст о себе знать? Так оно и получилось!
– А что произошло? Может, позвать Богдана?
– Нет, пожалуй, пока не надо, – после секундного колебания отказался Таракан. – Тут такое дело… Надо бы обсудить его, пока парня нет рядом.
– Мы готовы.
Таракан снова промокнул влажный лоб и наконец произнес:
– Не знаю, право, как и начать… Но скажу сразу самое главное! Сегодня в больнице скончался отец Богдана – Максим Галчик.
– Что?!
– Как?!
Удивлению подруг не было предела.
– Как это скончался сегодня в больнице? Разве он не умер много лет назад?
– Выходит, что не умер.
– Но ведь вы говорили, что было найдено тело отца Богдана и…
– Я говорил? Верно, я говорил, что было найдено тело, которое Надежда Галчик опознала как тело своего мужа. И только.
– И еще зубная карта совпадала.
– Верно. Карта совпадала, – рассеянно произнес Таракан. – Пломбы, удаленные зубы, мосты – все совпадало в точности. И все-таки факт остается фактом, Максим Галчик скончался только сегодня днем. В девяносто втором году мы нашли тело другого бедняги.
– Но… Но как же так?
– Сам теряюсь в догадках, – признался Таракан. – А у самого господина Галчика теперь уж и не спросишь.
– А сейчас… сейчас-то он точно умер?
– Точней не бывает, – бодро заверил подруг Таракан. – Отпечатки пальцев совпали. Тело уже отправлено в больничный морг. И даже предварительный диагноз известен.
– Какой же?
– Сердечный приступ. Господин Галчик, впрочем, документы при нем были на имя совсем другого человека, уже не один год страдал от порока сердца. Врачи рекомендовали ему операцию, но он не соглашался. Так что ничего криминального в его смерти нету. Другое дело… Другое дело, что Галчик-то оказался вовсе не Галчиком. Прямо не знаю, как теперь и быть. На больничной-то койке скончался господин Брыньски.
– Кто?
– Господин Яцек Брыньски. Наш Галчик оказался Яцеком Брыньски из Варшавы, гражданином Польши. Вон где он все эти годы ошивался, в Польше!
У подруг от всех этих новостей головы буквально пошли кругом. Галчик, Брыньски, Польша, Варшава… Они уже ничего не понимали кроме того, что Таракан понимает немногим больше их.
И все же разобраться в этой путанице было надо. И девушки попытались это сделать:
– А вы точно уверены, что умерший Брыньски – это ваш Галчик?
– Отпечатки пальцев человека в отличие от самого человека никогда не лгут!
И, видя, что у подруг слишком много вопросов, которые они не в состоянии нормально сформулировать, Таракан начал свой рассказ. После того как злополучный автомобильный номер, который Богдан Галчик продиктовал Таракану, был записан, а подруги увели самого Богдана к себе в коттедж, старый генерал впал в глубокую задумчивость.
По словам Богдана Галчика, автомобильный номер постоянно раздваивался, быть такого просто не могло. В дело явно вмешалась какая-то могущественная сила. И Таракан позвонил своему старому знакомому, который в далекие девяностые годы был его подчиненным, но уже тогда подавал большие надежды и нынче находился на вершине своей служебной карьеры.
– Имени или фамилии я вам его не назову, дело, которое этот человек затеял, достаточно мутное. Я и сам еще до конца не разобрался в своем отношении к нему. Поэтому назовем пока этого человека господин Иванов.
Услышав, кто и по какому делу его беспокоит, господин Иванов как-то смутился. А затем предложил своему бывшему начальнику встретиться и поговорить без свидетелей. Услышанная от бывшего подчиненного история повергла Таракана в шок. Сам он никогда не прибегал к той власти, которой обладал, так сказать, в личных целях.
– А этот Иванов оказался еще тем жучарой. Совсем распоясался за нынешней вседозволенностью. Я вам говорил, что не поверил до конца в то, что Галчик мертв? Вот и он тоже не поверил. Но если я просто оставил в уме минусик против этого дела, то Иванов пошел дальше.
Какое-то время господин Иванов ничего не предпринимал, просто не мог. Ситуация в стране в девяностых годах была непростая. Надо было решать насущные проблемы, держаться за собственное кресло, а иной раз и за жизнь. Но затем, когда с разгулом криминала в стране было покончено, стрелять на улицах перестали, а бандитские разборки отошли в прошлое и власть вновь перешла в руки силовиков, господин Иванов вспомнил о том незавершенном деле.
К этому времени, войдя в должность и чин, господин Иванов обладал немалой властью и силой.
