своё отражение, задался я вопросом. Было что-то в этих движениях знакомое, я пытался вспомнить, где же я мог наблюдать похожее.
И выплыло сразу три эпизода из моей жизни.
Первый.
Мне семь лет. Я и прадед идём на мою первую охоту. Треск и шум, создаваемый не очень крупным мальчишкой. И скользящая рядом большая бесшумная тень. Прадед Никифор. И три диких голодных волка, несущиеся на нас.
Его спокойные тогда слова: «Не хочешь есть — не убивай. Но помни, существуют те, кто есть хочет. Они-то и опасны».
И два практически мгновенных выстрела из его ружья.
Последний волк всё ещё несётся на нас. Прадед не успевает перезарядить свою двустволку.
Волк прыгает вперёд и… натыкается на выставленный нож деда Никифора.
Я сделал то единственное, что смог и успел сквозь страх и оцепенение, которые охватили меня. Уже несколько месяцев дед учил меня ходить подобно ему, но пока ничего не получалось. И до сего времени я смог повторить его походку всего единожды.
Я выхватил из ножен на бедре прадеда его охотничий нож и сделал тот единственный свой удачный шаг.
Это была моя последняя охота.
Второй эпизод.
Женщина за столом секретаря в том злосчастном здании. Когда она подходила к шкафу и доставала из него мою анкету для проверки, то двигалась с подобной грацией прирождённого хищника.
Третий.
Те несколько шагов скользнувшего в комнату отдыха ассистента.
Откуда во мне это? Я никогда не отличался особой плавностью и пластичностью движений. И пришло понимание — тренажёр. Или базы?
«Понятно, тренажёр и занятия в нём не проходят даром, — улыбнулся я и продолжил путь. — Вот он, мой первый шаг в космос».
Я остановился напротив единственного неразобранного и внешне целого транспорта. Меня охватило некое ожидание чуда, ведь хотя я и живу уже несколько дней на станции, хотя моя голова полнится знаниями о нём, но открытый космос я видел только сквозь пробоины и иллюминаторы.
«Я иду», — подумал я.
«Я жду», — прошелестело где-то на грани слышимости, и непонятно, то ли это был отзвук моих мыслей, то ли неясный бред перегруженного событиями воображения.
Глава 10
Уже в первые минуты полёта я понял: это та радость, что будет дарить удовольствие мне всю жизнь. Это окружение огромнейшего пространства вокруг. Эта сила, которая может спокойно меня перенести в любую его точку. Эта радость свободы, которая охватывает, когда чувствуешь, что тебя ничто не сдерживает, что ты не привязан ни к одной его точке, а можешь бороздить его из края в край. Это чувство безбрежного, необъятного и большого дома, который с тобой всегда и всюду, где всегда есть уголок для тебя, где ты всегда можешь реализовать и найти себя.
Как только корма корабля оставила причальный док позади, все эти чувства охватили меня. Вот оно — моё. Это для меня.
Сонм чувств охватил меня, я сразу стал ощущать весь объём пространства, окружающего корабль. Я мог определить расстояние до любого осколка или обломка, казалось, протяни руку — и я смогу их потрогать, осмотреть, определить скорость движения, толкнуть, и они полетят в нужном мне направлении. Корабль стал мной и продолжением меня, моих рук. Я шевелю ими, а движение совершает корабль, я думаю, куда лететь, а корабль уже сам совершает разворот в ту сторону.
«Теперь понятно, откуда это ощущение пространства, ведь я только вывел судно с причала, а непосредственно за управление не брался и нейросеть не подключал, на этом корабле оно только ручное осталось», — рассудил я и уже более осмысленно начал рассматривать все близлежащие объекты, отмеченные на карте.
— 896-й, Ника, есть что-то интересное, что стоит посетить? Я пока заметил всего несколько обломков, достойных внимания. Всё остальное слишком мелкое или не определяется как содержащее полезные элементы.
— На пределе дальности, примерно в шестидесяти двух километрах среди неидентифицированных обломков обнаружено судно, по своей сигнатуре напоминающее малый истребитель. При его сканировании получен сигнал, схожий с откликом искина корабля, но его кодировка неизвестна, и расшифровать её не получается. Рекомендую провести его исследование и организовать доставку на станцию, — предложила Ника.
— Согласен, хорошее предложение, особенно для первого вылета, путь достаточно большой для наработки навыка, и проверю, что ты там такого необычного нашла, — направился я, не раздумывая, в сторону пеленга, помеченного на карте.
Когда пролетали один из обломков, ожил Магик:
И у меня на карте, генерируемой нейросетью, отобразилась небольшая фиолетовая точка.
«Нужно её проверить, тем более по пути», — решил я и развернулся в сторону пятна, заметного на фоне других обломков.
Подлетая к груде смешавшихся частей разбитого вдребезги среднего корабля и стараясь различить, от какой из них исходит небольшое ментоизлучение, я рассматривал эту разобранную на детали некогда крупную конструкцию и пытался понять, что же здесь происходило в те далёкие годы.
«Как я понимаю, такие ракеты — это аналог вооружения наших средних истребителей. Не думал, что они способны разворотить небольшой транспорт с одного попадания. С другой стороны, нигде точно не описаны технологии, ими применяемые. А то, что есть в базах, несколько в урезанном виде. Странно, что Сеть вообще какие-то выводы смогла сделать», — лавируя между обломками, размышлял я.
Я усиленно и более внимательно стал разглядывать все кружащие вокруг меня объекты.
На карте произошло совмещение обнаруженной капсулы и фиолетовой точки артефакта.
«Значит, что-то в капсуле имеет ментоактивную составляющую».
Подлетев на расстояние достаточное для захвата объекта лапой, я втянул его в трюм корабля,
