Восемнадцать
Мальчик-детектив лежит на кушетке, сняв носки и ботинки. Психотерапевт со скучающим видом раскуривает свою трубку, вырезанную из вишни. У мальчика-детектива нет выбора: по условиям выписки он должен дважды в неделю посещать этого странного бородатого дяденьку.
— Откуда это стремление всех спасать, Билли? Почему для тебя это важно?
— Прошу прощения?
— Хорошо, я попробую перефразировать. Откуда это стремление уберечь всех от зла?
— Я не понимаю.
— Во всех своих воспоминаниях ты либо находишь разгадку, либо спасаешь положение. Почему? Чьего одобрения ты хочешь добиться?
— Ничьего. Просто мне нравится разгадывать загадки.
— Жизнь — тоже загадка. Ты никогда не пытался ее разгадать?
— Э… нет, сэр.
— Скажи, пожалуйста, а чем занимается твой отец?
— Он военный юрист. Адвокат в морском флоте.
— Интересно. А мама?
— Она ученый.
— Да, разумеется. Голые факты. Поиски истины. А жизнь — это ни то, ни другое, — говорит психотерапевт, задумчиво подергивая себя за бороду. — Какое было последнее преступление, которое ты раскрыл?
Мальчик-детектив смотрит на часы.
— Час прошел.
— Какое было последнее преступление, которое ты раскрыл?
— Я этим больше не занимаюсь, доктор.
— Почему нет?
— Я уже взрослый.
— То есть ты просто забросил свои детективные увлечения?
— Да.
— Вроде как ушел на покой?
— Нет. Просто прекратил.
— Почему прекратил?
— Потому что я поступил в университет в другом городе.
— То есть не потому, что у тебя умерла сестра?
— Нет. Я уехал из дома раньше.
— Ты поступил на какой факультет?
— Криминологический.
— Криминологический? Очень интересно. Ты же только что говорил, что перестал заниматься расследованиями.
— Да, перестал.
— Насколько я знаю, ты потом бросил университет.
— Да.
— Из-за смерти сестры?
— Да.
— Да?
— Да.
— Скажи, пожалуйста. Мне действительно интересно: а что было, когда ты не мог раскрыть дело?
— Прошу прощения?
— Что ты чувствовал, когда не мог раскрыть дело?
— Мы всегда раскрывали любое дело.
— Всегда?
— Всегда.
— И ты ни разу не потерпел неудачу?
— Ни разу.
— Тогда помоги мне раскрыть эту тайну. Как ты думаешь, почему Кэролайн покончила с собой?
— Я не знаю.
— Потому что в мире так много зла? Потому что в конечном итоге зло непобедимо? Может быть, все дело в том, что ей не хватило силы духа?
Мальчик-детектив снова смотрит на часы.
Психотерапевт улыбается и кивает.
— Как у нас с курсом лечения? Лекарства помогают?
— Помогают. Но иногда я от них становлюсь заторможенным.
— Скоро все должно выровняться, — говорит доктор. — Но оно все равно не изменит того, что ты чувствуешь. Оно не изменит того, что случилось.
— Наше время закончилось, доктор. Прошу прощения. Мне надо идти.
Девятнадцать
Мальчик-детектив с Эмми и Гасом молча сидят на крыльце.
— Не понимаю, — шепчет Билли.
— Нам запретили встречаться с вами наедине, — повторяет Эффи Мамфорд. — Мама считает, что вы психопат. Говорит, что не знала, что вы живете в доме напротив, и все такое. Говорит, что сперва она думала, что вы настоящий детектив.
— Я и есть настоящий детектив.
— Нет, имелось в виду
— Но я обнаружил зацепку. Мы бы раскрыли дело в течение нескольких дней.
— Мама сказала, что мы можем общаться с вами у нас во дворе. Но так, чтобы она нас видела.
— Все понятно.
Гас Мамфорд передает Билли записку: «Что вы будете делать теперь?»
— Продолжу расследование. Самостоятельно.
Гас Мамфорд передает ему еще одну записку: «Это, наверное, опасно».
— Вполне вероятно. Но если я разберусь с этим делом, тогда, может быть, ваша мама изменит свое мнение обо мне.
— Может быть, — говорит Эффи Мамфорд. — А может быть, и нет.
— Да, наверное.
Какое-то время они молчат, а потом Гас Мамфорд снова передает Билли записку: «И что дальше?»
— Сегодня ночью я пойду в музей восковых фигур.
— В музей восковых фигур?
— Да.
«Вы там поосторожнее», — пишет Гас Мамфорд.
— Я постараюсь. А вы запомните три главных правила.
— Три главных правила?
— Да. Правило первое: мы раскрываем любые дела, даже самые сложные.
— Да, — говорит Эффи Мамфорд, а Гас Мамфорд просто кивает.
— Второе правило: мы по возможности препятствуем всяким преступным действиям.
