там не было десять минут назад, когда я сам входил через ту дверь. Через несколько минут я выяснил, что ее нет и у восточного выхода.
Оставался только главный вход. Все равно мне придется идти в ту сторону.
Я быстро зашагал по коридору, ведущему к главному входу. Народу здесь было уже поменьше, хотя в самом конце скопилась небольшая кучка людей, один из которых был явно похож на репортера. Я не знал, что подумает Стеф, увидев в больнице такие толпы. Когда я уходил от нее утром, она плохо соображала, и вряд ли за это время у нее в голове окончательно прояснилось. Надо мне было хотя бы намекнуть, чего я опасаюсь, а лучше все ей рассказать. Тогда было бы проще предугадать ее действия, если бы я знал, что она вникла в ситуацию.
Я попытался позвонить ей еще раз. Пока шли гудки, я понял, что хватаю воздух ртом, и попытался успокоиться.
Внезапно я услышал ее голос, жалобный, надтреснутый.
— Билл?
— Стеф! Где ты?
— В кафетерии. А… а ты уже здесь?
— Да, я в больнице, — сказал я. — Здесь. Все в порядке. Но почему ты в кафетерии?
— Я хочу, чтобы все было правильно. И сейчас самое время, правда? Ты всегда так говоришь. Что самое время действовать — сейчас. Завтра начинается сегодня.
— Стеф… о чем ты? — Я снова сорвался с места, отыскивая на стене план здания, пытаясь найти карту. — Чтобы что было правильно?
— Все, — голос звучал смущенно, но решительно, словно она пыталась выстроить в уме сложную логическую цепочку, но разум отказывался содействовать. — Он позвонил через пять минут после тебя. И я подумала: это ведь ничего не значит? Просто развлечение. Я очень на тебя злилась, вот и все. Так что пойми.
— Кто позвонил, милая? — Я наконец-то нашел план больницы и выяснил, где находится кафетерий, — на другом конце здания. Собравшись с силами, я спешно двинулся в том направлении. — О ком ты говоришь?
— Ты сам знаешь, — проговорила Стефани с неохотой. — Он сказал, нам надо встретиться, поговорить. И я подумала: хорошо, надо все расставить по местам. Ведь ничего же не было. Мне так стыдно.
И тут до меня дошло:
— Ник здесь?
Ник, тот парень, который начал работать в редакции полтора месяца назад, примерно тогда же, когда началась чертова игра. Который случайно повстречался с моей женой вчера вечером в городе. Который только что звонил ей, чтобы назначить встречу, через несколько минут после того, как я выбежал из дома и удрал от Баркли, — у шерифа, без сомнения, имелся при себе телефон, и тот запросто мог позвонить.
— Да.
— Он там с тобой?
— Мы пьем кофе. Он хотел пойти куда-нибудь в другое место, но я отказалась наотрез, сказав, что жду мужа. Я остаюсь в больнице. Так я ему сказала.
— Правильно. Ты верно ему ответила. Оставайся на месте, Стеф. Никуда не уходи. И не пей ничего, что он тебе предложит. И никуда не ходи с ним!
Я кинулся бежать.
Глава 48
Ворвавшись в двери кафетерия, я оказался в длинном просторном помещении, где играла негромкая музыка и стояли витрины с едой: в подобном месте можно ненадолго притвориться, будто ты, твой друг или родственник не так уж и болен, все прекрасно, все поправимо с помощью латте и тощей булочки. Я пошел вдоль стены, оглядывая столики. Представители местного общества рассредоточились по всему кафетерию, балансируя на маленьких дизайнерских стульях. Было трудно высмотреть нужного человека.
Наконец я увидел ее, склонившуюся над столом прямо посреди кафе. Стефани была в рабочем костюме — ничего удивительного, ведь именно в нем она отправилась вчера в редакцию, — но впечатление складывалось такое, будто она одевалась на ощупь в темноте. Лицо у нее было белое, волосы висели сосульками. Стеф походила на бездомную старуху.
Я пробрался к ней между столиками, наклонился и мягко положил руку ей на плечо.
— Милая, идем отсюда.
Стеф подняла голову, вгляделась, прежде чем узнала меня. С близкого расстояния она казалась совсем изможденной.
— Привет, — сказала она и улыбнулась. Голос звучал слабо, хотя в нем угадывалась теплота. — Я так рада, что ты пришел.
— И я рад.
— Извини, что я здесь. Сначала мне показалось, что это неплохая идея. Понимаешь?
— Да, но это не так. Нам надо идти.
Она заморгала, затем неловко повернула голову. Я проследил за ее взглядом и увидел Ника, отходившего от прилавка с чашками в обеих руках. Тот тоже меня увидел.
— На самом деле не знаю, можно ли мне кофе, — сказала Стефани. — Меня до сих пор тошнит.
— Все правильно, милая. Желудок раздражен. И сейчас тебе не надо пить кофе. Идем. Давай просто уйдем.
Ник быстро приближался, все еще не выходя из роли. Он казался смущенным, словно понимал, что ему нечего здесь делать, но в то же время был решительно настроен уладить недоразумение. Он казался неуверенным в себе. То есть выглядел ровно так, как должно.
Ник заговорил, не дойдя до столика десяти футов:
— Привет. — Замолчал, насторожился. Напустил на себя озабоченность.
— И кто же ты? — спросил я. — Просто нанятый актер или действительно один из них?
Ник с недоумением поглядел на меня.
— Что?
— Не утруждайся. Я знаю, что происходит. Так кто ты? Игрок или массовка? Эмили ни разу о тебе не упоминала. Так что, мне кажется, ты один из них.
— Из кого?
Стеф растерялась еще больше, чем прежде:
— Билл, о чем ты говоришь? Кто такая Эмили?
— Стеф, я серьезно, нам пора идти. Нам надо сейчас же покинуть больницу.
— Покинуть больницу? — повторил Ник. — Вы шутите! Сте… ваша жена больна.
— Это мне известно. И мы оба с тобой знаем, как и почему это случилось.
— Нет, я ничего не знаю, — сказал Ник с доводящим до исступления спокойствием. — Я принес бутылку из-под вина, как вы велели. Я… мне кажется, что больница сейчас самое подходящее для нее место.
— Да неужели? Я слышал, что ты уговаривал ее уйти отсюда каких-то пять минут назад.
— Э… нет, — проговорил он смущенно. — Я просто предлагал посидеть где-нибудь снаружи, чтобы она подышала свежим воздухом.
— Чушь!
— Мистер Мур, я так понимаю, что вы мной недовольны, и в свете всего случившегося, наверное, так и должно быть; скорее всего, мне стоило бы уйти и оставить все на ваше усмотрение, но ведь здоровье на первом месте. Разве нет?
— Мы уходим, — сказал я, пытаясь не слушать его, и осторожно сжал руку Стеф в своей руке.
