Почти. Но они не умеют управлять этой силой сознательно. А на уровне подсознания, там, куда человек выбрасывает подальше свои невыполнимые желания, свои запретные мысли, свои истинные качества, там эта сила начинает действовать.
— «Зимняя Веда» называет таких людей Взрывами, — плавно перехватила Рая. — И, похоже, наш мир — единственный, где их слишком много.
— В вас есть что-то такое, что настораживает нас, — говорил Нефью, — что-то скрытое и непонятное. Вы знаете об этом гораздо больше. Один из вас решит судьбу мира. Как тогда ее решил один Взрыв, перетянув всех на свою сторону помимо их воли. Тогда стоял вопрос: какой вид человека останется править миром: обычные люди или радиксы. Радиксы оставались всегда. Новые люди, которые могут выжить, когда гибнут другие. Когда-то современные люди тоже были для других людей радиксами — теми, кто не погибнет на изменившейся планете.
— Вопреки этому негласному закону, остались те, кто был раньше. Один Взрыв вернул им прежний, солнечный мир, — Рая замолчала, словно выжидая момент… — Что ж, значит, так надо. Но люди уже не могут быть прежними. Война должна была заставить их повзрослеть. И начало этого взросления — в одном из вас. Или в вас обоих.
— Время… — протянул Нефью. — Время, чтобы куполу рухнуть снова. На этот раз не пепельному куполу… Время рушить стены. Между тем, что мы можем на самом деле, и чем мы являемся. Между нашей безграничной властью в снах и беспомощностью в реальности. Время стать такими, какими люди должны быть изначально.
— Мы не надеемся, что вы все поймете прямо сейчас, — закончила Рая. — Мы сажаем зерно и ждем, когда оно даст росток. У него свое время, чтобы взойти.
— Можешь задать свой вопрос, Дар, — сказал Нефью.
— «Зимняя Веда»… — робко прошептал Дар.
— Книга радиксов. Книга Книг, мой мальчик, — Нефью улыбнулся и осмысленно посмотрел Дару в глаза. — Это рассказы о мире до Войны. Мысли и характер этого мира. Это обрывки непонятных пророчеств. Это теория мирового устройства. Это разговор Неба с нами, еще до того, как оно закрылось.
— Можно почитать? Кто написал ее? — заинтересовался Дар.
— Можно… — кивнул Нефью. — Обязательно почитаешь. А написала ее Генри.
— Генри? — удивился Мих. Он аж подскочил. — Она основала клан «Невидимок»! Мои родители… и Дара родители из этого клана! — при упоминании родителей Дара Нефью недовольно повел бровью, впрочем, никто этого не заметил…
— Она была первым радиксом, — тихо сказала Рая. Мих тут же успокоился, и его черты, смягчившиеся уже, стали похожи на ее.
— Вы двое тоже радиксы, — Дар не спрашивал. Он констатировал факт…
Снежное крошево налипало на стекло. Ночь давно опустилась на каменные громады. Где-то вдали в лунном свете поблескивало море… Дыхание шевелило мех на вороте куртки…
— Мы опять сорвались и куда-то поехали… сестренка, — необычайно ласково сказал Ив. — Как во время вечно ночи.
— Да, Ив… совсем как тогда. Между тем нашим походом и этим целая вечность, — шептала Рон, — это похоже на долгий сон. Как будто мы только сейчас проснулись.
— Нас, наверно, потеряли… Я только Марке сказать успел. А твой Дан…
— А что мой Дан?
— Балда вернется из похода и бросится тебя искать, точно говорю.
— Наверно…
— Ты ему вообще собираешься сказать, что Дар не его сын?
— Нет.
— Ну и правильно… А знаешь, я давненько хотел спросить: кто ж его отец на самом деле? Кто из Близняшек? — Ив в своем репертуаре: мил и бестактен. Рон улыбнулась.
— Влад, — сказала она беспечно и ничуть не обижаясь. — Мой Влад…
Потухший костерок дымил. Мих отмахнулся от дыма, но ветерок упорно тянул сизую струйку в его сторону.
…Ладно, ладно, сам знаю, что давно пора…
Мих встал бесшумно сделал несколько шагов и опустился на колени рядом со спящей Раей… Будить ее? Как? Дара он бы просто потряс за плечо как следует, а ее…
Робко, изо всех сил глуша волнение в сердце, он протянул руку и коснулся щеки девушки. Осторожно погладил нежную кожу и, как от огня, отдернул руку, когда Рая проснулась.
— Я… я… — начал он, но голос предательски срывался. Тогда Мих выпалил скороговоркой: — Я вспомнил тех двух радиксов. Таш и Дина. Это точно.
Глава двадцать первая. Перед закрытой дверью
Мне закрыли дверь в этот другой мир. И я топтался на пороге. Но уходить не хотел.
Достоин ли внимания и уважения тот, кто ушел сразу после того, как его послали на или в?.. Буддийские монахи так принимали учеников: говорили — нет, мы не примем тебя. И если человек оставался у дверей храма три дня, его принимали. А если уходил, то туда ему и дорога.
Я решил остаться.
Как-то сами собой из моего свободного времени исчезли пиво, лишний дрём и телевизор. Я часами пялился в монитор или забывал о компе напрочь и просто рисовал… карту рисовал… Завел тетрадку, куда записывал всякие важные, как мне казалось, вещи…
Я будто бы забивал колышки, чтобы поставить палатку…
На работе меня возвели в ранг бога. Каждый считал своим долгом распечатать пару моих картин и утащить домой. Босс бесился из-за того, что невесть из-за чего кончаются цветные картриджи (знал бы он, что это от того, что каждый первый тут мои картины себе печатает…)
Радио молчало. Я уже не носил его с собой, но иногда тихо и грустно смотрел на него по вечерам и вслушивался в предусмотрительно приглушенный попсовый лепет.
Меня, бездельника, часто посещали мучительные мысли. Что всю жизнь прожил, как дурак. Что, в общем-то, я никому не нужен. Ничего не сделал… скучно и обыкновенно существовал. Единственное яркое пятно — моя первая и единственная выставка тринадцать лет назад…
Я вспоминал ее. Я ж тогда взлетел к солнцу — весенняя муха на новеньких прозрачных крылышках, а судьба… судьба, она, как бабка с мухобойкой — хлоп… и все. Больше я и не пытался сделать в жизни что-то необычное.
И еще: девушка, с которой я тогда познакомился. Я читал ее книгу… эту скверную распечатку, чисто самиздат… Я читал, я был потрясен. Впечатление было такое, будто я там прожил целую жизнь. Будто я провалился в этот мир, утонул в нем, а потом вынырнул в реальность и глотнул воздуха полной грудью.
Книга… как она называлась? о чем она была? как звали ее автора? Я не помнил этого… тринадцать лет прошло…
Но распечатка… я же никогда ничего не выбрасываю. Я должен ее найти!
Глава двадцать вторая. Угнали…
