помещение в гроб пшеничной, просяной или рисовой крупы, гороха, маковых зерен, песка или мелких камешков — бытовало поверье, что потенциальные вампиры с патологической страстью бросаются перебирать подобную мелочевку и не в силах покинуть гроб, пока не переберут все до последнего зернышка.
Складывалось впечатление, что представители официальной церкви опасались проявлений стихийного язычества куда сильнее, чем самих оживших мертвецов. Действительно, строго определенный алгоритм действий вампиров, отраженный в фольклоре, больше напоминает ритуал, и это заставляло задуматься — не идет ли речь о некоем тайном сообществе, продолжавшем практиковать языческую обрядность, в том числе жертвоприношения, а никак не о биологическом или эзотерическом феномене?
Кровавые человеческие жертвоприношения далеко не единственный архетип, унаследованный коллективным бессознательным человечества из родо-племенного прошлого. Не меньшее значение имеет и инициация — обряд, сопровождающий изменение социального статуса. В традициях христианской церкви инициация трансформировалась в обряды таинств, отвечающие наиболее значимым моментам человеческой жизни. Но и за пределами церковного лона инициации продолжали широко практиковаться — рыцари приносили клятвы верности сеньорам, ученики и подмастерья ремесленников проходили сложный ритуал приема в цеховое братство, студенты подвергали младших соучеников своеобразным обрядам посвящения. Отголоски тех средневековых инициаций оказались чрезвычайно устойчивыми и сохраняются по сей день. Их можно обнаружить в традиции инаугурации глав государств, в воинской присяге, профессиональных клятвах (например, клятва Гиппократа у медиков) и даже в шутливом празднике «посвящения в студенты», бытующем в современных университетах.
Сосредоточим внимание именно на известных, описанных в открытых источниках обрядах, избегая углубляться в символико-философские или практические цели тайных объединений, поскольку само по себе прохождение обряда посвящения, предваряющего вступление в тайное общество, не предполагает познания так называемой «великой тайны» — то есть доступа к информации о философских основах, целях, задачах и методах общества. Постижение «великой тайны» достигается только длительным членством в братстве или ордене[68].
Тайные объединения были чрезвычайно широко распространены в средневековой Европе: к ним относились и еретические секты, в принадлежности к которым обвинялись Жиль де Рэ и его соратница по воинским подвигам Жанна д?Арк. Молва приписывала алхимикам наличие собственного тайного цехового объединения — альтернативы официальному цеху аптекарей и цирюльников, к такому объединению вполне мог принадлежать лекарь, предпринявший безуспешную попытку исцеления папы Иннокентия VIII посредством напитка из крови. Неоднократно высказывались предположения о существовании особого тайного сообщества колдуний и ворожей, процветавшего под защитой самого князя тьмы, — своего рода женского антипода христианских рыцарских братств. Справедливости ради следует отметить, что поборники атеистической доктрины считают тайное сообщество ведьм не чем иным, как последователями более ранних друидических культов. Под жестоким натиском инквизиции осколки этого колдовского сообщества укрылись в непроходимых карпатских лесах и продолжали там творить свое черное дело. Возможно, из числа этой колдовской секты происходила старая ворожея Дорвуля и ее верная последовательница графиня Батори? Даже Влад Цепеш — легендарный Дракула, рассказ о котором еще впереди, — принадлежал к таинственному ордену, носившему имя «Рыцарей дракона».
К сожалению, искать прямую связь между легендарными кровопийцами и тайными обществами — слишком упрощенный подход. Речь идет о связи более опосредованной — отрывочная и искаженная информация о ритуалах посвящения или обрядах тайных братств, в которых тем или иным образом фигурировала кровь, позднее вошла в субкультуру, связанную с вампирами, как одна из существенных составляющих.
Наибольший сравнительный интерес для выяснения возможной природы вампиров представляет традиция инициации (посвящения) в тайные общества. Обратим внимание на тайные братства, ведущие отсчет с того же периода, когда стали появляться многочисленные письменные свидетельства о вампирах, то есть приблизительно с 20-х годов XVII века.
Именно в это время всплеск общественного внимания привлекло сообщество розенкрейцеров, избравшего парадоксальную для тайного братства тактику: вместо того чтобы всячески избегать публичности, розенкрейцеры в 1614–1615 годах опубликовали два манифеста под названиями «Весть о Братстве, или Публикации общества достохвального Ордена розенкрейцеров» и «Исповедь Братства». Манифесты содержали краткую историю братства и призыв ко всем прогрессивным людям — от правителей государств до ученых — присоединяться к братству. Оба произведения пользовались огромной популярностью и выдержали десяток изданий в разных странах, и хотя авторство документов приписывалось немецкому пастору Иоганну Валентину Андреэ, никто из читателей не мог с уверенностью сказать — существует братство розенкрейцеров в действительности или же оно является плодом вымысла[69].
О розенкрейцерах ходили самые противоречивые слухи — их объявляли то наследниками тайного братства магов, то учениками индийских факиров (йогов), но сами братья в анонимных сочинениях всячески подчеркивали свою приверженность христианской вере, избрав своим символом крест и розу — древнейший символ Девы Марии. С публикацией манифестов Европу охватила новая истерия, по масштабам сопоставимая с вампирской. Все — от уличного мальчишки и простолюдина до университетских профессоров и депутатов парламента — занялись поисками настоящих розенкрейцеров. В причастности к братству подозревали выдающихся ученых — астрономов Джона Ди и Тихо де Браге, математиков Фладда и Лейбница, и многих других. Популярность ордена росла с каждым днем, вызывая обеспокоенность католической церкви. Наконец в 1620 году Адам Хазелмейер, придворный юрист и секретарь эрцгерцога Максимилиана, вместе с еще несколькими предполагаемыми «розенкрейцерами» был осужден как еретик и сослан на галеры. Интерес к тайному братству сразу же пошел на спад.
Досужие болтуны наделяли членов братства розенкрейцеров самыми неожиданными мистическими качествами — якобы они могут превращаться в невидимок и повелевать духами; они необычайно богаты, поскольку способны обнаруживать древние клады; братья ордена «розы и креста» живут необычайно долго, а затем места их захоронения тщательно скрывают от глаз простых смертных. Так, согласно истории братства, оно вело отсчет своего существования со времени путешествия на восток своего основателя — Христиана Розенкрейца который родился в 1378 году, отправился странствовать в возрасте 16 лет, а умер в возрасте 106 лет[70]. Долголетие истинных розенкрейцеров связывали с тем, что они не нуждаются в человеческой пище. Это предположение подтверждала символика ордена — помимо непременных розы и креста ключевое место в ней занимал пеликан.
«Благой пеликан» со времен раннего христианства стал символом самопожертвования и воскресения. Религиозная символика обусловлена реальной физиологией пеликанов — птица приносит еду для птенцов в зобе — большом кожаном мешке, расположенном под клювом. Затем пеликан распахивает клюв, давая птенцам возможность клевать пишу прямо из зоба, — сторонним наблюдателям казалось, что детеныши питаются непосредственно телом и внутренностями самоотверженной птицы.
