тяжелым крюком, он попадал двадцатимиллиметровой пулей в цель так же метко, как и из своей винтовки. А вот второго стрелка, на второе ружье, я пока так и не подобрал, что-то не находилось талантов, на которых такие дорогие патроны переводить не жалко. Да и не каждого из экипажа к этому приставишь, во время боя у всех обязанности.
Потом была помолвка, на которой я вручил Аглае медальон с рубиновым сердцем, который купил у ювелира Василия Митрофанова неделю назад — традиционный подарок по тутошним традициям. Рубин был, разумеется, опцией, а вот форма сердечка строго обязательна, как бы намек на то, что сердце ее кем-то уже занято. Гостей было двадцать человек, в основном родственники, на помолвках большие пирушки закатывать не принято, не свадьба все же. Была Вера, был Евген со всей семьей, не упустивший возможности попенять за ушедший экипаж, с моей стороны были Байкин, Игнатий да Иван-моторист. Посидели за длинным столом на террасе, поели, попили, поговорили, потом нас все поздравили, пообещали прийти на свадьбу, да и разъехались.
А мы с Аглаей остались сидеть на террасе, глядя на море и заходящее солнце.
— Ну вот, ты уже и не свободен, — сказала она. — Не жалеешь?
— Тут у нас паритет, твоя свобода тоже сократилась, так что не обидно.
— Обними, — придвинулась она ко мне. — И это вся мотивация?
— Не вся, но если изложу всю, то ты возгордишься окончательно.
— Мне можно, я дама, — чуть толкнула она меня локтем в бок и перевела разговор на другое: — Когда выходить собираешься?
— Дня через два.
— Ты же сначала на Большой и обратно, так?
— Все верно.
— Тогда я с тобой. Мне надо лекарствами и прочим закупиться.
— Можно же заказать, — немного удивился я.
— А ты не хочешь, чтобы я с тобой скаталась? — чуть отстранившись, спросила она, изобразив недовольство.
— Нет, я только рад, просто… ну, ты как-то не планировала…
— Не планировала, но решила развеяться, — снова прижалась Аглая ко мне. — Хочется в большой город выбраться, погулять, по лавкам пройтись. Тем более, что у тебя теперь кровать в каюте двуспальная.
Койку верно, переделали, из условно двуспальной в несомненно двуспальную кровать. Супружескую постель, так сказать. По требованию Аглаи, кстати. Совместные походы у нас в планах числились, просто сейчас она вроде не собиралась, а вдруг… Впрочем, мне только лучше, поход предполагается спокойным и мирным, так почему бы его еще и так не скрасить?
— Тогда будь готова, Серега Тощий завтра уже провизию завозить начнет.
— А что мне готовиться? Только сумку собрать. Кстати, ты что-то приличное надеть с собой возьми, сходим там куда-нибудь, в театр, например.
В театр. Ну да. А я и не знал, что здесь театры есть. Хотя почему бы им и не быть? А вот как-то не додумывался. Я вообще до многого не додумываюсь, надо сказать, все как-то не так воспринимаю действительность вокруг, то слишком упрощенно, то наоборот, жду от нее соответствия стандартам моих времен. То кажется, что в прошлом живу, то в настоящем, так и не усвоив до конца, что это далекое будущее. Вот мелочь это, вроде, театр этот самый, но ведь то, что он есть, я прямо как откровение воспринял.
— В театр — это хорошо.
— И просто по городу вечером погуляем?
— Обязательно.
— Скучновато у нас на острове все же, — сказала она задумчиво. — Я когда-то думала в Благовещенск переехать, или в Новую Факторию, или даже в Дальний, но все не получалось.
Дальним звали большой, не меньше той же Новой Фактории, город на западе 'христианской территории', расположенный на одноименном острове, сплошь покрытом плантациями каучукового дерева, насколько я помнил из книг и рассказов.
— А сейчас как, переехать хочешь?
— Не знаю. Лошадей придется распродать, их жалко. И усадьба… А с другой стороны, усадьба стояла и стоять будет, а я потом постарею и никуда не перееду. А ты как? — заглянула она мне в глаза.
— Даже не знаю, — пожал я плечами. — Сама понимаешь, что надоесть мне здесь мало что успело. С другой стороны, мне та же Новая Фактория понравилась, там действительно город и людей больше, вроде как жизнь кипит. И переехать мне, наверное, проблемой бы не было, все мое имущество по морю ходить умеет и в нем даже жить можно…, - прервав мысль, я сказал: — Давай пока не загадывать. Узнаю, что за работа мне предстоит, свадьбу отыграем, новый сезон начнем, и все ясно будет. Не к спеху же?
— Ну, как сказать, — протянула она. — Если до следующего сезона будем думать — то не к спеху. А если дольше, то я сказала бы что к спеху.
7
Последние два дня перед выходом были просто на редкость суетными. Выяснилось, что я одно забыл, другое, а про третье и не знал вовсе, у всех были какие-то проблемы, но вроде как-то разрулилось все. И когда рано утром Тимофей на бричке доставил нас с Аглаей в порт, а там у сходен нас встретил Игнатий, ночевавший на борту, у меня прямо от души отлегло.
Яхта, длинная, остроносая, сверкающая свежей краской, с синими бортами и белыми надстройками, еще слегка пахнущая стружкой, олифой и той же краской, стояла у причала и мелкая портовая волна ласково билась в ее крутой борт. Как-то даже не верил в то, что это правда до сегодняшнего утра, в то, что мы сейчас вот так отчалим — и пойдем, причем пойдем туда, куда я скажу.
Ватага — и экипаж, и бойцы, подтягивалась дружно, с рюкзаками и сундучками, с винтовками и ружьями в чехлах. Здоровались, хлопали друг друга по плечам, расходились по каютам, оставляя там свое добро, и снова выходили на палубу, оживленные, видать волнение не только у меня. Ну да, вроде как новый этап в жизни у всех, у кого в большей степени, у кого в меньшей, но… все же.
Сзади уже негромко и басовито попыхивал 'стирлинг', Иван приступил к работе, готовя яхту к выходу из порта.
Подъехала Вера в своей двуколке, спрыгнула, попрощавшись с Василием, поднялась на борт, поцеловалась с Аглаей.
— Занимай гостевую каюту, это которая сразу за моей, — сказал я, обняв ее.
Девочка кивнула и сбежала по трапу вниз. Я услышал, как щелкнул замок в двери.
— Сейчас от капитана рейда придут — и отчалим, — сказал Игнатий, перебирающий карты в рубке.
Кок Сергей успел заняться делом, поднялся из камбуза с кофейником и чашками, быстро расставил все по столу в кают-компании. За столом я не усидел, налил себе чашку и вышел с ней на палубу. Странно, вроде ведь знаю, что яхта эта по морю вообще лихо ходила, сам от нее убегал, а сейчас ее еще и отремонтировали, так нет, все равно мандраж какой-то. С чего вдруг?
От капитана рейда пришли, записали груз, время выхода и состав экипажа, дали расписаться в книге мне и Игнатию, потом пожелали попутного ветра и доброго пути. На палубе началась суета, канаты соскользнули с причальных тумб, звук двигателя изменился, острый нос яхты с выставленным далеко вперед бушпритом начал отодвигаться от причала. Пошли!
Несуетливо набирая скорость, яхта вышла из порта. В борт ударила невысокая волна, захлопали, поднимаясь, треугольные паруса, ловя свежий ветерок. На палубе вдруг загомонили, кто-то крикнул: 'Пошла! Пошла!'
Ну вот, не одному мне радость.
Подошла Аглая, которую я обнял за плечи, прижал к себе. Вера, придерживая шляпу, встала рядом,
