жизни.
Но после разговора с Ольгой, когда эмоции схлынули, Наталья стала задумываться. В сущности, насколько она успела понять, Перфилова — девица тихая, стеснительная, немного не от мира сего, и мужчины, понятное дело, вряд ли часто жаловали ее своим вниманием. Такой овечке легко вскружить голову. Красивые ухаживания, помнится, и не таких сбивали с панталыку. Этот доморощенный Руперт Эверет просто умело воспользовался ее неискушенностью. Нельзя же допускать, чтобы кидала расхаживал на свободе. И потом, ей очень не понравилась схема продажи чужого бизнеса… Наталья решила поговорить с Максимом.
— Наташенька, солнышко, ну, какие вопросы? Пусть напишет заявление. Поможем, — сказал Максим. — Ты не видела мои сигареты?
— Вот они. Понимаешь, она не хочет писать никакие заявления. Вот в чем вся загвоздка.
— Ну как говорится, на нет и суда нет.
Как обычно, субботним вечером Максим приехал к ней и остался на ночь. Как обычно, они занимались любовью, пили вино, ели фрукты, разговаривали, курили. Так они встречались уже десять лет. Ее все более чем устраивало. Его, наверное, тоже. Правда, периодически Максим напоминал, что хотел бы видеть ее своей женой, но Наталья лишь снисходительно улыбалась, считая, что это он так… для проформы.
— Что значит «нет», Макс? Это же не шутки…
— Наташ, я же сказал, пусть напишет заявление. Нет заявления — нет дела. Разговор окончен.
— Как это «окончен»? Ничего не окончен!
— Наташ, ну тебе-то за каким предметом вся эта канитель?
Прошли те времена, когда Максим Шведов, юноша пылкий, со взором горящим, не считаясь со временем и обстоятельствами, бросался на выручку разным знакомым и друзьям, встрявшим в какое-нибудь дерьмо. Если бы это нужно было Наталье лично — другое дело. Но заниматься делами какой-то девушки, с которой он едва знаком…
Максим и сам не мог понять природу этой внезапно возникшей апатии. Возможно, это была физическая усталость, или профессиональное выгорание, или депрессия, связанная, как сейчас стало модно говорить, с кризисом среднего возраста. А может быть, он тоже немного захмелел от коктейля с мартини, да еще и расслабился, получив свой законный оргазм… Словом, его совершенно не тянуло ни на какие подвиги. Даже вникать ни во что ему сейчас не хотелось.
Хотелось просто лежать в этой бескрайней аристократической кровати, прижимать к себе голенькую Наталью и не думать ни о каком криминале, который всегда был, есть и будет… Будет до тех пор, пока народы не исчезнут и языки не упразднятся. Максим зевнул. Может быть, сегодня удастся заснуть без традиционных разборок, на предмет кто кому чего должен, которые, слегка подвыпив, обожала устраивать Наталья. Такой уж у нее характер.
— Слушай, не лезь ты в это. И меня, старика, не впутывай. В конце концов, у Петрарки своя тетушка была. Спасение утопающих…
— Нет уж, Макс Юрьевич! Вы мне тут фраз не говорите!
— Наташ, хватит. Я же тебя знаю. Ты просто не в силах принять отказ. Поэтому и продолжаешь на меня нажимать. Я ведь говорил тебе, что мне это не нравится…
Наталью покоробило от этих слов и тона, с каким он их произнес. Она откинула его руку, встала с кровати, надела свой полупрозрачный пеньюар и закурила, злобно глядя на Максима.
— Не нравится, да? Значит, не нравится?! — с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев, произнесла она. — А спать со мной тебе нравится?!
— Натусь, ты чего завелась-то? У тебя ПМС, что ли?
Тут она просто рассвирепела.
— Я тебе покажу ПМС! Ментяра позорный! Сколько я денег в твое ГУВД вонючее впалила! Забыл?! Кто вам, козлам ментовским, компьютеры покупал?! Машины кто вам покупал, а?! В качестве спонсорской помощи! И теперь я прошу тебя о какой-то ерунде, а ты…
На этот раз ее слова очень больно задели Максима.
— Знаешь что, Наталья Сергеевна, ты, подруга дней моих суровых, выбирай-ка выражения… Я — не один из твоих менеджеров, между прочим…
— Оборотень ты в погонах, между прочим! Гад коррумпированный! Я твою морду ментовскую уже видеть не могу! Ненавижу тебя, сволочь!! Не-на-ви-жу!!!
Максим тяжело вздохнул. Поспать, к сожалению, не получалось. Во всяком случае, не здесь.
— Ладно, Наталья Сергеевна… Я все понял…
Он поднялся с кровати и стал одеваться. Наталья сидела к нему спиной и судорожно закуривала вторую сигарету.
— Прощайте, многоуважаемая Наталья Сергеевна. Не поминайте лихом.
— Пошел ты…
— Идите сами…
В том, что у Натальи Пинегиной характерец тот еще, Максим Шведов убедился давно. Собственно, как раз тогда, когда впервые увидел эту необыкновенную женщину в своем кабинете. Тогда ему предстояло вести дело о покушении на нее.
Макс влюбился, как мальчишка… Нет, как самый настоящий идиот. С Натальей у него завязался бурный роман — на фоне тихой жизни женатого человека, отца чудесных дочерей. Развелся. Как честный человек, сделал предложение Наталье. И вот эта канитель тянется целое десятилетие. Десять лет она морочит ему голову. Ну правильно! Кто он, и кто она! Чтоб преуспевающая леди — да не просто леди, а президент правления банка! — опорочила себя браком с каким-то ментом, хоть и подполковником… Да скорее Сибирские реки без всякого человеческого вмешательства потекут вспять!
Не то чтобы он сильно сожалел… Но иногда Максиму Шведову приходила в голову безрадостная мысль, что если бы он не развелся с женой, то сейчас его жизнь была бы намного легче и проще. И чего он, правда, развелся-то? Никто его из дома не гнал, жил бы себе да жил, как многие его друзья, как миллионы других мужиков. Имел бы жену и любовницу — как белый человек… Максим оставил супруге и дочерям квартиру и получил малосемейку — какое-никакое, но отдельное жилье. Ради чего это все? Дома по- прежнему пять дней в неделю «ждет холодная постель».
Максим грустно усмехнулся. Он ехал в такси и курил, задумчиво глядя в окно. Эк ее занесло сегодня! Банкирша-амазонка. Баба-фельдмаршал. Привыкла всех строить в одну шеренгу, начиная от своих менеджеров и заканчивая братом с детьми. Ладно, пусть немного придет в себя. Главнокомандующий в юбке. Она и раньше ругалась с ним, злилась, оскорбляла, прогоняла. Он тоже хорош. Лучше бы сразу согласился помочь этой несчастной Любе. Ей-богу, проблем было бы куда меньше. В принципе дело-то интересное… «Плох тот подполковник, который не мечтает стать полковником», — сказала бы Наталья. Нет, Безумный Макс, спокойная старость тебе не грозит!
Понедельник у подполковника Шведова начался со звонка в компанию «Аякс».
17
Вернувшись домой после больницы, Любка с головой погрузилась в работу. Некоторые картины, выставленные в художественном салоне, наконец-то продались, и она решила выставить там еще несколько своих работ.
Об Игоре она почему-то совсем не думала. Как отрезало. В принципе их действительно ничего больше не связывало. Она даже не хотела ничего слышать о нем и чуть было снова не поссорилась с Ольгой Князевой, которая призналась, что обратилась за помощью к Наталье. Господи Боже! Не хватало, чтобы об этой глупости Любови Перфиловой узнал весь город!
А если Игоря найдут и поймают… Она понятия не имела, как должно проводиться следствие по таким делам, но думала, что ее, наверное, вызовут на очную ставку. Это будет просто кошмар. Ей противно даже вспоминать о нем, а тут придется сидеть напротив него и слушать его вранье… А он наверняка будет лгать
