Любава попыталась вообразить себе: высокий широкоплечий Вадим… и щенок. Это было столь нелепо, что ей хотелось улыбнуться. Но она сдержалась. Волегост судил о том, что ей самой было неведомо. Ведь был же князь когда-то маленьким и, возможно, даже глупым, хоть ей и трудно это представить.
Любаве очень нравилось разговаривать с волхвом, и она давно уже чувствовала себя с ним чуть ли не родственницей. Но ее стало тревожить, что беседа, которую они вели, становится слишком откровенной. Не надо было забывать, кто перед ней. Это самый могущественный человек в Икростене! Может, он откровенничает с ней, потому что уже замыслил недоброе…
Будто прочитав ее мысли, Волегост опустился в кресло, предложив ей тоже сесть. Он закрыл морщинистые веки и оттого сразу будто бы постарел на несколько десятков лет. Не открывая глаз, он проговорил.
— Не надо меня бояться, девочка. Я говорю с тобой потому, что вижу скрытое от тебя и князя. Моя беда в том, что я всегда слишком многое вижу. За это меня ненавидят глупцы и презирают властители. Но чистому сердцем не нужно меня сторониться.
Волегост открыл глаза, отчего лицо его стало живее и моложе.
— Сегодня князь придет с известием, от которого тебе нельзя будет отказаться. Он будет думать, что действует против моей воли, и я не буду его разубеждать. Но ты должна знать и твердо верить, что все, что делается мною, делается ему во благо, и в память… о его матери. Тебе не нужно меня бояться. Поняла?
Любава кивнула. Сказано это было настолько устрашающим тоном, что у нее подогнулись колени. Теперь она уже была уверена, что Медвежатник может быть крайне опасным. «Что он там говорил? Не нужно бояться? Ага, да…»
— Конечно, поняла! — Любава опустилась в поклоне и дождалась, пока величественный старик выйдет.
После него в комнате повис легкий запах сена и свежей древесной смолы. Волегост произвел на девушку сильное, если не сказать неизгладимое, впечатление.
Любава осталась одна в комнате и все не могла прийти в себя. Девушку знобило. Что-то в словах Волегоста, в его интонациях, в его поведении было ей знакомо и очень понятно… И, пожалуй… Она сама удивилась тому, как все просто. Великий волхв Икростеня был до смерти, преданно и самозабвенно влюблен в мать князя Вадима Гордею.
Этот неуязвимый старик был настоящим мужчиной, как ни трудно в это поверить, и был предан своей возлюбленной даже после ее смерти! Это открытие привело Любаву в какой-то священный трепет, и ни о чем другом она думать просто не могла!
Гордея — какое красивое имя… Поскольку все без исключения имена давались людям за их характер и могли меняться в течение жизни и даже после смерти, то это имя многое говорило о его носительнице. Любава будто бы видела ее живой.
Без труда можно было представить, как эта женщина страдала, оставляя сына без своего покровительства. Волегост был в то время в полной силе, мог управлять городами, и неизвестно было, доживет ли маленький Вадим до того возраста, как сможет сесть в седло. Что бы сделала на ее месте Любава?
Девушка задумалась. Гордея взяла с влюбленного волхва обещание! Сковала его клятвой, такой, что не позволяла ему навредить Вадиму. И это было связано с перстнем.
Девушка настолько поразилась своим догадкам, что тут же поверила в них, будто увидела все наяву. И ведь не важно было, действуют эти заклятия или нет. Важно то, что сам Волегост верил в свою магию! Она сделала что-то, что он воспринял как обман и предательство, но не смог отступиться от собственных чар и любви. И, превозмогая боль предательства, продолжал служить созданному Гордеей заклятию…
А Вадим ухитрился подарить этот перстень другой женщине. Пусть красивой, любимой, пусть сколько угодно желанной… Но другой. Кем была Елина для волхва по сравнению с покойной княгиней?! Он ненавидел ее! И после такого проступка невзлюбил самого Вадима. С тех пор и начался разлад в кругах власти.
У Любавы все так легко и складно получалось, что она уже и не думала о том, что для таких выводов у нее мало оснований. Ее окрыляло видение этой истории. И, главное, она поняла, что ее видение было более широким, нежели жены сотника. «Бедняжка Елина! Со всей своей красотой, опытностью и властностью, она даже не понимала, какая вещь находилась в ее руках! Сколько судеб эта вещь поломала. А она с легкостью отдала ее пленной девчонке. Играючи, снова крутанула колесо судьбы».
Отвлекаясь от своих размышлений, Любава вспомнила слова волхва о визите князя и решила привести себя в порядок.
К полудню у крыльца послышался шум многолюдной толпы, топот коней и громкие окрики. Через некоторое время в комнату вошел князь, а следом за ним воевода и некоторая часть дружинников. Судя по звукам под окнами, дружинники не поместившиеся в тереме, ожидали внизу.
Любава пыталась поймать взгляд Вадима, но ей это не удавалось. Он смотрел сквозь нее или отводил глаза в сторону. Дружинники имели вид отстраненный. В какой-то момент девушке показалось, что настала последняя минута ее жизни, и эти воины лишь решают, кто первый донесет до нее это известие.
Все-таки Вадим вышел вперед и произнес тоном, в котором не было ни капли участия или дружелюбия.
— Любава, я пришел сюда, чтобы просить тебя стать мне женой и княгиней моему городу и воинству. Ответь им, согласна ли ты стать моей женой?
С этими словами Вадим поклонился и замер.
Любава задрожала и не нашла, что ответить. В голове стучало одно только слово «княгиня!» и метались мысли: «В жены! Меня? Дочь правителя покоренных соседями земель! Девочку, присланную твоею возлюбленной! Что сказать? Да?»
Сердце стучало почти у самого горла. Она молчала…
«Хочу ли я быть бледной тенью Елины? Развлекать тебя тогда, когда твой разум полон печалей? Охранять тебя от нападок собственного народа и властного волхва, с которым ты не нашел общий язык?
Да!»
Липкий страх холодком полз по спине. Она молчала…
Воины хранили на лице суровую непроницаемость, князь, играя мышцами шеи, не поднимал глаз, Любава дрожала и не находила места рукам…
Наконец, в напряжении, пронизавшем собой всю комнату, зазвенел голос девушки.
— Да, мой князь. Я согласна быть тебе верной женой и доброй справедливой княгиней твоему народу. Я согласна следовать за тобой и носить имя, данное тобой. Я принимаю твое предложение.
Будто бы и не ожидая другого ответа, воевода взмахнул рукой, и несколько воинов внесли в горницу красивые сундуки.
Их разместили на полу. Все поклонились и вышли.
Любава осталась одна. Она с ужасом прислушивалась к восторженным крикам под окнами. Совсем не так она представляла себе подобные перемены в жизни! Конечно, о подобном подарке судьбы, она могла только мечтать. Такого «бога», как князь Вадим, ее «храм» мог бы ожидать веками, несмотря на уверения Елины, что все в ее руках.
«Интересно, Елина действительно настолько любит Сивоя, что ради этого пожертвовала возможностью стать княгиней? Или просто не воспринимала молоденького Вадима всерьез? Сколько лет ему было, когда он признался Елине в любви? Когда подарил ей злополучный перстень, который стоил ему не только семейного счастья, но и благорасположения собственного народа?»
Любава села на край одного из принесенных сундуков и разрыдалась.
На пальце ее снова блестел необычный перстень. Теперь уже он был подарен Вадимом лично ей. Но меняло ли это дело? Почему князь не сказал ей ни слова наедине? Почему был так холоден и отстранен? Не готовит ли он для нее судьбы своей прошлой супруги?
Ей было страшно, обидно и одиноко. Она никак не была готова к предстоящим переменам.
Как ни странно, сама свадьба прошла быстро и почти не запомнилась молодой княгине. Ее
