там? – поинтересовалась Венеция.
– Письмо написано одним из кодов, которым пользуются для приватной переписки члены тайного общества. Мне понадобится время, чтобы расшифровать послание. Я поработаю над письмом ночью и за завтраком расскажу, что в нем написано.
– А если письмо закодировано, то в нем должна содержаться очень важная информация!
– Не обязательно. – Гейбриел усмехнулся и засунул письмо в карман. – Учитывая страсть всех членов общества к тайнам, почти все письма от одного члена к другому закодированы. Думаю, в этой записке от Монтроуза содержится приглашение прийти к нему, чтобы обсудить ход расследования.
– Если там что-то важное, расскажи мне сразу, хорошо?
– Конечно, – согласился Гейбриел. – Но сейчас нам обоим пора спать. У нас был долгий день.
– Да уж. – Венеция начала подниматься по ступенькам, думая о том, как поддержать светскую беседу. – Мне кажется, вечер прошел весьма продуктивно.
– В некоторых смыслах да.
От его веселого тона она еще больше покраснела. Слава Богу, лампы на лестнице были погашены.
– Я имела в виду информацию, которую мы собрали о миссис Флеминг, – строго сказала она.
– И в этом смысле тоже, – согласился Гейбриел.
Она бросила на него взгляд.
– Интересно, что за секрет был у друга мистера Пирса?
– Наверное, будет лучше, если мы никогда об этом не узнаем, – заметил Гейбриел.
– Наверное, ты прав. – Венеция пожала плечами. – И все же мне кажется, что я смогу разгадать загадку.
– Думаешь, это как-то связано с тем, что Пирс с друзьями являются членами клуба, в котором состоят женщины, переодетые мужчинами? – насмешливо спросил Гейбриел.
Ухватившись за перила, Венеция резко обернулась.
– Ты знал про клуб «Янус»?
– Нет, до тех пор, пока мы туда не приехали, – признался Гейбриел. – Но когда я оказался внутри, то сразу понял, что к чему.
– Но как?
– Я же сказал, что женщины пахнут по-другому. Любой мужчина, оказавшийся в окружении женщин, рано или поздно все поймет, несмотря на их одежду. Думаю, верно и обратное.
– Да? – Венеция задумалась. – Ты понял, что Харроу – женщина, когда встретил ее на выставке?
– Да.
– Ты гораздо более проницателен, чем большинство людей, – сказала Венеция. – Харроу уже довольно давно играет в обществе роль мужчины.
– Как вы познакомились с ней? Или с ним?
– Я всегда говорю о Харроу в мужском роде. – Венеция сморщила носик. – Так легче хранить тайну. А познакомились мы с ним почти сразу после того, как я открыла галерею. Он заказал у меня портрет. Харроу был одним из моих первых клиентов.
– Ясно.
– Во время съемки я поняла, что это женщина. Харроу тоже почувствовал, что я догадалась. Я дала слово сохранить секрет. Думаю, сначала он мне не доверял, но постепенно мы стали друзьями.
– Харроу знает, что ты умеешь хранить секреты?
– Да. В этом смысле он очень проницателен.
– Ясно, – повторил Гейбриел.
Она нахмурилась.
– Что случилось?
Молодой человек пожал плечами.
– Интересно, почему Харроу решил обратиться к неизвестному фотографу, который еще не успел привлечь интерес общества?
– Я к тому времени уже успешно выставлялась в галерее мистера Фарли, – возразила Венеция, испуганная ходом его мыслей. – Там Харроу и увидел мои работы. Он не может быть связан с похищением формулы.
– Сейчас я склонен подозревать всех и каждого.
Венеции вдруг стало холодно.
– Даже меня? – неуверенно переспросила она.
Гейбриел улыбнулся.
– Нет. Я подозреваю всех, кроме тебя.
Венеция слегка расслабилась.
– Пообещай мне, что если ты когда-нибудь вновь встретишь Харроу, мистера Пирса или кого-то еще из членов клуба, то не дашь им понять, что знаешь об их второй натуре, – попросила она.
– Поверь, Венеция, я тоже умею хранить секреты.
Что-то в этих словах заставило ее снова поежиться. Что это? Обещание или предупреждение?
Она остановилась на лестничной площадке.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Венеция. Спи крепко.
Она поспешила по коридору, стремясь оказаться в безопасности.
Через некоторое время Венеция резко проснулась, как это бывает в тех случаях, когда спящий мозг улавливает перемены в атмосфере. В течение нескольких секунд она лежала и прислушивалась.
Беатрис, Амелия или Эдвард могли спуститься на кухню, чтобы перекусить.
Но потом что-то заставило ее откинуть одеяло и пойти по холодному полу к окну.
Она заметила темную мужскую фигуру, метнувшуюся по утонувшему в тумане саду. На небе была луна, но из-за густого тумана она не могла разглядеть железную калитку, которая вела на улицу. Зная ее примерное расположение, она могла сказать, что мужчина уверенно шагает именно к ней. Он движется к цели, словно ночной хищник, который учуял добычу.
Венеции не потребовалось концентрироваться, чтобы увидеть его ауру. Она знала, что это Гейбриел.
Через пару мгновений он растворился в ночи.
Куда он направился в такой час и почему так незаметно вышел из дома? Видимо, это связано с письмом Монтроуза.
Она вспомнила слова Гейбриела: «Поверь, Венеция, я тоже умею хранить секреты».
Глава 29
Гейбриел вышел из экипажа и заплатил кучеру. Когда тот уехал, Гейбриел вошел в маленький парк и остановился под сенью деревьев.
Так он простоял некоторое время. В этот час движения почти не было. Газовые фонари освещали небольшие пятачки тумана перед каждой дверью, но никакой пользы от них не было.
Удостоверившись, что за ним нет слежки, Гейбриел вышел из парка к направился к аллее.
Сейчас она была похожа на таинственные джунгли в миниатюре. Ночь здесь казалась темнее, а туман – гуще. Послышался шорох. Это местные хищники и их добыча разбегались в разные стороны. В воздухе витали странные запахи.
Гейбриел двигался осторожно, чтобы не попасть ботинком в гниющий мусор.
Про себя он считал кованые калитки, пока не дошел до дома Монтроуза.
Молодой человек посмотрел на окна. Во всех, кроме одного, свет был погашен. Единственное освещенное окно располагалось на втором этаже, но оно было занавешено. Если бы не узкая щель в шторах, то оно тоже казалось бы темным. Это был кабинет Монтроуза.
Наблюдая за окном, Гейбриел заметил, что свет слегка задрожал.
Он вспомнил письмо, которое пришло в дом на Саттон-лейн. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы разгадать содержимое. Когда он закончил дешифровку, все его чувства, пробудившиеся во время странных занятий любовью в карете, уже обострились до предела.
«Я наткнулся на весьма важную информацию. Нам нужно встретиться как можно скорее. Пожалуйста, приезжай ко мне, как только сможешь. В любое время. Не говори об этом никому. Сделай так, чтобы на моей улице тебя никто не видел. Войди через сад.
М.».
Гейбриел подумал о том, что не стал расшифровывать письмо в присутствии Венеции. Она слишком проницательна. Он не смог бы скрыть всю важность письма, даже если б и сохранил в секрете детали. Она могла заметить его беспокойство и замучить вопросами. Поэтому он дождался, когда Венеция заснет. И только тогда решился выйти из дома через черный ход.
Гейбриел поднял руку в поисках щеколды. Пальцы его все время натыкались на холодный металл.
Сгусток энергии обжег ладонь, мгновенно охватив огнем все его сверхъестественные чувства. Волна эмоций нахлынула на Гейбриела. Отпечаток был очень свежим.
Некто, нацеленный на хладнокровное преступление, совсем недавно перешагнул порог этого дома. Охотничий инстинкт Гейбриела проснулся мгновенно.
Удостоверившись, что он способен держать свои эмоции под контролем, молодой человек достал из кармана пистолет и взялся за щеколду во второй раз.
Калитка открылась с легким скрипом. Не выпуская из рук пистолета, Гейбриел проскользнул в сад.
В единственном освещенном окне наверху снова задрожал свет. Он поднял голову и заметил, что свет погас.
Если наверху находится убийца, то Монтроуз скорее всего уже мертв. Преступник, очевидно, сбежал через заднюю дверь. Самым разумным в данной ситуации было дождаться и попытаться застать его врасплох.
Но вдруг он еще не успел совершить злодеяние? Монтроуз, может быть, еще жив. Возможно, что еще есть шанс спасти его.
Гейбриел снял туфли и осторожно взялся за ручку кухонной двери.
В этот момент он был готов испытать настоящее эмоциональное потрясение. Но соприкосновение с энергией другого человека на этот раз только слегка обострило его чувства. Желание поохотиться было в нем сейчас так же сильно, как желание заняться любовью с Венецией несколько часов назад.
Дверь была незаперта. Он медленно открыл ее, надеясь, что она не заскрипит.
Несмотря на его усилия, раздался слабый стон петель. Но скорее всего ни один нормальный человек, находящийся на втором этаже, не услышал бы его с такого расстояния.
Гейбриел прислушался. Он не уловил ни шороха шагов, ни скрипа половиц. Кроме того, в воздухе не витал запах недавней смерти. Это означало, что Монтроуз до сих пор жив.
В конце коридора, где находился Гейбриел, было очень темно. Но на другом конце было довольно светло, благодаря свету газовых фонарей. Чтобы подняться по лестнице, Гейбриелу пришлось бы пройти через освещенное пространство. Он подумал, что нет никакого смысла превращать себя в
