цыпочка испытывает босса на моральную устойчивость.
Он одобрительно окинул взглядом тонкие стройные ноги, размышляя, сколько еще времени и терпения понадобится юной соблазнительнице, чтобы сделать первый шаг. Пока она еще не шагала, а только семенила в направлении светлой цели. Максим Михайлович не любил напрягаться и тратить время на пустое. Женщина должна сама созреть и упасть в руки.
– Как тут у вас тихо! – Двери распахнулись, и в проеме раскорячился папа собственной персоной. – Спите, что ли, ась?
Он расставил руки и пошел на пугливо жавшуюся к шефу Ирму.
– Здравствуйте, Михаил Яковлевич, – проблеяла она, плотно впечатав бедро в плечо босса. Больше всего девушка боялась, что в результате ее титанических усилий в качестве приза будет завоеван не непосредственный начальник, а этот старый мухомор, вечно донимавший молодую секретаршу скабрезными шуточками и распускавший руки.
– Здравствуй, деточка, – прошамкал дед, глумливо ухмыльнувшись. – Этот пояс тебе очень идет.
Он одним глотком опустошил чашку с зеленым чаем и крякнул:
– Макс, что ты сено-то завариваешь? Нет бы что путное в чайник бросил. Травку какую-нибудь бодрящую. Или тебя и без травки есть кому бодрить?
Тут он, как старый краб, развернувшись боком, попытался дотянуться клешней до секретарской юбочки, действительно состоявшей из одного пояса. Маневр не прошел: Ирма, тихо взвизгнув, отпрянула в сторону.
– Эх, ядреная девка! – выдохнул дед. – От такой в хозяйстве одна польза. Слышь, чадо, чего глаголю?
«Чадо» в лице Максима Михайловича скучно разглядывало край стола. Выражение его физиономии было чрезвычайно кислым и обреченным. «Интересно, – думал он. – Если бы Ирма знала, кто на самом деле тут хозяин, к кому бы она сейчас прижималась?»
– Эх, мне б такую кобылку в хозяйство, – старикан мечтательно поскреб подбородок. – Ух!
Ухнул он так зычно, что девушка вздрогнула и, словно проснувшись, начала медленно по стенке продвигаться к выходу.
– Я чего пришел-то, – Кузнецов-старший моментально потерял к ней интерес и начал подъедать печенье из вазочки.
– Ну, и чего? – недовольно, но послушно вернул его к теме визита сын.
– Мальчик у меня есть знакомый. Только из армии пришел, в институт не попал. Надо бы его к нам взять.
Раньше папенька трудоустройством мальчиков не занимался. Ошарашенный Максим Михайлович неуверенно хохотнул:
– Пап, ты чего? Белены объелся? Какой еще мальчик? Куда я его брать должен?
– Да хоть курьером. Парень он видный, интересный, с огоньком. А поет как – заслушаешься. На гитаре играет, баллады всякие романтические сочиняет. Знаешь, так вот слушаешь его – и слезы подкатывают. Во-о-от, стало быть… Зарплату ему положь нормальную, чтобы не обиделся. Мне ни к чему, чтобы он обижался.
– Чтобы кто не обиделся? На кого не обиделся? – начал закипать почтительный сын. – С каких это щей ты мальчиками интересуешься? Папаня, ты с ума-то не сходи! Ладно, шалавы малолетние, ладно ты секретарей моих всех повыживал, так теперь еще мальчики?!
– Максим Михайлович, там из мэрии звонят, – робко заглянула Ирма, подобострастно косясь в сторону приемной.
– К черту мэрию! – рявкнул шеф. – Папа, ты чего, ориентацию поменял? Какие, в баню, баллады? Не нужен мне курьер!
– А мне нужен, – насупился дед и сурово зыркнул на любопытно поблескивающую глазками секретаршу. – Я его привез, в машине сидит. Вот сейчас познакомишься и возьмешь курьером.
– Нет!
– Да!
– Ты спятил!
– Ты как с отцом разговариваешь?! Сказано, возьмешь, значит – возьмешь, поганец. А то сам курьером пойдешь у меня!
– Все. Понял. Веди своего протеже, – Максим Михайлович промокнул потный лоб платком. – Черт знает что такое!
«Протеже» оказался тощим длинным блондином с серьгой в ухе и тонким голоском.
– Жан, – манерно представился он, протянув вялую ладошку.
Мысленно простонав, Максим Михайлович энергично тряхнул тощую лапку, едва не оторвав, и душевно хлопнул юношу по плечу:
– Рад сотрудничеству. Вы на работу ходить будете или так оформим?
– Как это – «так»? – заморгал Жан.
– Женя, не тормози. Он думает, что ты мой бойфренд и будешь просто числиться, – мстительно хихикнул дед.
– Я?! Бойфренд? – взвизгнул Жан, оказавшийся Женей.
