Семен неловко привстал и улыбнулся.
«Черт тебя подери! – тоскливо промелькнуло в Светиной головке. – Я не смогу!»
Это было вопреки логике, здравому смыслу и интуиции. Светлане хотелось плакать. И не просто плакать, а реветь в голос, потому что она любила мужчину, который, во-первых, не был мужчиной в полном смысле этого слова, а во-вторых, не любил ее.
– Ты хотела поговорить. – Семен воровато отвел глаза. Света выглядела потрясающе, впрочем, как всегда. Молодая, красивая и совершенно своя, собственная, по недоразумению чуть не потерянная. Он готов был на любые уступки, лишь бы вернуть ее.
– Хотела. Ты мне что-нибудь закажешь?
– Да-да, конечно, – он подскочил к Свете, подвинул стул. Крыжовников благоухал своим любимым одеколоном с легким запахом огуречной свежести. Больше всего на свете хотелось повиснуть у него на шее…
– У тебя есть предложения, условия или что там бывает? Я в этом не разбираюсь, поэтому готова рассмотреть твои варианты. – Она равнодушно тряхнула челкой и заинтересованно посмотрела в окно.
– Есть. Не дури и возвращайся. – Семен отчаянно покраснел и вцепился в скатерть.
– Это не предложение, это глупость. Сам понимаешь, что это невозможно. – Она лениво покосилась на него и снова уставилась в окно. Внутри у Светочки все кипело: «Вот оно! Ради чего она наряжалась, причесывалась и столько времени не спала, переживая, страдая и ужасаясь перспективам одиночества. Крыжовников сдался». Только что теперь делать с этим поверженным городом, который лежал в руинах и восстановлению не подлежал?
– Почему невозможно? Да у меня с ней ничего не было! Какая зараза тебе наплела? Что за ребячество? Из-за дурацких слухов забрать детей и уехать! Ты же не маленькая! – Лучшая защита – нападение. Именно этой примитивной тактикой и решил воспользоваться Сеня.
– А как поживает Носков? – не отреагировав на вопли, поинтересовалась Света.
Семен некоторое время озадаченно поморгал, потом переварил вопрос и переспросил:
– Юра Носков?
– А что, у тебя их много?
– Хорошо поживает. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, мне не все равно, в чьи руки попал мой бывший муж.
– Света, давай лучше про наши дела поговорим.
– А что, Юрик уже не имеет отношения к нашим делам? Вы расстались?
– Чушь какая. Почему я должен с ним расставаться? Что ты за глупости несешь?
– Ну, да, конечно! – горько качнула головкой Светлана, отчего челка весело спружинила и снова замерла на высоком белоснежном лобике. – Почему ты должен с ним расставаться? Что я такое, в самом деле, спрашиваю?! Настоящая любовь не ржавеет и не дохнет, чем ее ни трави!
– Ты заболела? – Крыжовников напрягся.
– А я интересуюсь, – голосом няни Вики продолжила Света, – он тебе эсэмэски больше не шлет? Люблю, целую…
И тут Семен понял. И заржал, как последний идиот. А Светлана не выдержала и врезала ему по физиономии.
Пока он тащил ее в холл, Света кусалась, царапалась и вываливала все, что успела наформулировать за время отдельного проживания. Про то, как сидела одна дома, как любила, ждала, прощала, была спутницей, тенью, хотя ненавидела оставаться в тени. Про то, какой она была верной и терпеливой, все маленькие и большие обиды… Даже про Таню.
– Я ради тебя на подлость пошла! На подлость, которую всю жизнь не могу себе простить! Я, может, еще на том свете за нее отвечать буду! Я хорошего человека оговорила, чтобы ты на меня обратил внимание! Я ни тебе, ни себе этого никогда не прощу! – верещала она, пытаясь пнуть Крыжовникова острым каблуком и отчаянно брыкаясь.
От неожиданности Семен выпустил ее и прошептал:
– Как это? То есть это ты Татьяну сфотографировала с тем…
– Да не было никакого мужика тогда! Просто она ни за что бы тебя не отдала мне! Это монтаж! А ты поверил! Потому что никогда не любил никого, кроме себя! И вообще – ты никогда не любил женщин, мы же для тебя просто прикрытие! Я преступница, я подлая, а все из-за тебя! Ты мне всю жизнь испортил!
Сеня одурело смотрел на раскрасневшуюся жену. Он никогда не думал, что из-за него могут разгораться такие нечеловеческие страсти. Вероятно, этим можно было гордиться.
Светлана все еще орала что-то и хотела даже ударить его сумочкой, но Крыжовников перехватил ремешок, привлек Свету к себе и поцеловал. Народ, привлеченный шумом и захватывающими разборками, начал смущенно расходиться. Потом Светлана сидела на полу и плакала, а он сел рядом и оправдывался, и это было так здорово – оправдываться, когда ни в чем не виноват и когда уже ясно, что тебя простили.
– Ты пойми, – он гладил Свету по выбившимся из прически кудряшкам и был по-глупому счастлив. – Я же знал, что ты лазишь в мой телефон, поэтому всех писал под мужскими именами.
– Всех? – Света напряглась.
– Да нет, не всех, я оговорился, – перепугался Семен. – Последнюю.
«Иногда лучше жевать, чем говорить», – тоскливо подумал он, предчувствуя новый виток скандала.
Но, вероятно, Света повзрослела или помудрела, потому что никакого скандала не было.
