под уличным фонарем. Катерина издала тихое бульканье и начала качаться маятником. Амплитуда была небольшой, но пугающей.
– Николаева, эй, Екатерина!
Никакой реакции. Он резко развернул ее к себе и потряс:
– Прекратите немедленно. Это ваш… – Клейстер замялся, подбирая слово. «Сожитель» и «хахаль» явно не подходили. А Кирилл выбрал наиболее приемлемое: – Это ваш гражданский муж?
– Ненавижу, – прошептала Катя. Губы у нее прыгали, а глаза разлились по лицу, словно два озера. Собственно, ничего, кроме этих огромных глаз, Кирилл Антонович и не видел.
– Давайте я вас тоже поцелую. Нет, это в профилактических целях. А то у вас шок, истерика, а нестандартное действие обычно отрезвляет. Вообще-то можно еще дать по физиономии, но нам же с вами еще работать, так что бить, вероятно, не стоит, – объявил он голосом утомившегося от студенческой тупости лектора.
– Смешно, да? – прошептала Катерина. – Я всем смешна. Как мне все надоело!
«Все. Истерика!» – сообразил Клейстер и, схватив Катю за щеки, крепко поцеловал.
– Неудобно получилось, – сообщил он через несколько минут, с видимым трудом оторвавшись от девушки.
Хирург со скальпелем – не кровожадный монстр, он действует в интересах пациента. Хотя, если он начинает получать удовольствие от процесса, то, вероятно, к врачеванию это не имеет никакого отношения.
Катя остолбенело сидела и разглядывала огни проносившихся мимо машин. Роскошная иномарка, рядом чужой мужчина – из другой жизни, успешный и уверенный в себе. Все это происходило не с ней. И ключевым словом было именно «чужой». Но он потрясающе целовался! С другой стороны, вполне вероятно, что все дело было в юношеских комплексах: каждого своего кавалера Катя начинала сравнивать с Борюсиком, и тот, как эталон пошлости и серости, проигрывал абсолютно всем. Вероятно, стоило поднять планку.
«Кем он меня сейчас считает? Секретуткой? Легкодоступной и на все согласной». Катя поежилась и со всхлипом вдохнула воздух, пропитанный запахом клейстеровского одеколона.
– Повторить? – заботливо поинтересовался Клейстер, не уверенный, что сумел одним поцелуем купировать истерику.
– А что потом? В номера? – дрогнувшим голосом поинтересовалась Катерина. Ей хотелось сохранить лицо, но как его сохранить, если все уже произошло? Или почти все.
– Домой, – сдержанно поправил ее Кирилл Антонович.
– Хм. Ясно.
– К вам домой. Адрес назовите, а то Юго-Запад большой.
Катерина послушно назвала и автоматически добавила:
– Только у нас лечь негде.
– Ну, надеюсь, на вас места хватит, а я, с вашего позволения, поеду все-таки к себе, – осадил ее Клейстер. В подтексте читалось «размечталась, одна поспишь».
Катя покраснела: «Возмутительная наглость, сначала делать двусмысленные предложения, а потом – в кусты. Неужели не понятно, что ей сейчас так нужна мужская поддержка? Любимый человек предал, да еще прямо на глазах, да при свидетелях!»
– Забудьте все, что было, – предложил Кирилл Антонович. – Так будет проще для всех.
«Нет, ну что за человек. Почему он постоянно говорит так непонятно. Привык конкурентов путать! Что забыть-то? – затосковала Катерина. – Если он про поцелуи, то это только чтобы добить меня. Еще бы утерся. Или сплюнул».
Она вдруг захотела спать. Пережитый стресс давал себя знать, и Катя, неожиданно не только для спутника, но и для себя, широко с подвыванием зевнула. После этого никакой речи о романтике быть не могло. Хотя Кирилл Антонович, предлагая все забыть, имел в виду не свой джентльменский порыв, а Сашино вероломство. И вечер мог бы закончиться приятнее, и расставание произошло бы совсем на другой ноте…
– Приехали. Где ваш подъезд? – Для Кати слова Клейстера прозвучали как «выметайтесь, девушка, хорошего понемногу».
– Вон тот.
Катя суетливо открыла дверь и неловко выкарабкалась. Ей было наплевать, как она выглядит. Хотелось одного – чтобы этот день закончился.
– До свидания, – намекнул юрист. Светские приличия, невзирая на моральные травмы, следовало соблюсти.
– Ага. До свидания. Всего хорошего, – закивала она, пятясь к подъезду.
«Вот так просто – всего хорошего, и никаких тебе слез благодарности и прочих радостей!» – обиженно констатировал Клейстер, глядя вслед медленно удалявшейся сотруднице. Словно услышав его мысли, Катерина вдруг посеменила назад и начала рвать на себя дверь.
– Что-то забыли? – он замер в предвкушении.
– Большое вам спасибо! – с чувством выпалила Катя и вприпрыжку понеслась к дому.
Клейстер разочарованно вздохнул. Это было не совсем то, чего он ожидал.
Диане в клубе не понравилось. По большому счету, она туда и не хотела, поэтому сейчас терпела собственное ленивое раздражение от Юриной бесцеремонности. Он не пытался быть галантным, пил, ел и разглядывал ее без восхищения, но с любопытством, как ребенок рассматривает жирафа или чужую
