сразу. Оно лежало в нижнем ящике комода, где Герман и рассчитывал его отыскать.
Повернувшись спиной к работающему телевизору, он направил зеркальце на экран, стараясь поймать отражение в маленьком прямоугольнике.
«Тебя не удивляет, что ты смог его так быстро отыскать без осязания и практически в полной темноте, а?»
Вопрос так и остался без ответа, потому что в этот момент Герман совершенно четко увидел Джона Траволту, выходящего со своим темнокожим подельщиком из кафе, набитого перепуганными людьми.
Он растерянно обернулся к затянутому мерцающей мглой экрану, потом снова перевел взгляд на зеркальце.
Его зрение менялось.
«Ты за Порогом – не забывай,
Герман только успел заснуть, как его разбудил настойчивый звонок в дверь.
Он посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке рядом с диваном – светящиеся цифры выглядели размыто, но Герман все же смог их различить – восемь минут двенадцатого.
Какого черта, спрашивается, кому-то понадобилось беспокоить его в такое время?
Пока он раздумывал, в дверь позвонили снова, уже настойчивее.
Стараясь производить как можно меньше шума, Герман поднялся и осторожно направился к двери. По дороге он задел ножку стула – тот опасно накренился, но не упал, а только ударил деревянной спинкой о край тумбочки, издав глухой стук, который в тишине позднего вечера прозвучал слишком громко. Достаточно громко, чтобы его мог услышать тот, кто звонил в дверь. Герман мысленно выругался, хотя звукоизоляция здесь, конечно, ни шла ни в какое сравнение с той, что была на его прежней квартире.
Звонок пропищал в третий раз, когда он уже наклонялся к двери, заглядывая в глазок.
Лиза…
Какого хрена опять нужно этой прилипчивой суке?!
Впрочем, он догадывался.
Он наблюдал за ней через дверной глазок, рассчитывая, что, не дождавшись ответа, она уйдет.
– Герман, откройте, я за вас беспокоюсь, – сказала она довольно громко. – Откройте, я знаю, что вы дома… – конечно, она могла услышать, как он зацепил стул.
На миг у Германа появилось подозрение, что она может видеть его, приникшего к глазку, даже через дверь. Его охватило чувство беспомощности: «Если я ей не открою, то она может…»
Словно подтверждая его мысль, Лиза произнесла:
– Я знаю, что вам нехорошо. Вы тогда выглядели просто ужасно, я боюсь за вас.
Герман продолжал лихорадочно соображать.
– Гера, это глупо. Откройте!
Его рука потянулась к дверному замку.
– Откройте, иначе я вызову… – она не уточнила, кого именно собирается вызвать, но Герман не сомневался, что ее угроза может быть приведена в исполнение.
Он взялся за ручку.
«Остановись! Прекрати это
Плевать он хотел на
Если он не откроет…
Хватит!
«Разве ты не обратил внимания, который теперь час? Подумай и не будь идиотом!»
– Гера, по крайней мере, ответьте мне, с вами все в порядке? – похоже, она действительно не собиралась отказаться от своих намерений просто так.
Однако он продолжал молчать, чувствуя, как его начинает захлестывать ярость.
Если эта дура не уймется, он будет вынужден…
– Герман, если вы сейчас же мне не откроете… – Лиза сделала паузу и продолжила уже более уверенно: – Я позвоню, куда следует. Не
Герман сжал крепче защелку замка – черт с ней, если она так на этом настаивает!
«И что дальше? Подумай как следует хоть секунду! Ты похож на резинового монстра в натуральный рост, накачанного с помощью автомобильного насоса через дырку в том месте, где у человека находится анус. Когда она тебя увидит…»
–
А может, послать ее через двери ко всем чертям или еще подальше, сказать…
– Все, я ухожу, – Герман увидел через глазок, как она отступила назад. – И вы…
Дверь квартиры распахнулась, его рука крепко схватила все еще говорившую Лизу за руку и втянула в
