— И, возможно, все-таки при данных обстоятельствах лучше всего было бы попросить места в бесплатном государственном санатории. Да, полагаю, это было бы самое лучшее.
Барт хотел было ответить, что, насколько он слышал, там нужно три месяца ждать места, но он не успел еще открыть рот, как доктор Мёрчисон Лейд заговорил сам:
— В любом случае, прежде чем что-либо предпринимать, вы должны поговорить с хозяйкой — скажем, завтра, когда будете в санатории, и подумать, что еще можно сделать. Да, в настоящий момент это будет самое лучшее. Поговорите-ка с хозяйкой.
Он открыл дверь и стоял на пороге, улыбаясь с профессиональной вежливостью.
— Очень важно, чтобы мисс Блейкли отдыхала не только физически, но и нравственно — абсолютно никаких огорчений. Вы меня понимаете? Никаких огорчений.
Дверь закрылась за ним. Совершенно ошеломленный, еще не в силах оправиться от потрясения, Барт стоял в приемной. Секретарь с нескрываемым нетерпением взглянул на него, и Барт, положив на стол фунтовую бумажку и шиллинг, вышел вон.
Надо спешить, чтоб не опоздать на поезд. Он взглянул на часы и удивленно замедлил шаг. Времени оставалось еще много. Ему просто не верилось, что с тех пор, как он вошел в кабинет, прошло всего десять минут.
Поезд громыхал через последнее горное ущелье около Уэнтуорт Фолз. Когда он снова вышел из ущелья на открытый участок насыпи, внизу показался проем долины, невыразимо синей в лучах утреннего солнца. Со снеговых Альп дул холодный и пронзительный юго-западный ветер, за Пайн Риджем, на фоне бледного, усеянного клочьями облаков неба, дрожали очертания сосен и эвкалиптов.
На платформе Барта сразу прохватило холодным ветром. Он выругал себя за то, что ушел из казармы без шинели, и пробежал бегом почти всю дорогу до санатория. Если сейчас разогреться, потом хоть некоторое время будет тепло: в такой день в комнате у Джэн холодно, как в погребе. Подходя к воротам санатория, он замедлил шаг.
Хозяйка встретила его довольно кисло.
— Так и быть, повидайтесь с ней, раз уж вы проделали такой путь, — проворчала она, — но лучше, если бы вы сначала позвонили. Ей сейчас нельзя принимать посетителей, и, смотрите, ничем ее не расстраивайте. Она очень больна, и я не могу допустить, чтобы ее расстраивали.
— Право же, я не собираюсь никого расстраивать, у меня и в мыслях не было…
— Может, вы и не собираетесь, но вы, молодые люди, не всегда достаточно внимательны. Она полночи проплакала в прошлое воскресенье после вашего ухода. Вы что, поссорились?
— Да нет, конечно, нет. Мы никогда с ней не ссоримся.
— Ну тогда вы не похожи на других молодых людей, единственное, что могу сказать. Я сейчас зайду и посмотрю сначала, не спит ли она, и если она не спит, то вы сможете зайти, только не разговаривайте слишком много и не давайте ей говорить.
Барт неуклюже прошел за ней на цыпочках через зал, и грохот его солдатских ботинок раздавался в тишине корпуса так, словно маршировал целый полк. В санатории был час отдыха, и Пайн Ридж напоминал город, в котором внезапно остановилась жизнь.
Хозяйка приоткрыла дверь в комнату Джэн и тихо вошла в нее. Барт на цыпочках отошел к перилам веранды. Неистовые порывы юго-западного ветра несмолкающим рокотом бушевали в кронах деревьев; ветви эвкалипта дрожали, струясь листвой, как речной поток; молодая листва вязов взметалась фонтаном, переливаясь всеми цветами радуги; словно невидимый прибой стонал в ветвях сосен. А вдали, на горизонте, будто мираж, маячила горбатая тень сиднейского моста.
Хозяйка вышла из комнаты Джэн и прошла через веранду. Ее маленькие круглые глазки беспрерывно моргали под нависшими бровями. Она уставилась на него сквозь очки.
— Она еще не совсем готова, сестра ее подготовит. Это, конечно, очень для нас неудобно, когда приезжают в такое время. Ну ладно, раз уж вам все равно придется ждать, я хочу поговорить с вами.
Она даже не старалась говорить тише, и несколько больных, лежавших в своих шезлонгах в конце веранды, с любопытством подняли головы.
— Мисс Блейкли требуются сейчас особый уход и внимание. Так что вам придется взять ночную сиделку. Нам и так тяжело приходится с больной в дневное время. Это ведь все-таки санаторий, а не больница. Мы здесь не можем ухаживать за больными, мы принимаем их сюда на том условии, что они сами могут о себе позаботиться.
Барт вспылил:
— За что же мы тогда шесть гиней в неделю платим?
Хозяйка удивленно покосилась на него.
— Вы платите шесть гиней в неделю за то, что вас вообще берут в санаторий, в любой, и это, конечно, не подразумевает ночного ухода. И если мисс Блейкли намерена оставаться здесь, то ей, без сомнения, понадобится ночная сиделка.
— Так почему же вы не наймете ей ночную сиделку? У вас с ней пока хлопот было немного.
— Молодой человек, вы, я вижу, за словом в карман не лезете, но, полагаю, вы знаете, что сиделке нужно платить.
— Платить? Ведь мы уже и так платим предостаточно.
— За специальную сиделку вы ничего не платите. Беда с вами, людьми, побывавшими в армии, — вы, кажется, вообразили, что все должны получать бесплатно.
— Я ничего не собираюсь получать бесплатно. Мы платим за все, и платим в срок!
— Так вот, если мисс Блейкли собирается здесь оставаться, то надо платить еще за специальную сиделку.
— Хорошо, мы заплатим за специальную сиделку. Сколько это будет стоить?
— Мне придется выписывать ее из Леуры, значит, оплачивать ее проезд, ну и с другими расходами это составит девять фунтов в неделю.
Барт замолчал и смотрел на хозяйку не в силах выговорить ни слова.
Хозяйка взглянула на него с мрачным удовлетворением. Да, это поубавило у него спеси, у молодого нахала!
Она победоносно улыбнулась.
— Ну так что, будем брать сиделку?
У Барта так и чесались руки; на мгновение он ощутил желание схватить ее за жилистую шею и душить, душить, пока из нее дух вон не выйдет, так, как учили их в джунглях. Перед глазами у него поплыл красный туман, и в этом тумане колыхалось лицо хозяйки, словно какая-то пожелтевшая ягода на длинной ножке. Он снова с трудом остановил на ней взгляд. Подавив в себе гнев, он попытался заговорить примирительно.
— Ну, конечно, хозяйка… — голос прозвучал, как чужой. — Мы, наверно, сможем найти еще кого- нибудь. Ну, не квалифицированную сиделку, а просто кого-нибудь, кто бы за ней присматривал.
— Если уж мы нанимаем сиделку, то это должна быть только квалифицированная сиделка. Я должна думать о репутации своего санатория, а если мы наймем квалифицированную сиделку, это будет стоить примерно девять фунтов в неделю дополнительно.
Последнее слово она произнесла с особым ударением.
— Но это нам не по силам, вы ж отлично знаете, что это нам не по силам.
Хозяйка, видимо, хотела пожать плечами, но в ожесточении просто дернула плечом.
— В таком случае вам придется забрать ее отсюда.
Барт растерянно смотрел на нее.
— Но доктор Мёрчисон Лейд сказал, что она по крайней мере должна еще три месяца оставаться в постели.
— Не в моем санатории. И не в том состоянии, в каком она сейчас находится. И доктор Мёрчисон Лейд отлично знал, как обстоит дело, когда уезжал отсюда вчера. Я ему об этом заявила совершенно ясно.
Барт едва не выругался, когда вспомнил, как уклончиво доктор советовал ему переговорить обо всем с хозяйкой. Ох, и свинья же этот доктор!
— Ну, — прервала его размышления хозяйка, — когда же вы ее заберете?
— Заберу? В таком состоянии, как сейчас? Вы хотите сказать, что вы сможете выгнать девочку в таком состоянии, как сейчас, когда ей и деться некуда?
